Его несломленная соседка - Анна Долгова

С жадностью затянувшись, он с ненавистью смотрит на брата, который сидит напротив него. Тот ловит его взгляд.

- Сейчас докуришь и пойдем, - басит мужчина.

- Куда вы? – спрашивает женщина.

- На пути, - проговаривает парень.

- Кормильцы мои, - улыбается женщина.

- Они работают на ЖД? – спрашивает Машенька.

Все трое ухмыльнулись.

- Ну типа того, - женщина допивает свой бокал и принимается вновь крутить самокрутку.

В это время мы с Машенькой слышим шаги сзади. Я инстинктивно резко обернулся. Сказывается моя сфера деятельности.

- Бу! – улыбается мне парень, лет двадцати. – Че такой нервный-то?

Парень проходит вперед, обходя Машеньку:

- Ух ты, ни хрена себе! Это чего за пир на весь мир?!

Парень оглядывает купленные нами продукты.

- Соцпомощь, - коротко бросает женщина.

Парень берет в руки опустошенную бутылку вина.

- Могли бы и мне оставить. Я такого в жизни не пробовал, - сетует он.

Но через непродолжительную паузу восклицает:

- Ну и хер с ним! Смотри, чего принес! Как раз к столу! – он тут же достает из сумки, которая была у него в руках четыре бутылки водки. – Как говорится, градус понижать нельзя!

Парень подмигивает нам, берет еще одну грязную кружку и принимается открывать бутылку.

- О, можно и на работу не ходить сегодня, - басом констатирует мужчина.

- Тогда я с пацанами пойду, - подает голос паренек. – Только сразу говорю, все деньги мои!

Он докуривает сигарету и закусывает ее шоколадной конфетой.

- А где ваш четвертый сын, - уверенно спрашивает Машенька.

- Сидит Петька, - громко выпаливает двадцатилетний. – Ножичком соседа нашего пырнул. Тот окочурился. А Петьку ментяры загребли. А спрашивается, за что? Ну по пьяни не поделили что-то…

Он отмахивается от нас и опрокидывает налитое в кружку, закусывая сыром.

Вся компания мирно сидит, разливает, выпивает и закусывает, даже не порезав яства.

Через несколько минут Машенька решается задать свой главный вопрос:

- Как интересно у вас получается. Одни мальчишки. А девочку не хотели?

Женщина, которая уже хорошо под хмельком, ухмыляется только:

- Так они у меня были. Целых две.

Тут даже у меня мурашки по всему телу пошли. Представляю, что творится в душе Маши.

- А где они? – интересуется тихо.

- Первая девка старше Сашки, - она кивает на мужчину с басом. – Года не было, умерла. Отсидела за это два года.

- Вы были виновны в ее гибели? – в разговор уже влезаю я.

- Нет! Но менты посчитали, что я виновата. А что я? Ну подумаешь переборщила немного с водкой! Так все делали! Чуток дашь на язык, ребенок и спит. Вон, эти охломоны все выжили, - она головой кивает в сторону сыновей. – А эта что ты… Сразу отошла в мир иной!

- А вторая дочка? – голос Маши дрожит.

- А вторая родилась вместе с Сашкой, - кивает она опять на мужчину с басом, который уже тоже изрядно выпил. – И я решила ее выбросить. Нафига мне эти проблемы с девкой?! Сашке вон также дала каплю водки, тот и спит. А с этой опять, как с Софкой бы получилось. Ну я и решила от нее избавиться. Выбросила в мусорку. Думала, она уже мертва. Слабой она мне показалась. Не кричала, не пищала. Я их дома родила. Хотела от обоих избавиться. А Сашка че-то как заорал. Нет, думаю, совсем грех на душу беру. Но девку выбросила. А она, сука, живучей оказалась. Больше суток пролежала и хоть бы хны! Нашли ее, выходили. А меня на пять лет засадили! Но я правда вышла через три года. Потом вот только пацаны рождались. Пацанов я решила оставить. Все-таки, это пацаны. Сейчас вот кормят меня. Металлолом тырят на путях.

- Дочку можно было продавать, - внезапно холодно и дерзко выпалила Машенька.

Все четверо посмотрели на нас с удивлением. Сыновья чуть позже ухмыльнулись, а у женщины лицо озарилось:

- Вот где ты раньше была?! Я-то дура старая до такого даже не додумалась тогда! Идиотка. Собственными руками клад выкинула…

Едем домой. Молча. Я не дергаю Машеньку разговорами, поскольку знаю, каково ей сейчас. Меня разбила вся эта ситуация. А про мою очаровашку и говорить нечего.

Как? Как можно быть таким черствым по жизни человеком? Как можно быть таким жестоким? Выбросить ребенка только по тому, что она девочка. Я никогда не пойму то, что испытывает Машенька сейчас. Я только могу знать, как ей горько и плохо.

Узнать, что она не нужна семье - это одно. Она это знает. Готова к этому. Всю жизнь прожила с твердой уверенностью и пониманием. Ведь по ранее переданной ей легенде ее подбросили в переноске к квартире какой-то женщины. Именно в приложенной записке указывалось, что зовут ребенка Машенька. Имя дано в честь Божией Матери. А сейчас что?

Она только отошла от правды, что ее просто выбросили. Она только начала искренне улыбаться мне, реагировать на мои шутки. И тут правда настоящей причины. Да ещё и наличие брата-близнеца. Тот ещё фрукт.

Машенька не просто раздавлена. Она уничтожена.

Это я вижу по ее позе. Весь путь она смотрит в окно, отвернувшись от меня. За два часа дороги не проронила ни слова. И меня раздражает эта ситуация.

Я злюсь. На себя.

Я не знаю, как себя вести сейчас с ней. Любая моя попытка закончится ее неожиданной реакцией. Я не придумал план действий. Всю дорогу думал, но ничего путного не идет.

Проезжаем мимо торгового центра с кафе, где самое вкусное мороженое. Я делаю слабую попытку прознать, как она себя чувствует.

- Может заедем? Угостимся мороженым? - задаю вопрос, прекрасно зная на него ответ.

Так и есть.

Машенька ничего мне не отвечает, а только скрестила руки на груди, съежившись, будто от холода.

Закрылась.

От меня.

Опять.

Ей тяжело раскрываться перед людьми. Она все держит в себе. Даже я до сих пор не смог пробить броню. Хотя небольшие сдвиги все же есть.

Подъезжаем к дому. Поскольку я продал квартиру, мне негде ставить автомобиль. Поэтому приходится довольствоваться прилегающей к домам платной парковкой. Как только я припарковался, Машенька вышла из машины и пошла в сторону дома.

Руки по-прежнему скрещены на груди, голова будто в плечи втянута. Нагоняю ее уже возле входа. В парадной она не идет к лестнице, а подходит к лифту. Молча поднимаемся с ней на лифте. Молча входим в квартиру.

Я жду от Машеньки ещё большего ухода от меня. Скорее всего она предпочтет скрыться в ванной. Но этого не происходит.