Звонок после полуночи - Тесс Герритсен

— Да. В стареньком отеле с вкусной едой.

— А, «Кенмор», — протянул Либерман с пустым выражением лица. — Какая она?

На мгновение Ник задумался.

— Тихая, — сказал он, — умная. Сейчас очень растерянная.

— Я видел ее паспортное фото. Она показалась мне довольно… неприметной.

— Она многим такой кажется.

— Могу я спросить, какой у тебя интерес в этом деле?

— Нет.

— Ты, как всегда, прямолинеен, — улыбнулся Либерман. — Слушай, Ник, я правда больше ничего не знаю. Если станет известно что-то еще, я тебе позвоню. Как долго ты будешь в «Кенморе»?

Ник поднялся:

— Наверное, несколько дней. А после этого я не уверен.

— А Сара Фонтейн? Она будет с тобой?

Ник не знал, что ответить. Если бы от него это зависело, Сара бы полетела назад в Вашингтон. Лишь от одной мысли, что Сара сейчас одна в его номере, Ник начинал нервничать. Хозяйка «Кенмора», старая знакомая Ника, уверила его, что ее сыновья, двое здоровых мускулистых парней, уладят любую проблему. Но Нику все равно не терпелось скорее вернуться. Ужасная смерть Ив Фонтейн тяготила его.

— Если Сара решит остаться в Лондоне, — сказал Ник, — тогда я буду рядом.

Они пожали друг другу руки. Рукопожатие Либермана было, как обычно, крепким и уверенным. Ник чувствовал, что такому человеку можно доверять.

— Кстати… — Ник уже стоял у двери, — ты когда-нибудь слышал о ком-то по имени Волхв?

Лицо Либермана осталось абсолютно спокойным. Не изменилось и выражение его голубых глаз.

— Волхв? — переспросил он. — На языке Библии это слово еще означает «мудрец».

— Нет. Я говорю о кодовом имени.

— Никого с таким именем не помню.

Ник остановился на пороге:

— И последнее. Не мог бы ты передать кое-что Рою Поттеру?

— Конечно. Только воздержись от крепких выражений.

— Скажи, чтобы он отозвал своих легавых. Или хотя бы приказал им лучше маскироваться.

Впервые за весь разговор Либерман нахмурился.

— Я передам, — сказал он. — Но на твоем месте я бы убедился, что преследователи точно из ЦРУ. Потому что если это не так, то ребята могут оказаться весьма неприятными типами.

— Еще более неприятными, чем парни из ЦРУ? — спросил Ник. — Я сомневаюсь.

Когда Ник вернулся в свой номер, Сара уже крепко спала. Она была одета и лежала на кровати возле окна. Ее голова покоилась на подушке, очки упали на пол. Рука Сары свисала с края кровати, как будто во сне она все еще пыталась их найти. В окно заглядывало солнце, ярко освещая медно-красные волосы Сары.

Некоторое время Ник стоял у кровати и смотрел на женщину в мешковатом свитере и невзрачной серой юбке. Либерман сказал, что Сара ничем не примечательна.

«Может быть, для остальных это и так, — подумал Ник. — Может, мои глаза меня подводят. А может, я так устал от одиночества, что внешность меня больше не заботит».

Какова бы ни была причина, теперь, когда Ник смотрел на Сару, он считал ее действительно красивой.

Не в классическом понятии красоты. Сара обладала другой красотой, не такой, как у Лорен, на которой Ник был женат. Когда Лорен, зеленоглазая красавица с великолепными черными волосами, входила в комнату, все головы поворачивались в ее сторону. Нику это льстило. Поначалу. Когда они с Лорен шли под руку, мужчины провожали Ника завистливым взглядом, да и сам он не переставал удивляться своей удаче. Лорен была идеальной женой для посла: очаровательной, умной, всегда готовой остроумно ответить. А еще она обладала красотой, которую может оценить любой мужчина. И Лорен это знала. Возможно, в этом и заключалась проблема.

