Десятые звездные войны - Джек Уильямсон

передатчика. Лицо его было серьезным и напряженным. Он быстро нашел нужную частоту, потом начал произносить в микрофон звуки вместо слов — неприятное урчание, свист и щелчки.

Ответ, неожиданно раздавшийся из приемника, все же был для них странным. Голоса медузиан представляли собой пронзительный шепот, сухой и злобный, столь омерзительно–неземной, что Джон Стар, прислушиваясь, задрожал от озноба и невыносимого ужаса.

Адам Ульмар тоже, видимо, обнаружил нечто ужасное в услышанном. Длинная челюсть его отвисла от удивления. Он вдруг задрожал, красивое лицо его побелело и покрылось жемчужными каплями пота. Неподвижные глаза стали темными, блестящими.

Он опять начал произносить в передатчик тихие пронзительные звуки, и в горле у него так пересохло, что он едва мог говорить. Из приемника послышался сухой скрип. Он долго прислушивался, глядя в никуда. Наконец, чужие звуки умолкли. Он механически потянулся белой дрожащей рукой к выключателю и поднялся на одеревеневших ногах.

— Что это было? — выдохнул Джон Стар. — Что они сказали?

— Ничего хорошего, — равнодушно ответил Адам Ульмар. Он вцепился в поручни, чтобы устоять на ногах. — Худшее, что могло произойти. Случилось то, чего я боялся с того самого мига, когда услышал о дурацком союзе Эрика.

Его большие глаза глядели на динамик, ничего не видя.

— Что случилось? — настойчиво спросил Джон Стар.

Адам Ульмар потер дрожащей рукой покрытый потом лоб.

— Я не могу решиться сказать тебе, Джон. Потому что ты будешь винить меня за это. И, мне кажется, я и впрямь виноват. Это я послал сюда Эрика с экспедицией, и он получил шанс стать героем. Эрик Второй! — Он невесело усмехнулся. — Да, я виноват.

— Но что они сказали?

Его стеклянные глаза с немой мольбой взглянули в лицо Джона Стара.

— Пожалуйста, не думай, Джон, что это я задумал! Однако медузиане, похоже, провели Эрика и всех остальных. Они пообещали нам восстановить Империю в обмен на корабль, груженный железом. Но сейчас, по всей вероятности, они намерены получить куда больше.

Его сильное тело вздрогнуло.

— Они только что рассказали мне кое–что из своей истории, чего не знал Эрик, и это история в подлинном смысле слова. Они стары, Джон. Солнце у них старое. Их раса на этой призрачной планете состарилась прежде, чем родилась Земля. Они очень стары, Джон, однако они не намерены умирать.

Удивительное движение Звезды Барнарда, как они мне сказали, — это дело их рук. Поскольку минеральные ресурсы их планеты были использованы очень давно, они стали посещать другие миры. Двигаясь через галактику, они жили тем, что опустошали планеты, мимо которых проходили, и кое–где основывали колонии, что, как они мне сказали, ждет и Землю. — Он медленно и слабо кивнул белой головой. — Прошу тебя, Джон, — прошептал он, — не думай, что это когда–либо входило в мои намерения.

Джон Стар и Джей Калам лишились голоса от потрясения. Это было немыслимо. Но Джон Стар знал, что это правда. Логика говорила, что медузиане вряд ли ввяжутся в межзвездную войну из–за единственного корабля, груженного железом, а Адам Ульмар привел сейчас причину, куда более убедительную.

В уме Джона Стара возникла картина обреченного человечества. Система не сможет бороться с наукой, которая строит эти черные паучьи корабли пространства и вооружает их искусственными атомными солнцами. С планетой, которая группирует другие планеты в пояс искусственных спутников и ведет звезду, словно красного корсара, по галактике.

— Нет, у Системы не было шанса — тем более, что Легион Пространства уже предан его собственным командиром и АККА в руках чудовищного врага.

— Прошу тебя, Джон! — Надтреснутый голос Адама Ульмара был тонок, в нем была мольба. — Прошу, не думай, что я замыслил все это. А сейчас, если ты не возражаешь, я действительно нуждаюсь в капсуле, что в моем столе.

Джон Стар медленно прошептал:

— Вы не получите легкую смерть.

— Нет, командор, — хмуро сказал Джей Калам. — Вы должны жить, по крайней мере, какое–то время. Если мы уцелеем при посадке, вам, возможно, представится шанс исправить кое–что из того, что сделано вами.

Он отвел спотыкающегося узника обратно в камеру.

Дюзы по–прежнему ревели. «Пурпурная Мечта» падала. Предназначенные только для осторожных маневров при взлете и посадке, дюзы никогда не получали задачи, подобной этой. Торможение при такой скорости, при которой удалось благополучно пройти сквозь радиационный барьер, — это была работа для геодинов. Однако геодины были испорчены.

Джон Стар застыл возле пульта управления, выжимая последние крохи энергии из последних капель топлива, пытаясь вовремя остановить крейсер.

Черный корабль–паук падал вслед за ними. Медузиане, несомненно, следили: им было любопытно пронаблюдать эффект воздействия излучения барьера на корабль. И, конечно же, они были наготове с каким–нибудь новым оружием, если эти сумасшедшие пришельцы переживут посадку.

Красный туман сомкнулся вокруг «Пурпурной Мечты». Черный корабль следовал за ними, превратившись в огромную смутную тень в сумерках. Все остальное исчезло, и крейсер по–прежнему падал к невидимой планете, скрытой за светящимися красными облаками. Рев дюз прервался, возобновился, потом прекратился окончательно.

— Топливо кончилось, — прошептал Джон Стар. — Мы падаем. И ничего больше сделать нельзя.

Стиснув кулаки в бессильной ярости, он вглядывался в густой светящийся красный туман. Напряженные глаза выделили поверхность, нечто смутное и блестящее. На поверхности, готовой встретить их, играли вспышки.

— Море, — прошептал он. — Мы снижаемся к…

Паника прервала его слова, он услышал голос Джея Калама, тихий и мягкий даже в последние мгновения их падения.

— В любом случае, мы добрались до планеты, на которой находится Аладори.

В ПУЧИНАХ НЕВЕДОМОГО ОКЕАНА

— Выходит, мы шлепнулись на дно смертельного моря? — заключил Жиль Хабибула. Настроение его не повысилось. Он говорил голосом здорового ухоженного кота, недовольного тем, что его таскают за хвост. Джон Стар молча кивнул, и тот горько продолжал:

— Двадцать долгих верных лет я прослужил в Легионе с того злого дня на Венере, когда…

Он замолчал, вращая рыбьими глазами, и Джон Стар спросил:

— Как это тебя угораздило вступить в Легион?

— Двадцать лет, дружище, старый Жиль прослужил в Легионе, стойкий и верный человек. И, да, во имя доброй жизни, столь бравый солдат всю свою жизнь.

— Да, я знаю. Но…

— Старый Жиль оставил прошлое позади, дружище. — Голос его снова стал отчетливо–жалобным. — Он полностью оправдал себя, как отважный герой. И взгляни на него сейчас, пожалей его жалкие кости!

Его назвали коварным пиратом, чего вот уже двадцать долгих лет он не делал, потому что двадцать вечных лет он был благородным воином Легиона. О да, дружище, взгляни на старого Жиля Хабибулу.

Голос его прервался. Огромная слеза затрепетала в углу рыбьего глаза, помедлила, словно убоявшись гигантского красного носа, решилась и потекла