Закон мутанта - Дмитрий Силлов

Сильно раненные ктулху не могут долго оставаться в режиме невидимости, который отнимает много сил. Потому пустота очень быстро обрела контуры мускулистого двухметрового человекообразного мутанта, который бросился на нас с невообразимой скоростью…

Но промахнулся, врезавшись в дерево рядом со мной. Когда глаза выбиты, а голова нашпигована свинцом, с ориентацией в пространстве обычно возникают проблемы.

– Неплохо, – отметил я, меняя магазин. Пока я тормозил стремительный рывок мутанта, держа его на длинной очереди, Томпсон свою очередь всадил ему в башку, причем очень точно. Потрясающее хладнокровие. Обычно «отмычки», увидев живого ктулху, могут метко выстрелить только струей жидкого поноса себе в штаны. Всадить же два десятка пуль в башку движущегося мутанта сумеет далеко не каждый опытный сталкер.

– Тренировался много, – пожал плечами полицейский, тоже вогнав в шахту своего автомата новый магазин. – Хорошее хобби. Приучает не думать, когда стреляешь. Думать нужно до этого, можно после. А во время стрельбы – не надо. Целиться надо, правильно дышать и нежно жать на спусковой крючок.

– Золотые слова, – усмехнулся я, рассматривая убитого мутанта. – Прям отлить в бронзе и поставить внутри Саркофага, подвинув Монумент. Пусть сталкеры ходят к центру Зоны не желания исполнять, а мудрости учиться. Кстати, это мы самца завалили. А там на просеке самка лежит. Вот же, блин, какой сатрап и деспот! Девушку послал жратву добывать, а сам в теньке прохлаждался!

– Так и многие люди живут, – пожал плечами Джек. – Ничего удивительного…

И тут меж деревьями раздался многоголосый рев.

Так орать могли лишь ктулху, потерявшие родственника. Известно, что эти твари обычно семьями держатся. А еще каждый сталкер знает, что кровопийцы эти обладают некоторыми телепатическими способностями. Например, приковать человека взглядом к месту, встретившись с ним глазами, для ктулху норма. И то, что они друг с дружкой молча общаются, замечали не раз. Так что гибель ценного сородича его стая учуяла и сейчас наверняка несется сюда, чтобы отомстить. Очень похоже на уклад первобытных людей. Самка погибла на просеке ЛЭП – пофиг, женский пол не особо ценен. А вот самец помер – это реально трагедия. За которую нам сейчас предстоит расплачиваться…

– Бегом! – рыкнул я – и рванул вглубь леса, в самую чащобу.

Расчет был прост. Самцы ктулху в плечах шире того же Томпсона раза в полтора минимум, и с такими габаритами нелегко будет им продираться меж близко стоящими деревьями. Мы же, как существа более мелкие, в этом плане обладали некоторым преимуществом, так что была надежда оторваться от преследования. С одним кровопийцей мы кое-как справились, но стая в три-четыре особи разорвет нас на части в два счета.

Томпсон все понял верно и ломанулся за мной с грацией носорога, только ветки затрещали. Но сейчас было не до маскировки, потому я лишь прибавил ходу, насколько это было возможно, стараясь не споткнуться о корни, торчащие из земли, и не выколоть себе глаза предательскими острыми сучками, которых в мутировавшем лесу было не счесть.

Каждый знает, что не много в Зоне более гиблых мест, чем Рыжий лес. Во время Чернобыльской аварии в восемьдесят шестом году именно по этому месту шарахнул выброс радиоактивной пыли из разрушенного взрывом Четвертого энергоблока, отчего лес погиб, а его мертвая листва стала огненно-рыжей. Во время ликвидации последствий аварии весь этот лес снесли и закопали, выставив над гигантской могилой частокол предупредительных знаков о радиационной опасности.

Однако Зона в любые действия людей обычно вносит свои коррективы. Не прошло и года, как на месте погибшего и похороненного леса вырос новый. Страшный с виду. Изуродованные радиацией корявые деревья напоминали мутантов-инвалидов, растопыривших во все стороны многочисленные, во многих местах сломанные руки. На кривых ветвях росла огненно-рыжая листва с кровавыми прожилками, которые были неслучайны. Деревья-мутанты не упускали возможность полакомиться свежатиной, нередко погибающей в переплетениях слабо двигающихся ветвей. Умерший, но возрожденный лес посредством переплетения мощных и длинных корней образовал целую экосистему, подпитывающуюся не только соками зараженной земли, но и кровью живых существ, шатающихся по ней. Потому при пробежке в этих местах лучше было смотреть в оба, чтобы не попасть в ловушки, расставленные коварным лесом.

В этом мне очень «Бритва» помогла. На бегу я ножом рубил ветви, тянущиеся ко мне, – и внезапно через пару минут обнаружил, что несусь чуть ли не по просеке. Вот что значит общая экосистема! Поняв, что добыча не собирается умирать и вдобавок умеет причинять боль, Рыжий лес счел за лучшее убрать с моего пути свои растопыренные лапы, освободив мне проход – а значит, и Томпсону, который бежал за мной следом. При этом, бросив взгляд назад, я обнаружил, что за спиной Джека корявые ветки довольно шустро возвращаются на свои места.

Нельзя было не порадоваться столь приятному факту. Который, судя по удаляющемуся яростному реву, пришелся не по вкусу преследующим нас ктулху. Что ж, похоже, сегодня не их день.

Хотя радовался я рано…

Внезапно лес расступился, и мы с Томпсоном вывалились на довольно-таки большую поляну, посреди которой стояли несколько добротных бревенчатых изб. Избы были огорожены забором из кольев, на которых торчали черепа и головы.

Черепа были покрыты присохшей грязью, которая когда-то была плотью. Головы же находились в разной степени разложения – от близкой к черепам до выглядящих вполне себе свежими. Кстати, это очень годный способ отпугивать мутантов, которых в Рыжем лесу проживает довольно много. Но на заборе мутовых голов было нисколько не меньше, чем человечьих.

А еще я разглядел возле одной из изб большой, почерневший от крови пень, который явно служил разделочной плахой – в нем торчал мясницкий топор, а у подножия валялись конечности. Некоторые упакованные в рукава рубашек, другие голые, но с когтями.

– Что ж за упыри здесь живут? – негромко проговорил побледневший Томпсон. – И что это за место такое?

– Сейчас посмотрим, – сказал я, ткнув пальцем в клавишу геолокации своего КПК – тот немедленно выдал карту Зоны и кривенький прямоугольник, рядом с которым мы находились.

– Урочище Хутор Петровского, – прочитал я надпись поперек прямоугольника. – Тебе легче стало оттого, что ты теперь знаешь, как называется это место?

– Мне станет легче, когда я убью тех, кто это делает, – прорычал полицейский.

– Надо же, как у тебя личный закон поменялся, – вздохнул я. – Раньше был «служить и защищать», а сейчас «мочить и зачищать».

– Одно другому не мешает, – отозвался Джек, проверяя, сколько полных магазинов осталось в подсумках. – Закон часто инертен и слишком либерален ко всяким мерзавцам, место которых не в тюрьме, а в могиле. Потому, если зло очевидно, нужно немедленно избавлять от него этот мир, пока оно не натворило еще большего зла. Жаль, что некоторые этого не понимают.

Томпсон был из тех, кто может убедить кого угодно. А если не убедить, то задавить харизмой и заставить признать свою правоту. Но на меня его квадратная челюсть и довольно неприятный взгляд исподлобья не действовали. У меня самого рожа убедительная, кто хочешь посмотрит и поймет, что был неправ.