Странная неожиданность - Борис Владимирович Попов

что скунс – зверь заокеанский и у нас не водится, а это животное наших лесов – хорек, небольшой лесной хищник, иногда наносящий ущерб и приусадебному хозяйству охотой на курочек и петушков прямо в курятнике по ночам. Хорек и скунс оба из семейства куньих, и практически близнецы-братья, только у нашего отсутствует яркая белая полоса на спине. Даже и реакция на опасность у них одинаковая – выделить из особых желез резко пахнущее вещество и этим отпугнуть хищника.

– Все ясно, – заявила самая разбитная из наших говоруний деваха, – скунс – американская вонючка, а хорек русская!

Зверька уже и не помнили, и не знали, как он выглядит, никогда не нюхали его изысканного запаха, а выражение-оскорбление – хорек вонючий, пережило века.

Богуслав продолжал, безжалостно обрывая мои сладкие воспоминания о прошлом, которое для этого времени было далеким будущим.

– Силы-то ведь никакой нету! Ладно ты, один Матвей-ушкуйник пятерых таких бойцов заменит, а ведь меня и близко заменить некем. Вы с Наиной, даже и объединив ваши магические силы, немногого стоите. Мелкие сошки, не в обиду вам будет сказано. Может нам отсидеться в Киеве, восстановить силы?

– Нам все равно надо там побыть – я Наине обещал несколько дней пожить в столице, пока она будет у раввина получать развод с постылым мужем. Заодно и обсудим с тамошними волхвами, нельзя ли нам чем-нибудь и как-нибудь помочь.

– Ничем и никак никто нам не поможет! Это я тебя, как не последний среди кудесников маг заверяю. Нет у нас такой человеческой магии, чтобы большую потерю крови заместить.

– Пусть тогда учитель Добрыни волхв Захарий замену тебе ищет. Я-то и с коляски боем поруковожу.

Богуслав скрипнул зубами.

– Обидно. Столько лет готовился, ждал этого похода, и из-за плевой ошибки всего лишился! Жаль, что Марфе ведьму не показал.

– А собака-то чем тут может помочь? – не понял я.

– Вместе с умом я в нее нюх на всякую нечисть и черных колдовских людишек, в том числе и ведьм, заложил, увидит – не ошибется.

– А она Мавру разве не видела?

– Да Олег взялся гнусить: напугает этакая зверюга безухая и бесхвостая добрую женщину, не надо нам тут никаких собак. Повелся тоже оборотень на ее чары, разомлел. Думал небось, хватит тут и одного волчары, нечего всяких среднеазиатских волкодавов в дело впутывать. При Марфе-то и ты всегда в наличии, вдруг не на минутку заглянешь, а присядешь вдали от богатырки-жены с приятной бабенкой сбитень хлебать, кто ж тебя знает. А этим создашь ему нешуточную конкуренцию в борьбе за постельные утехи.

А сейчас Марфа нас не только от зверья лесного и лихих людей караулит, но и от леших, водяных и болотных бережет. Черный волхв или ведьма тоже незамеченными не подкрадутся.

Сторожевая Марфа неожиданно внимательно и напряженно стала вслушиваться в ночную темень, поводя головой. Послушал за компанию и я.

Ничего необычного. Заливисто храпит тучный святой отец, ему жиденько вторит двухметровый богатырь, тихонько возятся Ваня и Наина, всхрапывают лошади, взвизгивает периодически оборотень. В общем, у нас в лагере все, как обычно, тихо и спокойно.

– Вон, забеспокоилась собачка, – заметил я, – слышит или чует какую-то опасность в чаще.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Богуслав, – мало ли в спящем лесу неслышимых человеческим ухом звуков – перетаптывается во сне лось, храпит отожравшийся за лето кабан, подкрадывается к какому-нибудь спящему зверьку ночной хищник соболь, всех не перечтешь. А сколько ночью шарахается филинов и сов, сычей и сипух? Ого-го! В общем, есть кого ночью послушать чуткому сторожевику.

Какая-то из ночных птиц прямо в тему заухала в ночи.

– А это кто? – спросил я знатока местной фауны.

– А черт их разберет! – ответил знатный краевед.

Мы за день особо не утомились, боярин лежал целый день в люльке, я покачивался в комфортной колясочке, поэтому пока умаянная команда дрыхла без задних ног, беседовали о разных разностях.

– Оставь меня только не в Киеве, а на родине – в Переславле. У меня там жена, дети, усадьба…

– Князем сидит родной сын – Владимир Мономах, – ласково продолжил я.

– Догадался все-таки, пришелец из будущего, – вздохнул Богуслав, – эх, не умерла бы так рано моя Настенька, не женился бы ни в жизнь! А у вас что, пишут о моем участии в развитии рода Рюриковичей?

– О тебе в летописях ничего не пишут, а у Анастасии и имя забыли. Историки ничего узнать не могут, имена крутят самые разные – тут тебе и Анна, и Ирина, и Анастасия, и еще кто-то, но чаще пишут гречанка или девушка из византийской императорской фамилии. Уверенности в том, что она дочка самого императора, никакой нет. Все запорошила пыль веков.

И, как писал великий русский писатель и поэт Иван Алексеевич Бунин:

Но имя Смерть украла

И унеслась на черном скакуне.

А среди Рюриковичей одни из самых лучших и разумных, это твой сынок Владимир Мономах и внучек Мстислав Великий. Чувствуется действительно знатная кровь боярского рода Вельяминовых.

Полежали молча. Богуслав погордился своей славной кровью, поразбавившую гниловатую кровицу Рюриковичей, у которых частенько князья носили прозвища Окаянный, да Гореславич, а я думал: а вдруг подлетит какая-нибудь черная паскуда?

Вспомнились истории о полетах ведьм на помеле, летающих йогах, средневековом монахе Джузеппе из Копертино, полеты которого видели тысячи людей, среди которых был папа римский Урбан восьмой, повелевший это запротоколировать в церковных записях, кардиналы, адмирал и даже одна принцесса.

Сотни полетов известного своей чрезвычайной тупостью будущего католического святого в храмах и возле них на глазах у многочисленных прихожан, невозможно оспорить. Конечно, инквизиция потащила его на разборки, и после их пыток он окончательно отупел и даже перестал летать, но от реальности этих полетов не отопрешься рассказками о непреодолимой силе земного тяготения. И очевидно, что за Джузеппе, он же Иосиф, похлопотал кто-то из ватиканского руководства, иначе его, как и остальных летунов той поры, проводили бы в присутствии ликующей толпы на костер.

В православной церкви ни одной такой истории не зарегистрировано и не запротоколировано. Конечно, наши не злые инквизиторы – пытать будущего святого в подвалах. Пришибли бы быстренько грешника где-нибудь на задворках, и концы в воду. Но все это лично мои языческие измышления, не имеющие под собой никакой реальной основы. Документов-то никаких нету!

– А вот то, что ведьмы летают, это реальные истории или выдумки? – поинтересовался я у Богуслава.

– Конечно реальные, зачем про это придумывать.

– Ну, может чтобы уважали больше…

– Какое уж тут к этим паскудам уважение! Самый негодящий и подлый народ во всем мире! След вынуть, порчу