Укрощение холостяка - Диана Палмер

— Да, сэр. Прилетела около двух часов тому назад. Позвать ее к телефону?

— Нет. Спасибо, — ответил он, немного поколебавшись.

Такие вещи не говорят по телефону. Сообщив врачу, куда едет, Кинг взял такси и поехал в дом Хэррисона Блэра.

Тиффани распаковывала вещи у себя в спальне. Увидев в дверях Кинга, она побледнела. Она знала, что ее отца сейчас не должно быть дома: день был рабочим. Но и к встрече с Кингом Тиффани не была готова.

— Меня разыскиваешь? — холодно осведомилась она. — Я решила пожить дома, пока мы не разведемся.

Развод! Все, что он собирался ей сказать, вылетело у него из головы. Он бросил ее после самой восхитительной в своей жизни ночи. Но разве он не объяснил ей, что у него возникли неотложные дела, заставившие его уехать? Он же хотел потом вернуться. У него и в мыслях не было, что Карла все подстроила.

— Тиффани, — начал он, — мне пришлось уехать из-за срочного дела…

— Я знаю, что это за дело. Отец уволил твою секретаршу, и ты поспешил ей на помощь. Я звонила в твой офис, и девушка в твоей приемной мне все рассказала.

— Ты звонила мне на работу?

— Я хотела знать, где ты. Твоя секретарша попросила меня перезвонить позже, потому что у тебя серьезный разговор с отцом…

— Поговорим об этом потом, сейчас нельзя терять время. У твоего отца был сердечный приступ, и его увезли в больницу. Поедем к нему.

— Он жив? — испуганно спросила она. — С ним все будет в порядке?

— Когда я за тобой поехал, его осматривали врачи. Давай быстрей!

Жизнь рушилась. Как ей жить дальше, если не станет отца? Он единственный на всем белом свете ее любит и заботится о ней.

Охваченная страхом и недобрыми предчувствиями, Тиффани неподвижно сидела в своем «ягуаре», который вел Кинг. Как только они подъехали к больнице, она, не дожидаясь мужа, выскочила из машины и бросилась в приемный покой.

Бесцеремонно оттолкнув человека, разговаривавшего с регистраторшей, Тиффани взмолилась:

— Пожалуйста… мой отец Хэррисон Блэр… он только что поступил к вам с сердечным приступом…

— Вам надо поговорить с доктором, мисс Блэр. Погодите минутку.

Кинг подошел как раз в тот момент, когда Тиффани назвали ее девичьей фамилией. При других обстоятельствах он бы пришел в бешенство, но сейчас было не до формальностей.

Решительно взяв Тиффани за руку, он повел ее навстречу вышедшему к ним молодому врачу. Однако тот не пустил их в застекленный отсек, где Кинг оставил Хэррисона, а указал на несколько свободных кресел в глубине холла.

— Мне очень жаль. Мне еще не приходилось… и я не знаю, как бы это сказать… Боюсь, мы потеряли его. У него был обширный инфаркт. Мы сделали все возможное, но не смогли его спасти.

Врач выглядел растерянным. Он неуверенно коснулся плеча Тиффани, видимо пытаясь ее утешить.

— Спасибо, — тихо сказал Кинг, пожимая врачу руку. — Я понимаю, как нелегко терять больного.

— Когда-нибудь мы научимся справляться с такими болезнями, но пока медицина бессильна. Самое печальное, что, по словам его лечащего врача, у мистера Блэра никогда не было проблем с сердцем. — Врач покачал головой. — Все случилось так неожиданно. Для вас это большой удар. Единственное, что может вас утешить, — он не чувствовал боли, все произошло очень быстро. — Он взглянул на побелевшее лицо Тиффани и сказал Кингу: — Пойдемте со мной. Я дам ей успокоительного. У нее есть аллергия на какие-нибудь лекарства?

— Аспирин. — Стараясь не показывать своих чувств перед Тиффани, окаменевшей в своем горе, он спросил: — Еще на что-нибудь, дорогая?…

Тиффани покачала головой. Она ничего не видела, не слышала, не понимала. Ее отец умер. Он поссорился с Кингом из-за Карлы. Отец умер по вине Кинга.

Она оттолкнула его руку и посмотрела на него полными ненависти глазами.

— Это ты виноват. Мой отец умер. Неужели стоило жертвовать им ради Карлы?

— Тиффани, все не так…

Тиффани пошла за врачом в застекленный отсек, где лежал ее отец. Никогда в жизни она больше не станет разговаривать со своим мужем, в этом она была уверена.

Последующие несколько дней она ощущала лишь пустоту. Надо было организовать похороны, заказать заупокойную службу, уладить десятки мелких дел, но все это каким-то образом устраивал Кинг. Дом Блэров превратился в огромный пустой склеп. Конечно, приехала Летти, и Кинг, несмотря на протесты Тиффани, оставался в доме, ночуя в спальне напротив ее комнаты. Ему приходилось принимать соболезнования друзей, беседовать с адвокатами. Тиффани заговаривала с ним только в случае крайней необходимости. Он не винил ее за это, понимая, что она слишком убита горем, чтобы рассуждать здраво. У него будет время все ей объяснить, когда она придет в себя. Карла была изгнана из офиса, несмотря на ее просьбу дать ей доработать. Кинг был неумолим. Получив выходное пособие и очень сдержанное рекомендательное письмо, она вынуждена была уйти на следующий день после кончины Хэррисона.

Когда-то Кинг любил проводить время с Карлой, ему было хорошо с ней. В то время он и не помышлял о браке. Если бы только он мог предвидеть, сколько бед принесет ему эта женщина, особенно после того, как он дал ей отставку! И Тиффани была бы избавлена от унижений. А теперь он расплачивается за свою самоуверенность. Слишком дорогой ценой.

Карла со свойственной ей наглостью заявилась в день похорон в траурный зал, но Кинг тут же ее выпроводил. Она пригрозила Кингу, что расскажет об их связи репортерам бульварных газет, но Кинг не поддался на шантаж. Он вычеркнул ее из своей жизни. Что бы она ни сделала, предупредил он ее, ему на это наплевать. В глазах Карлы появился недобрый блеск, но уйти ей все же пришлось.

Тиффани отметила про себя, что Карла не появилась ни на панихиде, ни на кладбище. Ей, видимо, растолковали, что ее присутствие неуместно. Некоторым людям, заметила Летти, не хватает воспитания и чуткости. Она произнесла это громко в присутствии Кинга, но он никак не отреагировал на выпад. Если он и испытывал угрызения совести, то держал свои чувства при себе.

Но в вечер после похорон Кинг все же сорвался. Он сидел в кабинете Хэррисона и пил великолепное шотландское виски своего покойного тестя, опустошая рюмку за рюмкой.

Летти несколько раз заглядывала в кабинет осведомиться, не будет ли он ужинать, поскольку экономка собирается запереть кухню.

— Вот мой ужин, благодарю. — Кинг поднял рюмку.

Летти молча закрыла за собой дверь и подошла к большому старинному письменному столу, на краю которого красовались ботинки Кинга.

— Что ты будешь делать с домом?

Глаза Летти были красными от слез. Она оплакивала Хэррисона не меньше Тиффани. Теперь она была озабочена будущим своей крестницы.

— Что за вопрос? — удивился Кинг. — Дом принадлежит Тиффани.