Искушение - Дженнифер Арментроут

– Этого у вас не отнять. – Рен оттолкнулся от стены, повернулся ко мне и вынул руки из карманов. – Красиво ты волосы уложила.

Я откинула голову назад и недоуменно нахмурилась.

– Что?

– Ты сделала хвостик, – Рен протянул руку и поймал выбившуюся прядь волос у меня на виске. – Симпатично. А когда они у тебя распущенные, вообще отпад.

– Э-э-э… – протянула я, замолчала и уставилась на него. – Спасибо.

Рен усмехнулся, потянул мой локон вниз, так что тот выпрямился, потом отпустил, и прядь снова пошла завитками.

– Весь день бы так играл.

Я медленно моргнула.

– Нечасто же ты развлекаешься.

Рен усмехнулся.

– Так ты придумала, что мы будем делать сегодня вечером?

– Не особо. – Я двинулась вперед по запруженному прохожими тротуару.

Разумеется, Рен тут же меня догнал и пошел рядом.

– А почему?

Поглядывая на кучку людей на углу Бурбон-стрит, я обошла девушку с ярко-зеленым стаканчиком в руках. Девушка так глазела на Рена, словно была не прочь выпить его через соломинку.

– Да в субботу вечером вечно творится какая-то фигня. Что толку строить планы, если глазом моргнуть не успеешь, как они полетят псу под хвост?

Рен не ответил.

Я покосилась на него. Он тоже смотрел вперед, но улыбка испарилась с его лица.

– А что, тебя это напрягает?

– Не-а, – ответил он, чем немало меня удивил. – Но вообще, боюсь, напрячься нам придется.

В считаные секунды толпа стала гуще. На Бурбон-стрит чего только не увидишь. Какие-то люди с крыльями. Голые расписные чудаки в коротких шортах. Ряженые вампиры, точно сошедшие со страниц романов Энн Райс. Сфотографируешь такого – начнет клянчить деньги. А еще туристы, которые не в силах вынести нездоровых излишеств отрубались, где стояли. Случались здесь и преступления (впрочем, как и везде в городе), и эльфы тут были ни при чем: всего лишь одни люди без всякой причины совершали насилие над другими. Так что, когда мы приблизились к толпе, в которой были как туристы, так и местные, мы понятия не имели, что происходит.

Я сошла с тротуара и обогнула фургон, из которого выгружали бочонки с пивом для ближайшего бара. Рен шагал за мной. Народу на улице было столько, что машинам приходилось ползти с черепашьей скоростью, чтобы не задавить пешеходов.

Я обошла кучку зевак. Послышался сдавленный смех. В толпе нарастало напряжение. На углу Бурбон и Филип что-то явно происходило.

Вдруг из самой гущи толпы, заглушая доносившиеся из баров звуки джаза, раздался пронзительный вопль, от которого у меня внутри пробежал холодок. За чужими спинами мне не было видно, что там такое, но это был крик не то боли, не то гнева. Какой-то нечеловеческий звук.

– Жуть какая, – пробормотал Рен и положил руку на пояс.

Я пробиралась сквозь толпу, не обращая внимания на резкие взгляды. Рен не отставал, причем ему куда лучше удавалось расчищать себе дорогу. Стоявший перед нами парень отошел в сторону, и я увидела растрепанные каштановые волосы, а потом и чью-то скрюченную фигуру. Парень покачал головой и обернулся к нам.

– Да уж, крэк штука мощная, – пробормотал он, теребя черную бородку. – Чувиха обдолбалась…

Звериный вопль заглушил его слова. Существо с всклокоченными сальными волосами, яростно визжа, бросилось вперед, точно кошка, вскочило парню на спину и обхватило его за плечи грязными костлявыми руками. Из-под оборванной юбчонки торчали такие же грязные и тощие ноги. Это была женщина. Казалось, она больна бешенством.

Меня охватило дурное предчувствие, что наркотики тут ни при чем.

Женщина запрокинула голову и завыла. Парень пошатнулся и схватил ее за руки, стараясь сбросить с себя. Толпа расступилась, давая возможность парню оторвать от себя несчастную. Кто-то закричал: «Полиция!»

Мы с Реном рванули вперед. У меня колотилось сердце. Я поняла, что мы не успеем до них добежать, и душа у меня ушла в пятки. Бешеная, оскалившись, наклонилась к шее парня.

Черт.

Женщина вонзила острые зубы парню в шею, и до нас донесся вопль боли. В толпе послышались крики: до зевак дошло, что происходит. Люди рассыпались в разные стороны, точно стеклянные шарики, которые уронили на пол. Из шеи бедолаги ударила алая струя. Он пошатнулся и упал на колено. Ему так и не удалось стряхнуть с себя бешеную, и она по-прежнему вгрызалась в него, как какой-нибудь зомби из компьютерной игры.

Первой добежала до них я.

Одной рукой вцепилась сумасшедшей в спутанные волосы, а другой стиснула ее подбородок и давила, пока женщина не разжала челюсти: тогда я стащила ее с парня.

Из раны ударила струя крови – раз, другой, – и залила грудь бедолаги. Он завалился на бок. Рен подскочил к нему, опустился возле упавшего и зажал рану руками. Он действовал, не раздумывая, и даже не обернулся посмотреть, справлюсь ли я с бешеной. Он верил, что справлюсь.

– Все будет хорошо, держись, – подбодрил раненого Рен, поднял голову и крикнул в толпу: – Кто-нибудь, позвоните 911.

Сумасшедшая бесновалась, размахивала руками, пыталась вцепиться в меня. Ее рот и подбородок были вымазаны кровью. Жуткое зрелище. Я понимала, что стоит мне ее выпустить, как она тут же накинется на меня.

Но сделала именно это.

Выпустила ее волосы и отшатнулась: бешеная развернулась, издала пронзительный вопль, от которого у меня заложило уши, и бросилась на меня.

Я шагнула к ней, одну руку положила ей на плечо, а другой схватила ее за подбородок и запрокинула ее голову. Женщина рухнула на землю, точно мешок с камнями, – живая, но без сознания.

Вдалеке завыли сирены. С трудом переводя дух, я оглянулась на Рена. Он по-прежнему зажимал рану на шее парня, но бедолага, несмотря на темную кожу, побледнел, как полотно. Вся его рубашка была залита кровью. Вид у него был жалкий.

Вдруг я заметила, что к нам через толпу пробирается Вэл.

– Что за черт? – спросила она, переводя взгляд с меня на Рена, а с него – на женщину, валявшуюся на земле.

– Она его укусила, – ответила я и сглотнула комок. Рен что-то говорил несчастному, который, по-моему, уже был без сознания.

Вэл опустилась на корточки возле бешеной, так что ее бирюзовая юбка раздулась, точно парус.

– Вот это да, – ахнула она, схватив женщину за ворот рубашки. Зеленые и желтые браслеты на руке Вэл зазвенели. – Проклятье!

Под рубашкой скрывалось доказательство, что в случившемся виноваты вовсе не наркотики.

Вены на груди женщины, которые вели к сердцу, были черные, точно в них влили чернила. Когда эльфы в течение длительного времени высасывают из человека соки, они не только мутят его разум, но и заражают кровь.