Итан слушает - Катрина Кейнс

Бригадир покачал головой и стащил с плеча звериную лапу. С тонких жилок в туман упало несколько кровавых капель.

Как же это на них похоже.

– Обязательно было петь? Где же официальное приглашение?

И кладбище. Конечно: они, как никто другой, любили то, с чем их ассоциировали люди, даже поощряли непоколебимую веру ношением обязательных атрибутов. Половинки человеческих черепов, громоздкие сельскохозяйственные инструменты, жутко неудобная одежда. Образ в целом получался очень внушительным, тут нельзя не согласиться – но как все это терпеть изо дня в день? Даже Бригадиры таким терпением не отличались.

Туман вокруг странника молчал. Он забирался под звериные кости, холодил кожу и щекотал волосы у основании шеи. Сложно было не обращать на него внимания. Но нетерпеливые Бригадиры всегда проигрывали – этот урок был самым первым. Он шел сразу после болезненного посвящения и принятия некоторых фактов об устройстве мира.

На зверином черепе стали проступать коричневые линии – словно кто-то рисовал по кости хной. Они складывались в узоры – тоже плод людской веры, но на удивление действенный. Три пересекающихся дуги, замкнутые кругом. И еще раз. И еще. Всего четыре – по сторонам света. Своеобразное предупреждение о том, что Бригадир не собирается шутить.

– Не горячись. – Он вышел из тумана и оперся на старое надгробие, ничуть не заботясь о том, что от подобного жеста оно может осыпаться. – И не говори, что пение тебе не понравилось. Зря что ли те, кого я провожаю, называют меня ангелом?

На кого-на кого, а на ангела Смерть не тянул. Да и громкое «Смерть» ему ничуть не подходило. Всего лишь низенький паренек с нечесаной копной волос, в чьих-то старых шмотках, которые явно ему велики. Ни одного атрибута вроде балахона или косы – революционер в своем роде. Словно у Мрачного Жнеца в самом разгаре подростковый бунт.

Их – Жнецов – было немало, куда больше, чем Бригадиров. У каждого – свое географическое пространство, своя задача и свой набор заблудших душ. Странник знал, что рано или поздно наткнется на Жнеца и в Мэпллэйре: учуял его запах еще в первый день.

– Чего тебе от меня нужно?

Этот мелкий Жнец использовал зов, потому что намертво (ха-ха!) привязан к кладбищенской земле. Это объясняло туман – видимо, вестник смерти не любил гостей.

– Правда, Бьярндир[15]. Мне нужна правда. Вроде бы этим ты славен?

Бригадир замер, разминая пальцы, «одетые» в костяные когти. Если ударить сейчас, Жнец еще не скоро придет в себя, а там уже можно и не беспокоиться – главное, больше не приближаться к земле покойников.

– Судя по всему, ты со Жнецами дел никогда не имел. Мне открылось, как ты умер, едва повеяло твоим присутствием в городе. Могу и по имени называть. По любому из. Тебе больше какое нравится? Карху? Рычь? Карунак[16]?

Бригадир угрожающе рыкнул. Он успел забыть, как это неприятно – слышать из чужих уст то, что давно кажется полузабытым сном.

– Если не хочешь, чтобы я тебе глотку порвал и убрался подальше…

– Тогда буду звать тебя дядей Мишей? – Жнец уселся прямо на надгробие и принялся болтать ногами. Шнурки кроссовок стелились по земле, пятки ударялись в камень.

Бригадир несколько секунд молчал, а потом расхохотался. Если все Жнецы подобны этому – что вряд ли так, – то смерть становится чем-то куда более веселым.

– Правда? Чья же?

– Моя, конечно. – Жнец принялся заплетать из своих длинных волос косичку. – Я хочу знать, кем я был, до того как стал Жнецом.

Элис грохнулся в обморок, и его не за что было винить: пришельцы в саду, лопата, превратившаяся в орудие убийства, а теперь и эти… существа. Они действительно казались продолжением корней, продолжением само́й древесной сущности и выглядел точно как сошедшие со страниц энциклопедии дриады. Не классические, порхающие в невесомых одеяниях по залитым солнцем лугам, не те, что отбивались от похотливых греческих богов, – более темные. «Более реальные», – хотелось сказать Итану. Сильно выросшие мандрагоры, которым все-таки удалось преодолеть зависть к человеку и уподобиться ему.

Кэй испугалась – конечно, испугалась, как не испугаться огромных, перепачканных землей монстров? – но лишь на мгновение. Когда ее поставили рядом с Окделлом, – при каждом движении древесные духи страшно трещали, – она уже как ни в чем не бывало отряхивала платье. И вовсю улыбалась.

– Благодарю! – Кажется, мисс Нод даже сделала неуклюжий реверанс. В довольно густой траве, среди комьев влажной земли, это было непросто.

Монстр, который успел поймать Кэйлин, отступил подальше и потянулся ввысь. Корни и земля совсем не стесняли его движений. Он был темным, темнее даже, чем окружавшая его грязь, и там, где у человека были бы глаза, у него зияли два неаккуратно вырезанных углубления. В них перекатывались угольки, то вспыхивающие, то потухающие вновь, и от взгляда холодела кровь. Какие боги могли придумать такое создание? У каких демиургов хватило сил вложить в него душу и разум?

Итан сжал плечо Кэйлин и выступил вперед. Все три вынырнувших из земли древесных твари тут же уставились на него. Ощущения были почти такие же, как от взглядов кукол с глазами-пуговицами.

– Привет?

Это частенько срабатывало в комиксах. Сталкиваясь с представителями внеземной цивилизации, с кружащими над ведьминскими кругами феями, с иностранцами и незнакомцами, человек всегда произносит это ненавязчивое и нехитрое «привет». Конечно, он не надеется всерьез, что его тут же поймут, – скорее отдает дань вежливости и устоям. Поклон сделать сложнее, к тому же ты не застрахован от того, что движение примут за акт агрессии. И потому Итан тоже произнес лишь одно вполне дружелюбное слово.

Дриады – за неимением лучшего сравнения, Итан решил называть их так, – зарокотали, потянулись еще выше. Теперь, чтобы видеть их лица, приходилось смотреть снизу вверх. Ниже скрученного из веток ко́рпуса у всех троих вились толстые корни, плотные, как спагетти в упаковке. Они перекручивались, сплетались, и оттого дриады походили на змей. Змей, к которым ради забавы приделали человеческие торсы.

Итан рискнул махнуть рукой, на что одно из существ тут же отреагировало, нависнув над ним. Деревянное лицо оказалось прямо напротив лица Итана. Может быть, от угольков шел жар, – этого Окделл не ощущал, – но огонь в грубо вырезанных глазницах не вселял уверенности.

– Ох, мальчишки… – пролепетала Кэйлинна, которая до этого завороженно наблюдала, как дриады сплетают свои корни. – Дай-ка мне.

Она уверенно отодвинула Итана в сторону и согнулась в поклоне. Затрещали ветки, посыпались комья земли, – три существа повторили движение мисс Нод. Пару минут все они просто не двигались: Кэйлин смотрела в глаза-угольки и тихонько чему-то посмеивалась, словно безумная, а древесные духи покачивались на ветру. Застонал Элис, и Итан с удивлением отметил, что успел совсем про него забыть.