Брак со стихийным бедствием - Елена Логунова

– Ну, имени ее я не спрашивала, оно мне ни к чему, я лично за упокой ее грешной души молиться не собираюсь, – заявила Матрена. – А если ты про наружность ее спрашиваешь, то при жизни девка, говорят, красоткой была, а вот после смерти…

Матрена покачала головой и сморщила пряничное лицо, показывая, что после смерти экстерьер красотки непоправимо подурнел, а потом еще объяснила свою пантомиму словами:

– Ее больше суток по волнам мотало, о прибрежные камни било! Следователь сказал, опознали девку только по приметной родинке на спине да по зубам.

– Жуть какая! – Я передернула плечами.

Аппетит у меня пропал напрочь, я почувствовала, что даже из вежливости не смогу впихнуть в себя ни крошки поминальных яств. Пробормотав тете покойного Игоря слова соболезнования, я поспешила удалиться, но, выйдя из восьмой квартиры, спустилась не на один этаж, а ниже, и вышла во двор.

Прежде чем воссоединиться со своим мирным семейством, я должна была привести себя в нормальное расположение духа и обдумать полученную от Матрены информацию.

Что же это получается? Получается, Лазарчук был прав, когда подозревал Лилиану Марусенко в убийстве Игоря Набалдашкина. И Ирка была права, когда аргументировала версию о любовной связи между Балдой и Лилианой, и раньше, когда болтала про улыбчивую самоубийцу Офелию. Получается, все вокруг умные, одна я дура?! Убийцу не угадала, самоубийцу не распознала да еще и мужа своего совершенно напрасно подозревала в супружеской измене!

Не подтвердившаяся супружеская измена меня ничуть не огорчала, однако в целом нелестный вывод о собственных умственных способностях мне очень не понравился, но сказать что-нибудь в свою защиту в данный момент было нечего. Сокрушенно вздыхая, я посидела немного на лавочке, подышала свежим вечерним воздухом и постепенно успокоилась. То есть перестала переживать по поводу жуткого рассказа Матрены Афиногеновны. А вот огорчаться от того, какая я тупица, не перестала, наоборот: решила, что при случае просто обязана «умыть» окружающих умников!

В том, что случай блеснуть перед Иркой и Серегой своими умственными способностями мне еще представится, я нисколько не сомневалась.

Поздно вечером, уже уложив спать сынишку, я включила компьютер, залезла в Интернет и запустила поиск на слово «Fishhooк». Машина выдала два десятка ссылок, но только одна из них имела непосредственное отношение к канадскому городу Торонто. Сбегав на указанный в ссылке сайт, я выяснила, что «Fishhooк» – это действительно имя собственное, но принадлежит оно не человеку, а фирме. «Fishhooк» – это не Мистер Рыболовнокрючковский, а компания «Рыболовный Крючок», знаменитая производством нестандартных и уникальных орудий рыбного лова.

Ассортиментный перечень фирменных изделий занимал на сайте пять страниц, и я пробежала эту информацию глазами, не пытаясь вникать в технические тонкости. По-настоящему меня заинтересовал только один момент: продукцию марки «Fishhooк» желающие могли заказать непосредственно в Интернете и получить по почте!

Это заставило меня призадуматься.

Судя по всему, Лилиана Марусенко заказала в канадской фирме какой-то особенный рыболовецкий прибамбас. Интересно, для кого? Сама она мало походила на рыбачку Соню, способную ловко управляться с шаландой, полной кефали. Этот песенный персонаж мне лично виделся дюжей девахой в тельняшке с обрезанными рукавами, открывающими мускулистые загорелые руки, и обветренной физиономией. С другой стороны, хитроумная рыболовная снасть в стиле хай-тек наверняка проще и легче в управлении, чем допотопная мелкоячеистая сеть с грузилами, так что современной рыбачке атлетическое телосложение и не требуется. Значит, версию о том, что Лилиана была любительницей рыбной ловли, исключать нельзя.

Но в таком случае ее субботняя поездка на море могла иметь совсем другое объяснение! Может, она спешила на дикий пляж вовсе не для того, чтобы утопиться? Может, она просто хотела опробовать там свое новое канадское удилище?!