Женщина, которая спала у Ника на кровати, была не такой, как Лорен. Сара называла себя простушкой. Она удивилась, когда Джеффри женился на ней. Наверное, ей было больно осознать, что ее брак был ненастоящим. Ник знал о боли все. Четыре года назад он и сам пережил подобное. И в какой-то степени его боль никогда не прекратится. После развода Ник пообещал, что больше никогда не позволит причинить себе боль. Поэтому он упрямо стремился к одиночеству. По крайней мере, злоба улеглась. По крайней мере, он остался живым человеком и теперь мог смотреть на Сару, думая о возможном будущем.

Возможном будущем? Кого он хотел обмануть? Нет никакого будущего. Нет, пока они не выяснят правду о Джеффри.

Сара была не готова проститься с тем, что она считала счастливым браком. Было очевидно, что она все еще любит своего мужа. Она хотела верить ему. Самое гнусное, что эта преданность Джеффри и делала Сару такой желанной. Преданность.

Ник посмотрел в окно. Внизу была припаркована та же черная машина. ЦРУ все еще следит за ними. Ник помахал им рукой, недоумевая, что случилось с профессионализмом шпионов в наши дни. Потом он задернул шторы и лег на другую кровать.

Дневной свет мешал Нику спать. Он очень устал, но мог только лежать с закрытыми глазами и размышлять.

«А что конкретно я здесь делаю?» — думал Ник. Он сел на самолет вчера, поддавшись импульсу, со злости. Он считал, что Сара ему лгала. Она забила последний гвоздь в крышку гроба, в котором лежала карьера Ника, поэтому он решил найти ее, чтобы услышать всю правду. И в результате — вот он, здесь, в десяти футах от Сары, мечтает о возможном будущем.

Ник бросил взгляд на Сару. Она спала мирно и крепко, как уставший ребенок. Но Сара была далеко не ребенком. Ник вспомнил, как сегодня утром он касался ее волос, как она положила голову ему на плечо. Внизу живота становилось тепло. Это было очень-очень опасно. У Ника давно не было женщины, а Сара выглядела такой нежной и была так близко…

Ник закрыл глаза, злясь на себя за потерю контроля. Зачем подвергать себя бессмысленным мучениям? Самым разумным было бы отправиться домой, и пусть ребята из ЦРУ занимаются своей работой. Хотя, если по их вине с Сарой что-то случится, Ник никогда себе этого не простит.

Постепенно, мало-помалу Ник погружался в сон. Перед ним возникло видение: женщина с янтарными глазами. Он хотел быть с ней рядом, прикоснуться к ней, но его пальцы запутались в ее длинных волосах. «Сара, Сара. Как может кто-то считать тебя некрасивой?» Руки Ника налились свинцом, он не мог выпутаться из толстой паутины. Недостижимая Сара исчезла. Ник остался один. Как всегда, один.

В одном из подсобных помещений кабинета Роя Поттера прозвучал доклад по рации:

— О'Хара ушел от Либермана сорок минут назад. Сейчас он снова в отеле. Женщины не видно уже час. Окно завешано шторами. Вроде как они спят.

— Готовь поставить два доллара на то, что они вовсе не спят, — тихо сказал Поттер своему ассистенту.

Агент Тарасов лишь улыбнулся. У него совершенно отсутствовало чувство юмора. Он носил только строгую одежду: консервативные серые костюмы, синие или серебристые галстуки, простые белые рубашки — и все это всегда было идеально чистым. Поттера раздражало даже то, как Тарасов ел ростбиф. Он клал в рот аккуратные маленькие кусочки, каждый раз вытирая пальцы. Поттер, по крайней мере, ел как нормальный человек. Никакой манерности. Он просто ел, и все. Поттер проглотил последний кусок бутерброда и взял в руку радиопередатчик: