Узы купидона - Рейвен Кеннеди

шепотом? Я уверена, что могла бы говорить тихо-тихо, – шепчу я.

Окот разражается смехом, и я не совсем уверена, должна ли обидеться или нет.

– Что? Ты не думаешь, что я могу быть тише? Конечно, могу.

Он смеется еще сильнее, его красные глаза блестят.

– Нет, нет. Ты меня неправильно поняла, – говорит он, пытаясь остановить хохот. У него это плохо получается, потому что смех так и рвется наружу. – Я не хочу, чтобы ты была тише. Ты мне нравишься такой, какая есть, возлюбленная моя.

Я выпрямляюсь в кресле.

– О?

Он кивает, его глаза горят.

– Да. Я не ожидал встретить такую, как ты, но мне нравится. Не меняйся.

Я ухмыляюсь.

– Ты пытаешься затащить меня в постель?

Его смех тут же обрывается, и он краснеет.

– Я не… это было не… ты…?

Я встаю, подхожу ближе и забираюсь к нему на колени. Он обнимает меня. Я смотрю вниз.

– Боги, если бы ты был креслом в самолете, то только в частном. Не второй класс. Не бизнес. Даже не первый. Однозначно частный самолет.

Окот хмурится.

– Понятия не имею, что все это значит.

Я отмахиваюсь.

– Мир людей. Главное, что с тобой удобно и просторно.

– А.

– В любом случае, я точно займусь с тобой сексом. Мы сможем одновременно нюхать друг друга и заниматься сексом. Будет эпично, – обещаю я.

Я ухмыляюсь, видя, как он краснеет. Я, Эмили, Купидон, заставляю этого свирепого быка краснеть. Я затаиваю дыхание, не зная, как он отреагирует на следующую часть. Я не хочу, чтобы его чувства были задеты или он начал ревновать.

– Но… сначала мне вроде как нужно подождать, пока генфины не закончат отбор. Ничего?

Большой плюшевый бык утыкается лбом в мой лоб.

– Не волнуйся. Я понимаю.

– Ты не сердишься?

– Ты моя пара, – говорит он, как будто это все объясняет.

Я прикусываю губу в раздумье.

– Ты так говоришь, но это правда так? Что, если я просто очень хорошо пахну? Может, это из-за краски? – Я говорю все это, хмуро глядя на свои розовые руки.

– Это не из-за краски.

– Может, из-за запаха Завесы. Меня ведь не должно здесь быть.

– Ты должна быть здесь. В этом я не сомневаюсь. В этот мир тебя привела судьба.

– Но…

– Не сомневайся. Ламашту сразу чувствуют свою пару, а я почувствовал тебя. Многие из моих сородичей так и не смогли найти свою половинку. Неважно, кто ты. Ты моя.

Я улыбаюсь.

– Хорошо.

Он чмокает меня в макушку, а затем мы оба встаем.

– Итак, Дуру приготовила для тебя отдельную ванну, чтобы ты сегодня подкрасила кожу. Ее скоро доставят.

– Хорошо, это, наверное, хорошо. Цвет немного потускнел.

– Я могу пойти к знакомому стражу и узнать, получится ли еще раз повидаться с генфинами, или просто постою снаружи, пока ты принимаешь ванну, если тебе так будет спокойнее.

– Нет, иди. Я бы хотела снова увидеть парней, если получится.

Раздается стук в дверь, и Окот идет открывать. Двое мальчиков-слуг вносят деревянную лохань, а за ними следом заходят еще полдюжины с ведрами горячей воды. Мне жаль, что им пришлось тащить все сюда. Наверное, им было тяжело.

Окот дает мальчикам несколько монет, а затем закрывает дверь. Он выливает в ванну краситель и снова целует меня в макушку. Кажется, ему нравится так делать.

– Я скоро вернусь. Не открывай дверь никому, кроме Дуру или меня, и не выходи на улицу одна.

– Я буду осторожна, – обещаю я, глядя на исходящую паром воду. Выглядит божественно.

Когда Окот уходит, я захлопываю за ним дверь и раздеваюсь донага. Захожу в ванну, погружаюсь в воду по макушку и жду, пока краска впитается в кожу и волосы.

Горячая вода удивительна. Я отмокаю в воде некоторое время, пока кожа не становится насыщенного цвета фуксии. Потом я выхожу и обсыхаю на воздухе, чтобы краска впиталась как следует, а затем принимаюсь распутывать волосы. Затем я одеваюсь и начинаю уже метаться по домику, но наконец возвращается Окот.

Я все понимаю по его выражению лица.

– Мы не можем пойти к ним, – говорю я удрученно.

Он качает головой.

– Мне очень жаль. Стража, которого я знаю, сегодня не было, и я не хочу рисковать. Слишком много глаз у принца, а я и так не в фаворе, поскольку являюсь личным стражем принцессы Суры.

Я совершенно разбита, но благодарна ему за попытку.

– Ну, и что нам делать весь остаток ночи? Я слишком устала и не усну.

– Я подумал, что мог бы отвести тебя куда-нибудь, где ты сможешь выпустить крылья.

Мои брови взлетают, а по лицу расплывается улыбка.

– Правда? Ты уверен, что это безопасно?

– Я нашел укромное место. И все будут на празднике. Когда мы поднимемся в воздух, никто не увидит нас в ночном небе.

Предвкушение берет верх над сомнениями.

– О, боги, ты действительно полетишь со мной?

– Я надеялся, что да. Если ты согласна.

– Шутишь? Звучит очень весело! Пойдем.

Я хватаю его за руку и тяну к двери. На самом деле он просто проявляет великодушие, поддаваясь, потому что мы оба знаем, что у меня недостаточно сил, чтобы сдвинуть его с места.

Прежде чем мы доходим до двери, я останавливаюсь, и Окот чуть не натыкается на мою спину.

– Что случилось?

Я оглядываю себя и хмурюсь.

– Мой наряд. Если я высвобожу крылья, то порву платье, а у меня их всего два. Дуру побьет меня щеткой, если я его испорчу.

– Хм. – Окот мысленно оглядывает меня с ног до головы, а затем достает из сумки одну из своих рубашек. – Должно подойти. Когда мы доберемся туда, ты можешь переодеться в это.

– Отлично. Пойдем.

Снаружи мы проходим мимо многочисленных домиков. Некоторые из них больше и красивее других, что говорит о более высоком социальном статусе. Самые дальние дома намного меньше. Не более лачужки. Полагаю, там живут слуги.

Фонари заканчиваются вместе с домиками. Тем не менее Окот, не колеблясь, тянет меня вверх по холму, а затем вниз на другую сторону. Я спотыкаюсь и останавливаюсь, чтобы снять туфли.

– Ненавижу эти штуки, – говорю я, сжимая обувь в одной руке, а Окот берет меня за вторую. Босиком ходить удобнее, но я все равно спотыкаюсь.

После того как я спотыкаюсь в седьмой раз, я раздраженно вздыхаю.

– Я знаю, что с равновесием у меня полный швах, но как, черт возьми, ты не спотыкаешься? Кромешная тьма вокруг.

– Я могу видеть в темноте.

Я поворачиваю к нему голову. Хм. Это все объясняет.

Окот выводит нас через холмы на небольшое