Решальщики. Книга 4. Развал. Схождение - Андрей Константинов

— Во-от! Все вокруг почему-то думают, что у меня работа — сахар. Такой, знаешь, рафинад. Ни фига подобного! Думаешь, легко с этими бабами се… э-э-э-э… сеансироватъ?

— Ну, с бабами оно вообще нелегко.

— Во-от!.. Опять же — живу как на вулкане. То из налоговой придут, то еще какие-нибудь черти… Меня в прошлом месяце — только тссс! это секрет! — один муж разорённый… э-э-э-э… разъяренный… вааще чуть не придушил. И, заметь, не в моральном плане! В физкультурном.

— Ты, наверное, хотел сказать — в физическом?

— Я? А! Да… Короче, Борисыч, будем отныне держаться друг дружки. Вот, держи, это моя визитка… Звони в любое время ночи. Только не утром. Утром я сплю.

— Договорились. А вот тебе моя…

Серафим пьяно всматривается в Петрухинскую карточку.

— Так ты че, в «Магистрали» работаешь?

— Ну да. А что такое?

— Пошли.

— Куда?

— Пошли, чего покажу…

* * *

— Витя, ты с какой стороны обычно спишь? — поинтересовался Петрухин, стоя перед роскошным ложем. И мнится нам, что таковым не побрезговали бы даже члены императорской фамилии.

— Справа, — недоуменно показал Брюнет. — Э-э-э! Ты чего творишь?

Не обращая внимания на хозяина, Дмитрий бесцеремонно сорвал с кровати шелковое покрывало, отбросил одеяло и отогнул с правой стороны матрас, под коим…

…под коим обнаружилась россыпь желудей.

— Что это?! — обалдело вопросил Виктор Альбертович.

— Это — желуди со священного дуба, растущего на окраине затерянной в горах японской деревеньки Йошивара.

— Какой-какой деревеньки? — переспросил столь же «невтемный» Купцов.

— Йо-ши-ва-ра. Старинная легенда гласит, что эта деревня существует уже пять веков и за все это время ни в одном поколении в ней живущих не случилось ни одного развода.

— И чего?

— А виною тому — священный дуб. В магических книгах сказано, что если сорвать желуди с этого дуба, должным образом их заговорить, а после рассыпать на супружеском ложе, муж никогда не бросит своей жены. Ясно?

— Да… — рассеянно кивнул Брюнет. — Вернее… Нет. Я ни хрена не понял: а откуда они здесь-то взялись?!

— Ну, это, наверное, тебе лучше у своей Алины спросить, — предварительно выдержав театрально-качаловскую паузу, лукаво предложил Петрухин. — Это ведь она имеет членство в Клубе первых жен, а не я.

— ЧТО?!!!

Это был еще не рык, а всего лишь прелюдия к оному.

— АААААААААА-ллллллинААААААА!..

Ах, какая изумительная акустика была в загородном доме господина Голубкова! Сам-то хозяин уже давно умчался в направлении кухни, но эхо от его сольного выступления все еще продолжало колебать хрустальные подвески на люстре…

— Сдается мне, господин инспектор, что обещанного гусика нам с вами сегодня не дождаться.

— Знаете, инспектор, отчего-то у меня абсолютно схожее чувство. Кстати, знаешь, откуда я узнал про Йошивару? Из той самой серафимовской книжки. Экземплярчик которой имеется и в личной девичьей библиотеке нашей мадам Брюнетши…

— …Об этом не может быть и речи! Даже слушать не желаю!..

Не в силах усидеть на месте, Московцев вскочил со стула и принялся взволнованно расхаживать по гигантских размеров кабинету. Изысканное убранство и внутреннее наполнение которого сделало бы честь средней руки музею быта дворянской усадьбы.

Едва ли не единственной современной вещью здесь являлся электрический камин, но и тот был весьма искусно стилизован под старину. Для довершения образа на каминной полке громоздились два высоких бронзовых подсвечника и малахитовое пресс-папье с массивной бронзовой же ручкой в виде косматой львиной головы.

— Петр Николаевич! Ну что вы так разгорячились? Уверяю, должность помощника депутата городского Законодательного Собрания, да еще на постоянной основе, — это серьезный шаг в направлении большой политики. Это — школа, которую необходимо пройти. А вот к следующим выборам…

— Я не собираюсь ждать следующих выборов! — Глава шведского представительства «Магистрали»[10] в данную минуту был не просто раздражен-взбешен. — Место в региональном политсовете «ЕдРа» необходимо мне сейчас. Если не получается со столицей, я готов рассмотреть местные варианты: городской ли, областной — в данном случае не принципиально.

— Экий вы, Петр Николаевич… неразборчивый.

— От вас же, Анатолий Яковлевич, научился. Неразборчивости. В выборе методов и средств. Да, и смею напомнить, что ровно месяц назад вы и этот ваш Комолов клятвенно заверяли, что никаких проблем быть не должно.

— Но, голубчик…

— Я вам никакой не «голубчик»! Это вы кота своего можете так называть.

— Помилуйте, Петр Николаевич! Какой же это кот? Это — девица. Мурочка. — Сидящий в кресле-качалке хозяин квартиры почесал за ушком дремавшую у него на коленях кошку, и та блаженно заурчала. — Вы же понимаете, что даже человек уровня Комолова — не всесилен. Тут уж человек предполагает, а бог…

— Вот только давайте не будем еще и Боженьку сюда впутывать. Делать ему больше нечего, как определять персональный состав Политсоветов.

— Как знать? Пути Господни — сами знаете.

— Ай, перестаньте! У нас и без бога — забот много. Это я к тому, что моего Ван Хальса, я так понимаю, вы уже презентовали?

— Само собой. Мы ведь изначально так и договаривались?

— Мы много о чем договаривались. Что ж, в таком разе благоволите выдать мне денежный эквивалент картины.

— То есть от должности помощника депутата вы отказываетесь?

— Либо — мандат, либо — деньги! В противном случае скандал я вам гарантирую.

— О как? Это что же, угроза? — удивленно поднял глаза Радецкий.

— Понимайте как хотите, — парировал Московцев.

Скрипнула, заставив Мурочку недовольно пробудиться, дверь, и в кабинет вкатилась пышнотелая, с простодушным на грани идиотизма лицом женщина в кухонном фартуке и виновато, с «западенским» акцентом доложилась: