Самая счастливая - Кристина Холлис

— Да, конечно. Но как они справятся, когда отец окажется в больнице?

Джианни нахмурился:

— Я направлю кого-нибудь из своих сотрудников, чтобы им помочь. Я хочу тебя. Останься здесь. Со мной.

— Я не могу. Мне надо ехать домой. Я не могу остаться здесь!

— Обратно к мамочке и папочке? После того как ты пожила здесь, со мной? После этого домашняя жизнь покажется тебе обузой, вот увидишь. В Англии ты снова будешь заключена в рамки своей прежней жизни, и это сведет тебя с ума. Ты не сможешь поехать во Флоренцию, пройтись по магазинам, как только этого захочешь. Ты больше не будешь сама себе хозяйкой. Каково тебе будет лишиться свободы, которой ты пользовалась у меня?

— Ты ведь понятия не имеешь о том, какой будет моя жизнь, когда я уеду отсюда, Джианни!

— Могу догадаться, какой будет твоя жизнь за пределами моего поместья. Эта жизнь никогда не удовлетворит тебя. Ты была представлена крупнейшим землевладельцам мира, они имели возможность оценить твою работу. Но если ты уедешь, ты больше никогда не сможешь общаться с ними!

Лицо Мег вспыхнуло, но она не хотела отступать:

— У меня есть нечто более важное в Англии. Настоящий дом и настоящая семья, которая любит и поддерживает меня. Я не могу сказать то же самое об этом месте.

Голос Джианни был холодным, когда он направился к двери.

— Тогда не вини меня, если жизнь с твоими родителями окажется не такой, какой ты ее помнишь. Ты уехала, когда была движущей силой «Садового центра Имси». Но бизнес стал развиваться и без тебя, и дела пошли лучше.

Мег старалась всеми силами забыть о своем разбитом сердце. И, услышав слова Джианни, совершенно забыла о нем.

— Откуда ты знаешь? Твои люди продолжают информировать тебя? — Мег возмутилась. Еще больше возмущало ее то, что Джианни был внешне спокоен, но по глазам его было видно, что он напряжен.

— Можно сказать и так, — многозначительно произнес он. — Ты зачитывала мне письма своих родителей, рассказывала об их телефонных звонках. Ты думала, что мне, как и другим твоим знакомым мужчинам, было это неинтересно? Я внимательно слушал все, что ты рассказывала мне. Перестань оглядываться назад. Надо смотреть в будущее. Если ты уйдешь от меня, ты потеряешь все!

Джианни резко повернулся на каблуках — и ушел из ее жизни.

Меган стояла и смотрела ему вслед. Лишь одно удержало ее от того, чтобы не броситься к его ногам, умоляя остаться, — ее гордость. Самая обыкновенная гордость. Закрыв лицо руками, Мег крепко зажмурила глаза, чтобы громко не прокричать его имя. Он был единственным мужчиной, которого она любила. Но она не могла сказать ему об этом, потому что он не любил ее.

Она слышала, как взревел «феррари», рванув по подъездной аллее. Бросившись к открытой входной двери, Мег была встречена облаком пыли. Пыль замела его следы, но Мег все равно бы не увидела их — глаза ее были полны слез. Захлопнув дверь, она побежала наверх и бросилась на свою одинокую кровать. Она потеряла Джианни.

Мег рыдала, лежа на кровати, пока не стало темнеть. И лишь необходимость складывать вещи заставила ее подняться на ноги. Все это время рука ее теребила бинт, который наложил Джианни. Какая ирония была в том, что последним воспоминанием о нем была эта повязка. В голове Мег возникла дикая мысль — никогда не снимать ее. Ведь эта повязка осталась единственной вещью, которая напоминала ей о нем. Ведь на пальце не останется даже шрама от пореза.

В отличие от ее сердца…

Мег вернулась в Англию в состоянии какого-то оцепенения. Она вышла из автобуса возле местного клуба, чтобы пройти оставшуюся часть дороги пешком. Ей надо было прийти в себя, взять себя в руки. Она еще не придумала, что сказать родителям: почему она оставила прекрасную работу, которую ей с таким трудом удалось заполучить. И она еще не придумала, как ей теперь жить без Джианни. Направляясь к дому, Мег подумала, что работа придет ей на помощь, в который уже раз. Она улыбнулась — впервые за много дней. Мег представила, как обрадуется ее мать, как начнет хлопотать вокруг нее. Они выпьют чаю, съедят что-нибудь вкусное, а потом она отправится в оранжереи и окунется с головой в работу: там, наверное, накопились уже сотни дел.

Ухабистая деревенская тропинка, ведущая к ее старому дому, превратилась теперь в красивую мощеную дорожку. Но Мег настолько была погружена в свои мысли, что едва заметила изменения. И только свернув к дому, она поняла: Джианни был прав. Со времени ее отъезда дела здесь значительно продвинулись.

Она остановилась, руки ее разжались, и сумки со стуком упали на дорожку. В «Садовом центре Имси» были новые ворота, а на месте старых навесов красовался новый гараж. Ярко-желтый трактор тарахтел за теплицами, которые Мег так жалко было оставлять… Трактор распахивал поле, которое когда-то принадлежало их соседям. Все больше не веря своим глазам, Мег стала читать объявление, повешенное на красивой доске возле теплиц. Покупателям приносились извинения за временные неудобства, возникшие при реконструкции садового центра.

Слова Джианни продолжали преследовать ее, когда она достигла главного входа. Дверь оказалась заперта.

Мег была отрезана от своего собственного дома.

Достав мобильный телефон, Мег позвонила матери. К ее ужасу, ей ответил совершенно незнакомый голос.

— Что случилось? Где миссис Имси? — Мег так испугалась, что уже перекинули свои сумки через забор, собираясь на него взобраться.

Голос был сдержанным и официальным:

— Боюсь, что миссис Имси недоступна в данный момент. Чем могу вам помочь?

К несказанному облегчению Мег, на веранде дома вдруг появилась ее мать и махнула ей рукой. Сунув телефон в сумку, Мег бросилась по дорожке, но навстречу ей вышла, казалось, совершенно другая женщина.

Во-первых, миссис Имси была одета в красивое платье. Во-вторых, она разговаривала по телефону, когда обняла свою дочь одной рукой. И телефон этот выглядел таким же внушительным, как телефон Джианни.

— Меган! Как замечательно! — Закончив разговор, миссис Имси так крепко обняла свою дочь — теперь уже двумя руками, — что Мег чуть не задохнулась. Но в это время снова зазвонил ее мобильный телефон.

— Прости, дорогая, это дизайн-студия. Ты можешь сама поесть? В холодильнике есть готовая еда, а также чипсы… — сказала миссис Имси, прежде чем снова начать говорить по телефону.

У Мег не было другого выбора, кроме как стоять и ждать, пока мать закончит разговор. Раньше, за редким исключением, она никогда не видела свою мать в платье — лишь в рабочем комбинезоне и сапогах. Сейчас миссис Имси не только была одета в джерси и модельные туфли, она использовала мобильный телефон!

Мег понимала, что должна была радоваться, но упоминание о фастфуде заставило ее насторожиться. Всего несколько месяцев назад мать считала такую еду неприемлемой.