Пожар страсти - Белва Плейн

– Нет, я подожду здесь, пока ты вернешься.

Было уже почти темно. Многократно исхоженные улицы казались незнакомыми и недоброжелательными. Фасад дома походил на чье-то странное лицо, входная дверь напоминала рот, а окна второго этажа можно было принять за глаза. На лужайке огромный кот так свирепо набросился на зазевавшуюся птицу, что Гиацинте стало не по себе. Отвернувшись от жестокого зрелища, она направилась домой, чтобы посидеть на террасе в кресле, в котором сиживал Джим.

«Я катилась вниз уже многие месяцы, – размышляла Гиацинта. – Это началось задолго до нашей поездки в Европу. Собственно говоря, поэтому-то мы и поехали. Точнее, я поехала. Арни знал. Он добрый и умный человек. Возможно, он знал, что Джеральд разлюбил меня».

Стало совсем темно. Часы в зале пробили одиннадцать, однако Гиацинта продолжала сидеть наедине со своими мыслями.

«К чему я пришла? Чего добилась своей яростью и неосторожностью?» И опять перед ее глазами возник образ вдовы и мальчугана. Увидела она также Эмму и Джерри.

«Да, я катилась вниз и вот достигла дна. Но я должна начать карабкаться наверх. Должна учиться жить под страхом. Должна заставить Джеральда полюбить меня снова, как это было в самом начале. О Господи, помоги мне!»

Земля, трава, ограда, весь дом были окутаны тьмой, но вверху виднелось светлое от звезд небо. И эти древние солнца стали нашептывать ей о мужестве, о том, что необходимо выбраться из бездны.

– Пойдем, – сказал вдруг оказавшийся возле нее Джеральд. – Пойдем наверх. Я дам тебе снотворное.

– Ты же знаешь, я никогда не принимаю таблеток. Мне они не нужны.

– Сегодня нужны. – Он протянул руку и поднял Гиацинту с кресла. – Пойдем наверх.

– Тебе надо взять себя в руки, воспользоваться чьей-то помощью, – сказал ей Джеральд на следующий день.

– Как печально и горько, что мы с тобой должны прибегать к помощи посредника.

– Это не совсем точно, Гиацинта. Я вовсе не имею в виду посредника.

Они были на кухне после ухода детей в школу. Расставив посуду на полках, Гиацинта села за стол.

– В этом нет никакого смысла, – сказала она.

– Думаю, что есть, Гиацинта.

То, что Джеральд называл ее полным именем, не сулило ничего хорошего, тем не менее она спокойно возразила:

– А я так не думаю. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы пережить эту страшную беду, и надеюсь на твою помощь. Я знаю, что смогу.

– Я помогу тебе. Я заплачу за все, как делал это всегда.

Джеральд наверняка понимал, что она имеет в виду, и сознательно уходил от этого. Сейчас, стоя в дверях кухни, он походил на незнакомца – высокий, безукоризненно одетый и слишком импозантный для этого скромного интерьера. На ум приходило слово «отчужденный». И еще – «осуждающий». Холодный и замкнутый, не сомневающийся в себе – в нем трудно было узнать того погруженного в занятия студента, который пришел однажды утром в музей не так уж много лет назад. Когда и каким образом произошла эта метаморфоза?

– Я не прошу ничего такого, что можно купить за деньги. Я прошу, Джеральд, и просила, чтобы ты отделался от этой гадкой девки.

– Для меня это не проблема.

– Не проблема? Ты не любишь ее?

– Нет. И никогда не любил. Мне очень жаль, что ты нашла эти дурацкие записки, жаль, что ты была так уязвлена. Я не хотел тебя обидеть. Эта ничтожная интрижка длилась шесть недель и сейчас закончилась. Она уедет к первому числу следующего месяца.

Казалось бы, подобная новость – это лучшее, чего Гиацинта могла ожидать. Однако высокомерие мужа шокировало ее. В голове мелькнуло воспоминание: тихий вечер, она стоит у окна и слышит голос Францины:

«Начав преуспевать, он будет волочиться за женщинами… Гиацинта ему не пара…»

– Сколько таких так называемых «ничтожных интрижек» у тебя было?

– Не много. Видишь ли, у мужчины случаются подобные вещи, а потом он сознает: они не стоят того, чтобы рисковать своей репутацией. Ты это слышала, читала, встречала в жизни. Это нехорошо, но такое случается. Готов признать, что стыжусь этого. Как и большинство мужчин.

«Вряд ли это можно назвать чистосердечным раскаянием или просьбой о прощении. Но ничего лучшего он, наверное, не может сказать. И коли так, это следует принять. Ведь если вдуматься, он принял то, что сделала я!»

Гиацинта сидела за кухонным столом, крутя на пальце обручальное кольцо, затем, досадливо махнув рукой, оглядела родные и дорогие ей предметы: кружки детей с их именами, написанными красной глазурью, коврик бабушки в зале, клюшки Джеральда для гольфа, прислоненные к стене. Здесь ее жизнь, которой она живет уже не один год.

– Мы оба совершили ошибки, – тихо сказала Гиацинта. – Попробуем начать все снова. Мы можем быть тем, чем мы были раньше. Ты ведь знаешь это.

Он ничего не сказал.

– У тебя нет ответа, Джеральд?

Он сел за стол с другой стороны и уставился в окно.

– Дела обстояли иначе еще год или два назад, – сказал Джеральд.

– Верно. И я устала от этого. Истомилась. Я пыталась спросить у тебя, что же у нас не так, но не получала ответа. Ты вообще отрицал, что у нас есть какие-то проблемы. Даже сейчас ты сидишь и молчишь, Джеральд.

– Я слушаю.

– Ну хорошо. Мы изменились. Стали старше. Разве это не естественно? Например, ты теперь более живой и веселый, чем я. Ты все время хочешь какого-то дела, хочешь, чтобы тебя окружали люди, – и это хорошо! – поспешно добавила она. – Мы не должны быть совершенно одинаковыми. Нужно только находить компромиссы.

– Может, нам стоит на время расстаться.

– Расстаться? Что ты имеешь в виду?

– Ну, при нынешних обстоятельствах… Просто посмотреть, что мы будем при этом чувствовать.

– И эта тайна! – воскликнула Гиацинта, обхватив голову руками. – Эта возня за моей спиной!.. Арни говорил мне о Флориде. Ты не упоминал об этом и только сейчас предложил расстаться. И это в тот момент, когда мне нужна твоя поддержка!

– Нет-нет, Гиацинта, выслушай меня. Я имею в виду лишь то, что каждый из нас должен отдохнуть. Мы пережили кризис. Нам необходимо время на размышления.

Когда Джеральд положил руку ей на плечо, она отпрянула от него.

– Время на размышления? Когда люди расстаются, чтобы «думать», все кончается разводом. Ты этого хочешь? Скажи мне! Ты хочешь развода?

– Гиацинта! – Джеральд успокаивающе поднял руку. – Ты только успокойся. Давай поговорим как цивилизованные люди. Слово «развод» произнесла ты. Но если ты этого хочешь – что ж, развод не конец жизни. Иногда он становится живительным, исцеляющим стартом.