От разорения к роскоши - Луиза Аллен

– Благодарю вас, – сухо произнес Уилл, когда Джулия дошла до новой судомойки и помощника садовника. В это время убрали посуду для десерта. – Я постараюсь не забыть все это.

Джулия прикусила губу… Уилл говорил так, будто она трещала все время, не давая ему вставить слово. Она делала паузы, надеясь, что Уилл воспользуется ими и расскажет о том, как он провел три года на чужбине. Но он не выказал ни малейшего намерения посвятить ее в это.

– Я рассказала обо всем, что приберегла для вас, – сказала Джулия. – Завтра вы сможете поведать мне свои новости.

– Я уже рассказал вам большую часть того, что надо знать. – Длинные ресницы скрыли его глаза. Уилл опустил голову, его, видно, заинтересовала скорлупа грецкого ореха, лежавшая рядом с тарелкой. – У меня нет желания копаться в прошлом.

– Однако ваши путешествия, наверное, были очень интересными. Мне так хотелось бы послушать о них. – Ее порадовала нейтральная тема разговора об увлекательных путешествиях.

– Эта болезнь отняла у меня почти четыре года жизни, – ответил Уилл, поднял голову и увидел, что Джулия пристально смотрит на него. – Я просто хочу забыть об этом и жить дальше.

Джулия расслышала гневные нотки в его голосе, заметила огонь, горевший в его глазах.

– Что же, хорошо. – У нее не было желания выслушивать новые колкости. – Я оставляю вас наедине с вашим портвейном.

Один лакей выдвинул ее стул, другой открыл дверь. Как и остальные слуги, они обычно были внимательны и услужливы, но Джулия вдруг почувствовала, что сейчас они проявляют повышенное внимание так же, как в то время, когда она потеряла ребенка. Она могла лишь надеяться, что Уилл не заметит этого и не посчитает, что слуги уже не так преданы ему, как прежде.

Если бы Джулии удалось сосредоточить внимание на таких мелочах, а не на том, что произойдет, когда за ними закроется дверь спальни, тогда, возможно, она могла бы остаться сама собой. Идя по коридору в салон, Джулия догадывалась, что муж, оставшись один, погрузился в глубокое раздумье, обжигавшее, точно жар огня. Казалось, что здравый ум здесь так же уместен, как и каминная решетка, изготовленная из соломы.

Уилл не дал Джулии долго наслаждаться одиночеством в салоне. Джулия решила заняться вышиванием, достала шерстяные нитки и занялась розой, составлявшей деталь гирлянды на покрывале для кресла, когда вошел Уилл с бокалом вина в руке. За ним шествовал Чарльз, неся графин.

– Что вы вышиваете? – Уилл опустился в кресло с подголовником напротив нее, вытянул свои длинные ноги и отхлебнул портвейна. Чарльз поставил графин и вышел. Наконец они остались одни, рядом не было слуг, из-за которых приходилось вести светский разговор.

– Новый комплект покрывал для кресел в столовой. – Джулия повернула пяльцы, чтобы ему было лучше видно. – Старые покрывала поизносились, к тому же в них завелась моль.

– Их вышивала еще моя бабушка по отцовской линии.

– Я не собираюсь расставаться с ними. – Джулия поспешила успокоить его. – Я постараюсь сохранить как можно больше ее вышивки и вставить ее в покрывала для диванов у окон. Или придумаю еще что-нибудь в этом роде.

– Вам предстоит много работы. – Уилл вертел пальцами бокал за ножку и смотрел, как играет красное вино.

– Я не люблю сидеть без дела.

– Г-м-м. – Казалось, что у мужа пропала охота разговаривать. Возможно, ему хотелось, чтобы она отправилась спать. «Так не пойдет, милорд, у меня нет желания ложиться спать в половине десятого только ради того, чтобы вы смогли предъявить супружеские права!» Джулия также не горела желанием начать разговор, который обязательно должен предшествовать этому. Она не могла говорить об этом здесь, как-то не поворачивался язык.

Джулия молча работала над сложной цветовой гаммой, желая создать безмятежную домашнюю атмосферу. Она не знала, насколько ей это удалось. Без четверти десять Джулия позвонила, чтобы принесли чай, и наблюдала за мужем поверх чашки.

Будь она неопытна, поведение мужа могло бы показаться ей безмятежным, однако было заметно, что он явно испытывает тревогу. Джулии это показалось забавным, ведь в подобных ситуациях обычно волнуются женщины, а не взрослые мужчины, у которых за спиной годы сексуального опыта.

Джулия тоже разнервничалась и вдруг со стуком поставила чашку на стол.

– Я пойду спать, если вы не возражаете.

Уилл встал с подчеркнутой вежливостью и направился открыть ей дверь. Джулии казалось, что она уже привыкла к мужу, однако пришедшая ей в го лову мысль, что этот самец слишком крупный, чуть не заставила ее, точно пугливую мышку, выскочить в коридор. «Веди себя спокойно, обольстительно, – твердила она себе. – Сделай так, чтобы он возжелал тебя как женщину, а не супругу». Однако вполне возможно, что Уилл вообще не захочет ее, если поподробнее рассказать ему о Джонатане.

Ненси уже ждала, чтобы помочь Джулии раздеться, когда та пришла в свои новые покои.

– Миледи, я перенесла сюда все ваши вещи. Ну и просторна же эта гардеробная: здесь предостаточно места для ваших новых платьев. А мистер Геткомб принес все футляры с драгоценностями и запер их в сейфе. Миледи, завтра составим опись этих украшений, хорошо? Я не хочу отвечать за них, если у нас не будет описи.

– Хорошо, – согласилась Джулия, осматривая комнату, будто видела ее впервые. Спальня была просторной, с огромным венецианским окном, мраморным камином и роскошной постелью, занавешенной бледно-зелеными шторами. Пытаясь отвлечься от мыслей о постели, Джулия подумала, что картины здесь невыразительные, в доме найдутся другие, которые здесь будут смотреться лучше. Но этим можно заняться завтра. К тому же надо осмотреть драгоценности. Еще надо подумать о новых платьях для разных мероприятий, которые Уилл наверняка станет устраивать.

Если Джулия окажется покладистой, то ее дни заполнятся самыми банальными домашними заботами, которыми она, по мнению мужа, и должна заниматься.

– Как жаль, что мы не знали, когда его светлость вернется домой, – сказала Ненси, распуская волосы Джулии. – Миледи, тогда вы успели бы купить новые красивые ночные сорочки.

Джулию стало мутить от страха. Вот-вот второй раз в жизни придется лечь в постель с мужчиной. Нет, третий раз, вспомнила Джулия, хотя в брачную ночь она делила постель с Уиллом лишь для того, чтобы спать в прямом смысле этого слова.

Джулия не любила его, а он уж точно не любил ее. У нее не нашлось красивой ночной сорочки, к тому же она вынашивала ребенка весь положенный срок, после чего ее тело, несомненно, покажется Уиллу не столь соблазнительным.

Узнав, что она не девственница, Уилл станет ждать от нее большей изощренности в постели, что она могла предложить. Джулия даже не знала, что для женщины означает сексуальная изощренность. Намерение сделать так, чтобы Уилл желал ее столь же страстно, как она его, казалось несбыточной мечтой.