#ракдурак. Мой внезапный старт новой жизни - Елена Татаркина

Я спросила врача-радиолога: какого эффекта мы хотим достигнуть и могу ли я рассчитывать на хороший результат? Ведь лечение-то оказалось чуть серьезней, чем предполагалось: добавили нагрузку из лучей, а под облучение могут попасть легкие и сердце.

– Вы должны быть уверены! Все получится! Все будет хорошо, не смейте думать ни о чем плохом! Не получается у тех, кто в себя не верит! – Он очень экспрессивно говорил, и я в очередной раз подумала, что мне везет с врачами.

– Я вам верю! – И это была правда, как можно не вылечиться, если тебе даже врач говорит: будешь здоров, если будешь верить!

Меня все врачи настраивали на хороший результат, я выходила из каждого кабинета с легким сердцем, как в начале лечения, так и в конце. Спасибо врачам за то, что они каждый день находят в себе силы и желание поддерживать своих пациентов.

Не понимаю пациентов, которые жалуются на невнимательных врачей, задают тысячу раз одни и те же вопросы, требуют постоянного внимания. Нужно же понимать, что у врача не один и не два пациента в день, и всем нужно максимально помочь и еще найти слова поддержки – разве это просто? Я думаю, что нет. Поэтому, вместо того, чтобы искать в этих людях изъяны, старайтесь сами дарить им больше позитивных эмоций. Они к вам обязательно вернутся.

Из дневника

С первым «полетом в космос» меня!

Теперь я поняла, почему так называют лучевую терапию. Лежишь, а вокруг тебя вертятся какие-то штуки, как спутники вокруг планеты, ну, короче, ощущения интересные.

Я пришла в больницу утром, и сначала мне сказали погулять пару часов, т. к. мою программу еще доделывают, но как только я добралась до столовой и с неподдельным аппетитом стала есть гречку, позвонил врач: «Лена Санна, потихоньку двигайтесь к кабинету. Хотя нет, бегите, скорее начнем “лечиться”».

Врач нарисовал мне карту лучевой терапии. Каждый раз поражаюсь, какие люди молодцы, что это все придумали!

Врачи, вы прекрасны! Лечите своих пациентов с душой! Дорогие пациенты, верьте своим врачам!

Конечно, когда болеешь, узнаешь, на кого можешь положиться и на кого точно не стоит. Я никого не виню, ни на кого не обижаюсь. Лично мне повезло, мало кто от меня отвернулся в этот сложный период, множество людей, напротив, вновь появилось в моей жизни. Зачастую помощь приходила оттуда, откуда я и не думала ждать, люди, которых я знала не так давно, были рядом, помогали, как могли, и всегда находили на меня время. Эта болезнь легко поможет определить, кто человек своего слова, кто может найти для вас время, кто, не спрашивая, нужна ли помощь, окажет ее.

Мне назначили 36 грей на область средостения, процедуры длились 18 дней. Каждый день я приходила в больницу, и меня облучали радиацией – прижигали лимфоузлы. Это безболезненно, по крайней мере, когда облучают грудь. На грудной клетке рисуют крестики-метки, по которым врач-радиолог настраивает аппаратуру, и облучают в трехмерной проекции весь тот участок, где ранее была опухоль. Мои опухоли имели довольно внушительные размеры, поэтому я была вся в этих метках, плюс каждый день их приходилось подрисовывать. Позже становятся заметны ожоги на груди и спине, которые нужно постоянно обрабатывать мазью.

Из дневника

В общем, лучевая терапия… Это вообще не больно и не страшно.

Процедура проводится в огромной комнате, где расположено что-то вроде КТ. Ложишься, и вокруг тебя крутятся большие приборы.

Да, в первый раз неуютно чувствуешь себя, как будто ты подопытный кролик, в особенности когда из комнаты выходят врачи. (Кто не помнит, я очень боюсь всех КТ, последний ПЭТ – это был очередной стресс, боюсь, что никогда не поборю этот страх!)

При проведении этих процедур иногда выключают свет, для того чтобы видеть лазерную разметку. Словом, такое впечатление, что ты находишься на съемках какого-то фильма про далекое будущее!

Два раза за лечение мне обследовали сердце, я даже провела сутки с аппаратом под названием холтер – что-то вроде круглосуточного ЭКГ, прибором, который фиксирует сердцебиение в течение дня. И меня ждали хорошие новости: мое сердце вновь было здоровым, в нем больше не было жидкости, а тахикардия исчезла.

Конечно, у меня не все складывалось, как всегда, не гладко. Из-за моей худобы каждый раз фиксация индикатора дыхания для проведения лучевой терапии занимала по 10 минут – он просто не фокусировался и «не видел» мои вдохи-выдохи.

– Лена, когда вы поправитесь? Съешьте что-нибудь калорийное! – Мой врач сокрушался, я и вправду весила тогда около 42 кг при росте 165 см.

– Мне нельзя, у меня же диета! Я бы с удовольствием! – Вопросы о еде для меня стали болезненными уже через неделю после начала лучевой терапии.

Иногда из-за того, что внутренние органы облучаются, происходит отек, так случилось и с моим горлом. Несколько дней я не могла даже пить воду, так было больно, не спала ночами и все время глотала обезболивающие таблетки. Даже пила какую-то жуткую жижу, которая приносила очень краткосрочный эффект, зато привкус паленой резины надолго оставался во рту. Я сходила с ума с этим горлом, говорила всем, что съела ежа или кактус. Для снятия отека мне даже хотели назначить лазерную терапию, но чуть позже решили от нее отказаться. Спустя некоторое время отек спал, но, честно говоря, это был один из самых неприятных побочных эффектов лечения.

Что говорить, в этот период мировоззрение вместе с системой ценностей резко переворачивается с ног на голову. Искренне удивляешься злости людей, недовольствам и жалобам. Наверное, те, кто болеет, лучше других понимают, насколько ценна жизнь. Их приводит в восторг абсолютно все, что происходит вокруг.

Очень жаль, что мы это понимаем, только столкнувшись с чем-то действительно опасным. Я бы хотела, чтобы каждый ценил жизнь просто так и каждый день помнил, что она прекрасна.

Признаюсь, сложно не забыть это ощущение, когда возвращаешься в обычную жизнь. Ведь в больнице тебя окружают сплошь и рядом единомышленники, а там, снаружи, становишься белой вороной. Сложно принять тот факт, что ты изменился, а мир вокруг остался прежним.

Живя в больнице, я научилась концентрировать свое внимание только на важном и пропускать мимо все лишнее. Еще бы, поживите в одной комнате с соседкой, которая только и делает, что болтает, причем ей не интересен собеседник в вашем лице, а информация, которую она преподносит, порой несет довольно негативный характер! В таких ситуациях я просто думала о собственных делах и не чувствовала дискомфорта. Я даже научилась, ходя по больнице, никого не видеть и не слышать. Прогулка по онкологическому центру – сомнительное приключение, порой встречаешь людей в таком состоянии, что сложно сдерживать эмоции. Я научилась их мастерски контролировать! Раньше немыслимо было и представить, как можно переступить порог детской онкологии, но и это я проделывала с улыбкой и гордостью за всех детей, которые проживают свою жизнь среди капельниц, уколов и операций, не плачут и не капризничают. Знаете, говорят, что дети чаще выздоравливают, потому что не воспринимают болезнь серьезно.