Чёрная кровь Сахалина. Генерал-губернатор - Александр Башибузук

– Ну что же, пришла пора собираться в дорогу.

– Вы меня отпустите?

– Почему нет? Вам предстоит очень много работы. Как насчет того, чтобы возглавить Партию социалистов-революционеров?

– Боюсь, нынешнее руководство партии будет против. – Савинков покачал головой.

– Кто не с нами, тот…

– Против нас… – задумчиво договорил за меня эсер.

– Именно. Партия нуждается в очищении, вы сами мне об этом говорили. Методы – на ваше усмотрение. И это будет первый шаг к полной легализации вашей политической силы. Именно – вашей. Дальше – Дума. И возможность влиять на развитие страны. И ваше премьерство.

– Мое премьерство? – Савинков явно растерялся. – Но…

– Не вижу ничего невозможного. Правда, этот процесс не будет легким и быстрым. И бескровным – тоже. А что до монархии… ну что же, мы ее немного отреставрируем. Царь Николай под номером два не способен управлять страной – это факт. Значит, мы найдем другого царя. Более способного и умного. Благо кандидаты в ассортименте. Форма развитой конституционной монархии вполне подходит для первого этапа модернизации страны. Для прочих политических сил применим известную вам формулу: кто не с нами, тот против нас. Хотя здоровая конкуренция никому не помешает. Но… к примеру, с РСДРП и ее лидером Ульяновым придется что-то решать.

– Честно сказать… – Савинков недоверчиво улыбнулся. – Ваш замысел…

– Звучит нереально? Соглашусь. Но это – только на первый взгляд. Как там?.. Трам-там-там-там, чтобы сказка стала былью…

– Не слышал такого, Александр Христианович. – Савинков удивился. – Это откуда?

«Н-да… прокололся…» – весело подумал я. И тут же вывернулся:

– Я сам придумал. Но вернемся к делу. Нынешнее руководство партии социалистов-революционеров, по сути, формально, вы сами это знаете. Начать придется с идеологов и спонсоров. Финансирование, поддержка и инструменты будут вам предоставлены в полной мере. Осталось заручиться вашим согласием…

Я пристально посмотрел на эсера. Да, черт побери, рискую. Безумно рискую, прямо мурашки по коже. Но… но план реален. А ум, решительность, патриотизм, пылкий романтизм и, главное, тщеславие Савинкова делают его лучшим кандидатом для исполнения этого плана.

Ну, соглашайся. Иначе пристрелю к чертовой матери!

Револьвер так и остался в кармане. После короткого раздумья Савинков коротко и твердо ответил:

– Я согласен, Александр Христианович.

Разговаривали мы с ним до позднего вечера, а ночью я вернулся в Марсель.

Первый клиент из списка Свиньина, по которому работали корсиканцы, оказался пустышкой. Мелкая сошка, он был частью лишь одной побочной веточки коррупционной схемы по расхищению средств, выделенных на строительство железных дорог в России, и ничего толком не смог рассказать.

Зато второй, за которого взялся инспектор Жорж Десампье, – совсем наоборот.

– С каждой версты снималось от пятидесяти тысяч рублей золотом и выше, – спокойно рассказывал полный, румяный и кудрявый толстячок лет пятидесяти пяти – шестидесяти. – Таким образом, с одной ветки левый доход составлял от тридцати до пятидесяти миллионов рублей.

Несмотря на то что наш диалог происходил в тюрьме, Аарон Семенович Залманович, он же Жюль Лауфер, выглядел абсолютно невозмутимым и, кажется, даже довольным своим положением. Жорж грозился для пущего эффекта посадить его в камеру с марокканскими головорезами, но, видимо, оные головорезы не произвели особого впечатления на этого жизнерадостного человечка. И еще более странным выглядело то, что он абсолютно добровольно и охотно пошел на контакт.

– И на чем делали деньги, месье Лауфер?

– Да на всем! – всплеснул руками Залманович. – Закупка материалов по завышенным ценам, свои подрядчики и субподрядчики, сокрытие доходов с аренды дорог, и так далее, и тому подобное. Банальный железнодорожный костыль обходился казне в десять раз дороже, чем он стоил на самом деле. Так, например, инжектор для паровозного котла стоимостью сто два рубля обходился в пятьсот два, подшипник за пятнадцать рублей стоил шестьдесят, а трехрублевый шкворень стоил сорок два. Но главная афера не в этом. Дело в том, что дороги строились на казенные средства, но строили их частные лица. Так вот, государственные деньги выдавались за заемные частные, и государство было вынуждено отдавать их с процентами.

– Немного не понял. Это как?

Залманович снисходительно вздохнул.

– Государственные средства шли в карман, по документам их не хватало, и концессионер, то есть лицо, которому выдали концессию на строительство, привлекал липовые займы для достройки под государственные гарантии. Такие аферы проворачивались через европейские банки… – Он наморщил лоб. – Навскидку… берлинский банкирский дом «Мендельсон», амстердамский банк «Гоппе и K°», лондонский «Беринг и K°», парижский «Готингер и K°»…

– Как я понимаю, должностные лица были в доле? Невозможно провернуть подобное без сообщников в верхах власти.

– Конечно, в доле, – быстро закивал Залманович. – Весь аппарат министерства путей сообщения, вплоть до самих министров. И не только. Заносили даже… – Он поднял глаза на облезлый потолок. – Нет, некоторые чиновники пытались бороться, инициировали расследования, но все было весьма тщательно продумано, а выявленные злоупотребления замалчивались, так как в деле были замешаны высочайшие лица. Систему придумал еще господин Самуил Поляков, упокой Господь его душу, умнейший был человек, а в дальнейшем усовершенствовал ваш покорный слуга. А подхватили все другие не столь умные, но хваткие господа. Все просто и сложно одновременно. Если есть несговорчивый чиновник – окучивают его ближний круг, среди них всегда найдутся желающие. И тогда он вынужден сотрудничать, чтобы не подставлять своих близких родственников.

Я невольно покачал головой. Признаюсь, я прекрасно знал, что Россия с головой увязла в коррупции, но таких масштабов не ожидал. Ничего себе, тут миллиарды в черную дыру уходят, а страна кредиты клянчит.

– И вы в курсе всех этих схем? Кто, кому и сколько дает?

– Таки да. – Залманович скорбно вздохнул. – Был в курсе, по крайней мере до того времени, как убыл в Европы. Но не думаю, что сейчас что-то изменилось. Простите, молодой человек, практически все казнокрадство в России централизованно, а я был при этой организации бухгалтером.

– А за что вас убрали?

– Стал просто не нужен. Кое-кто подумал, что справится без старой гвардии. Простите, мне этот термин показался самым подходящим. Я сделал вид, что смирился, и уехал. В противном случае меня бы просто убили.

– Что вы скажете о Витте? Он тоже причастен к разворовыванию государственных средств.

– О! Сергей Юльевич – очень умный человек… – Аарон Семенович уважительно закивал головой. – С ним всегда было сложно. Но таки да, причастен. И он, и окружение. Лояльность Сергея Юльевича обходилась очень дорого. Гораздо дороже, чем других чиновников его ранга.