На брудершафт со смертью - Марина Серова

– Вы знаете, Татьяна, – наконец произнесла она, – все это настолько невероятно, что, если бы подобную информацию я получила не от вас, ни за что не поверила бы. Просто сочла, что кто-то хочет подставить Бориса Леонидовича, хотя я уже говорила вам, что этот человек, если после всего услышанного можно его так называть, мне всегда был несипматичен. Но такое!.. Да, теперь у меня против него есть самое грозное оружие – правда о нем. Действительно, наши тайны по сравнению с его – ничто. И такой подонок на свободе! Более того, является представителем самой гуманной профессии! Почему он до сих пор на свободе?

– А потому, что нет доказательств его вины.

– Татьяна, вы говорили, что я могу чем-то помочь?

– Да. У меня в голове сложился целый сценарий, но здесь самое главное – сыграть роли! Борис Леонидович не должен уловить фальши, он должен вам поверить и начать действовать, совершать ошибки. А сценарий таков: вы приходите к нему и разыгрываете вполне законное возмущение: дескать, вы честно договаривались с ним о конфиденциальности процесса усыновления ребенка, заплатили за это огромные деньги. И вдруг... к вам приходит какой-то громила, начинает ругаться, угрожать тем, что заберет незаконно усыновленного ребенка, ссылается на Бориса Леонидовича, обливает его с ног до головы грязью.

– А если Борис Леонидович спросит, – перебила меня Софья, – как представился этот человек и что он сказал по поводу того, откуда он о нас знает?

– А вам совершенно неизвестно, откуда у Бориса Леонидовича утечка информации. Это его проблемы. Пусть потрясет своих людей, хотя бы для начала секретаршу, которая в его отсутствие ведет какие-то странные переговоры. Вы лично были свидетелем ее непонятной беседы с каким-то Германом. Когда же вошел шеф, то есть сам Борис Леонидович, она стала этого Германа почему-то называть Ларисой.

– А может, не стоит на Музу Петровну наговаривать?

– Не переживайте, Софья, она действительно работает на два фронта, так что поделом... А потом... Я надеюсь, что ей скоро все равно придется подыскивать нового шефа. Итак, все понятно?

– Да. Что мне делать дальше?

– Так. А дальше говорите, что вам сразу не понравился этот громила – в нем, кстати, рост под два метра! – и часть разговора вам удалось записать на магнитофон. И прогоняете запись, которую мы соорудим.

Мы запишем ваши слова, потом соединим с тем, что вы сейчас слышали, и у Бориса Леонидовича не останется ни малейших сомнений в правдивости и искренности вашего праведного возмущения. Итак, говорите примерно следующее: «Как вы смеете клеветать на Бориса Леонидовича?! Он очень порядочный человек. Да, он устроил нам ребенка вне очереди, и мы ему за это очень благодарны. Что вам от него и от нас нужно?»

Софья почти дословно и очень правдоподобно повторила все это под запись, а дальнейшее было делом техники. Благодаря своему двухкассетнику я быстро слепила то, что надо. Эх, посмотреть бы, как будет слушать Боря «обвинительный приговор» Германа! Вот это будет удар!

Софья задала еще несколько уточняющих вопросов по поводу встречи. Мне нравилось, как серьезно подходила она к предстоящему визиту, поэтому верилось, что все пройдет как задумано. Правда, меня волновал вопрос, не подставлю ли я ее?

– А на какой ноте мне закончить разговор? – задала она последний вопрос.

– На примирительной. Вы должны убедить Бориса Леонидовича, что настолько благодарны ему за Левушку, что все остальное для вас не имеет никакого значения. Но в то же время попросите его оградить вас от подобного рода наскоков со стороны кого бы то ни было. Главное – убедите Бориса Леонидовича, что вы для него не опасны.

– Когда я должна встретиться с ним?

– Завтра. Сейчас вы созвонитесь и договоритесь о встрече. Он уже, вероятно, дома. Домашний телефон у вас есть?