– Так-так-так! – пробормотала я, нервно взлохматив волосы. – Во всяком случае, эта версия объясняет радостную улыбку, с которой девчонка бежала к морю! Вот только… Была ли у нее при себе удочка?

Я честно попыталась припомнить, какой ручной кладью была отягощена Лилиана. Сумка у нее на плече болталась, это точно, я эту суму неплохо запомнила, потому как и сама заглядывалась в магазине «Сударь Сундук» на такую же торбу из мягкой коричневой кожи, с горловиной, затягивающейся грубой веревкой. В принципе, в этот просторный заплечный мешок вполне можно было впихнуть складное удилище, если длина его отдельных сегментов не превышала сорока сантиметров.

И тут мне пришла в голову одна прелюбопытная мысль, имевшая непосредственное отношение к сумке Лилианы: а куда же подевалась эта модная коричневая торба? Когда девица бежала к морю, сумка болталась у нее на плече, я видела ее своими глазами. А на парапете Скалы Ревнивицы были обнаружены только одежда и обувь предполагаемой самоубийцы! Неужели Лилиана пошла топиться голышом, но при этом с сумкой? Даже Офелия была не настолько сумасшедшей!

Я еще немного подумала и прикинула, что могу предпринять, чтобы прояснить эти смутные моменты. Получалось, что внести ясность в судьбу сумки пока нельзя, а вот с рыболовной снастью разобраться можно.

– Значит, так. Первое: попытаться выяснить, какое именно изделие торонтовской рыболовнокрючковой фабрики заказала Лилиана. Второе: узнать, успела ли она его получить.

Я не поленилась залезть в собственную сумку, чтобы еще раз рассмотреть почтовое извещение, и не зря! Заметила деталь, на которую не обратила внимания сразу. Извещение, выписанное на имя Лилианы, тоже имело пометку «вторичное»! Стало быть, нельзя было исключать вероятности, что адресат получил почтовое отправление по оригинальному, первому извещению.

– Третье: хорошо бы все-таки выяснить, имела ли Лилиана пагубную страсть тягать карасей и плотвичек!

Я закончила составлять краткий список-руководство к действию на завтра и усилием воли заставила себя забыть о всяческих криминальных загадках как минимум до утра. Как максимум хотелось бы забыть о них во веки веков, аминь, но я знала, что все равно не получится. Моего природного любопытства хватило бы на то, чтобы погубить всю популяцию городских кошек.

Я тряслась в переполненном троллейбусе, направляясь на службу, когда раздался требовательный телефонный звонок.

– Слушаю! – гаркнула я в трубку, как новобранец.

– Слушай и не говори, что не слышала! – засмеялась Дашутка. – Ленусик! Ты, наверное, забыла, что на этой неделе твоя очередь быть кошачьей кормилицей? Васита кушать просит!

– Ой, забыла! – повинилась я. – Скажи Васите, пусть потерпит, я сейчас привезу ей завтрак!

Васита – это телевизионная кошка. Она у нас не живет, но приходит в студию, как на работу, каждый день и на самом деле трудится не покладая лап. Она ловит мышей, которые, как ни странно, водятся в нашем вполне современном и благоустроенном офисе в немалом количестве. Видимо, эти мыши тоже вполне современные грызуны, и их живо интересуют обмотки компьютерных шнуров и разных-прочих проводов и кабелей, коих на телевизионном производстве полным-полно. Ставить мышеловки у нас не принято, потому что эти примитивные ловушки стилистически диссонируют с пижонским евроремонтом. На бумажки, политые антимышиным клеем, наши гениально рассеянные телевизионные деятели попадаются чаще, чем целеустремленные и собранные грызуны. А ядовитые приманки как способ борьбы с мышами наш директор в приказном порядке запретил с тех пор, как симпатичный мясной кусочек, фаршированный отравой, слопала любимая моська любимой жены любимого спонсора. Директор тогда чуть не помер вместе с собачкой! Теперь антимышиные мероприятия у нас проводит исключительно Васита. Делает она это эффективно и совершенно бесплатно, мы только снабжаем ее пищей, потому что отловленных мышей Васька не ест.