Джандо - Роман Канушкин

«Странно, — мелькнуло в голове у Дениса, — а я был уверен, что она… живая. Что она только похожа на дверь».

Он толкнул Дверь — перед ним открылась Белая Комната. Яркое, бесконечной белизны, словно снег, горящий на вершинах гор, сияние ослепило мальчика. Свет, льющийся свет, огонь плавит лед…

— Денис, Денис, — пронеслось по воздуху.

Голос знакомый, но… забытый. Чей?

А комната вокруг стала просто белой, белой, как густой туман. Ему надо проплыть этот туман? Денис сделал шаг. Дверь захлопнулась. Всё — Белой Комнаты больше не было.

— Добро пожаловать в ЛЕГЕНДУ… — услышал он тот же голос.

— Что?..

— …В ЖИВОЕ ТЕЛО ВЕКОВ…

Ни Белой Комнаты, ни Белой Двери больше не было. Он находился по ту сторону густого тумана.

— Где я? — проговорил Денис.

Голос какое-то время медлил с ответом. Потом мальчик услышал:

— Ты очень далеко и одновременно очень близко… Ты в бесконечной глубине самого себя, где спрятана вся Вселенная…

— Я не понимаю…

— Ты в бесконечной глубине самого себя, где бывал мало кто из смертных. Ты должен помочь им подняться из этих глубин…

— Но я не понимаю!.. Кому — им?

Голос молчал. Потом он зазвучал снова:

— Добро пожаловать в Миф, родивший все остальные… Им нужен твой мозг… Ты проведешь их на другую сторону тумана, через Белую Дверь. Они уже пробудились. Они возвращаются наверх, в мир.

— Я не понимаю!.. Но мне знаком твой голос… Кто ты?

— Потом…

Вокруг простиралась безжизненная равнина, залитая ровным голубым светом. Денису было знакомо это место, место из его ночного кошмара. Он находился на Поле Погибших Армий — единственный живой среди павших в давно забытой войне. Печаль и тишина царствовали тут. Зачем он здесь, среди мертвых, один, среди разрушенных пирамид и статуй забытых богов? Как давно все это было?

— Иди, ты не должен бояться, ты будешь первым. Воспоминания пробуждаются…

— Я не боюсь, но я не понимаю…

Вокруг были только смерть и забвение, но освещение начало меняться. Тела погибших воинов стал покрывать золотой налет. Вот он увидел своего коня, коня из того страшного сна. Но почему-то тело коня было из золота, тускло блестящего в свете чужой, незнакомой Луны. Денис вспомнил нубийского царя и кастет Логинова. Кастет, благодаря которому он оказался здесь. Мальчик вдруг обернулся и еще раз посмотрел на своего коня — из закрытого золотого глаза медленно выступила капелька чего-то белого… Его узнали?! И тогда мальчику в последний раз стало страшно и захотелось бежать отсюда, потому что он вдруг подумал, что все это, вокруг, вовсе не мертво! Оно спит бесконечно долгим сном, созревает, но оно… живое. И просто ждет своего часа, чтобы восстать, воплотиться во что-то грозное и могущественное и уже не ослепить своим великолепным сиянием, но сжечь. Руки Дениса безотчетно потянулись к голове, потому что мальчик понял: все то же самое может случиться там, по ту сторону тумана, по ту сторону Белой Двери, откуда он пришел и где еще совсем недавно был его дом. Руки потянулись к голове, но какая-то внешняя сила не дала ему снять шлем. И тогда все вокруг — погибшие воины и кони, разрушенные пирамиды и спящий Сфинкс (может, это был и не Сфинкс вовсе) — слилось воедино и поднялось перед Денисом громадной дышащей горой. Ничего не могло быть ужаснее этого набухшего исполина и его безобразной, склоняющейся сейчас к мальчику головы. Денис кричал — он хотел скинуть это наваждение, снять шлем, но тело кошмара уже завладело им. Он не мог закрыть глаза, и руки почему-то не подчинялись ему больше, словно скованные обручем. И тогда мерзкая, безобразная голова склонилась еще ниже и заглянула мальчику прямо в глаза.

— Пришло тебе время узнать кое-что, — прозвучал голос, — но сначала это…

И что-то белое, бескрайнее как море, выплеснулось из двух глаз исполина и начало переливаться в Дениса. И чем больше оно переливалось, тем больше тускнели огромные глаза, но над ними образовалась маленькая щелочка. Щелочка начала растягиваться, превращаясь в скользкий растущий овал. У исполина пробуждался третий глаз — глаз Циклопа. Он был абсолютно зрячий и живой и сейчас в упор смотрел на Дениса. Мальчик сделал еще одну слабую попытку вырваться. Именно тот момент и видел Профессор Ким, заглядывая через окна в темноту зала суперкомпьютерных игр.

Посреди огромного, вплывающего в ночь города, в самом его сердце родились звуки, не слышимые ухом постороннего. Где-то там, в глубине зала компьютерных игр, черные шаманы били в барабаны, вызывая к жизни гораздо более древние звуки, — старина Урс все правильно предсказал: случилось то, что удалось предотвратить пять лет назад. Что тогда лишь предприняло первую слабую попытку и было повержено. Но вовсе не погибло. И вот сейчас пришло.

Профессор бросился к двери — может быть, он еще успеет, может быть, это еще не случилось. За короткую секунду в голове Профессора промелькнул их разговор с Дорой:

— Если это произойдет, вы один уже ничего не сможете им сделать. Крайне опасно — даже не пытайтесь. Считайте, что это началось… Считайте, что они уже здесь и мы опоздали… И еще, Профессор, я не знаю, как правильно объяснить, чтобы вы поняли меня… Они знают, что мы есть, но они еще не чувствуют нас. Они как бы еще очень молоды и не знают нашего… запаха.

— Нашего запаха? Что ты такое говоришь, Дора!

— Да, нашего запаха… Я не знаю, как по-другому это объяснить. Не в том смысле, что мы с вами одинаково пахнем… Ну я же говорю, что не знаю… Понимаете, если они догадаются, кто вы, узнают вас, то они смогут чувствовать и меня, и всех остальных — я не думаю, что нас только двое. Постарайтесь, чтобы это произошло как можно позже. Если вы не сможете ничего предотвратить, постарайтесь, чтобы они не поняли, кто — вы, кто — мы… Что мы знаем о них и что мы готовы к встрече… Они пока еще относительно слабы и будут маскироваться, чтобы набраться силы. Времени у нас очень мало…

Профессор был уже перед дверью — он собирался с силой ее выбить и сорвать с мальчика шлем. Робкоп не опасен — опасен может быть парень, если это уже произошло… Профессор занес ногу… Может, ему только показалось, что где-то в глубине себя он услышал тихий голос Доры:

— Поздно…

Может, это ему только показалось, но Профессор успел скорчить нелепейшую гримасу и выдохнуть большой клуб водочного пара. В следующую секунду дверь зала суперкомпьютерных игр открылась. На пороге стоял Робкоп. Профессор дыхнул ему почти прямо в лицо.

Робкоп поморщился:

— Ты чего здесь ошиваешься?

Робкоп улыбался, но Профессор чувствовал угрозу, исходящую от него. Он не должен отвечать угрозой на угрозу. Профессор будет потом удивляться беззаботности своего голоса:

— А, хозяева на месте… Я гляжу, едрена вошь, вроде у вас кто-то ходит. Дежурное горит, а внутри кто-то есть. Хотел уже милицию вызывать. — Профессор с заискивающей улыбкой посмотрел на Робкопа. — У вас же имущества там…