– Да, есть.

Софья достала из сумки записную книжку, нашла нужную страницу и набрала номер. С полминуты трубку не брали, наконец послышалось долгожданное «алло».

– Алло! Борис Леонидович? Здравствуйте, это Софья.

– Софьюшка, здравствуй! Рад тебя слышать. Как у вас дела? Как Альберт? Как мой «крестник»?

– У них все в порядке. Проблемы только у меня.

– А что случилось? Какие проблемы могут быть у красивой молодой женщины?

– У красивых женщин их почему-то гораздо больше, чем у некрасивых. Борис Леонидович, нам необходимо встретиться и обсудить кое-что. Это касается не только меня, но и вас.

– Сожалею, но завтра мы не сможем увидеться, так как уже через час я отбываю на региональный симпозиум в Самару и приеду только послезавтра рано утром. Тогда созвонимся и договоримся о встрече. Надеюсь, не горит? – Он коротко хохотнул.

– Представьте, горит! Но через симпозиум не перепрыгнешь. Что называется – объективные обстоятельства.

– Софья, что все-таки случилось?

– Это не телефонный разговор, поговорим при встрече. Пора уже расставить все точки над «i». До свидания, Борис Леонидович.

– До свидания. Послезавтра жду звонка. Я заинтригован.

Положив трубку, Софья тяжело вздохнула, видно, все-таки разговор дался ей не так уж и легко.

– Татьяна, я хотела вас спросить, Альберту я могу рассказать обо всем этом? Или пока – табу?

– Думаю, сейчас еще рано, вдруг он, сам того не желая, помешает осуществлению задуманного – его же это тоже касается в какой-то степени. Когда все уляжется, расскажете. Ему небезынтересно будет узнать, кто есть кто.

– Хорошо, договорились.

– Софья, без меня ничего не предпринимайте, потому что, может быть, надобность в вашем визите завтра отпадет сама собой. – Я подумала о Кирсанове.

– Будет обидно, если все разрешится без меня, я уже загорелась этим делом. Ну да ладно, Татьяна, мне пора уходить. Явно засиделась у вас, наверное, Альберт уже дома. Надо срочно что-то придумать для оправдания.

– А гостеприимная хозяйка вам даже чая не предложила, – покаялась я.

– Ничего, в другой раз.

Мы прошли в прихожую, и Софья начала одеваться. Потом еще минут пять разговаривали в коридоре, пока Софья не развеселилась:

– А ведь правильно говорят, что англичане уходят не прощаясь, а русские прощаются – и не уходят. Так что пора, Танечка, и честь знать.

Мы расстались почти подругами, хотя через «вы» так и не переступили. Кажется, на сегодня все. Есть не хотелось: болела скула и немного подташнивало. Я заставила себя выпить чай с лимоном. Потом расстелила на диване постель, включила телевизор и легла с пультом в руках, чтобы больше не вставать. Меня хватило ненадолго. Почувствовав, что начинаю дремать, я выключила телевизор, устроилась поудобней и провалилась...

Ночью пришлось подниматься, чтобы принять обезболивающее: разламывалась на мелкие кусочки голова. И даже когда я все-таки умудрилась задремать, мозг продолжал лихорадочно работать. Ну такая я: не люблю быть в дерьме – и все тут. Да чтобы какой-то подонок по науськиванию другого подонка чуть не отправил меня на тот свет за здорово живешь!.. Несмотря на то что частичную компенсацию за свои страдания я получила, полного удовлетворения от этого не было. А значит, нужно действовать. Рано или поздно кто-то из них, Герман или Борис, вернутся, чтобы заткнуть мне рот. А я с таким не согласна. Коли ситуацию уже изменить нельзя, изменю свой подход к ней. Первый шаг – за мной, хочется мне того или нет. Хотя еще не сказал своего слова Киря, подождем его. Мысли путались...