Наследник клана - Алексей Широков

Впрочем, через долю секунды я уже стоял на ногах, готовый принять вертикальный рубящий удар ножки в берце, которую моя противница, подняв с разворота на идеальный шпагат, решила опустить прямо на мою уже пострадавшую голову.

И в этот же момент печень буквально взорвалась болью от впившегося в неё кулачка. В рёбра с огромной силой прилетел ещё один удар, а Дарья уже успела как-то сместиться в сторону и замахивалась кулаком для прямого в лицо.

Зубы отчаянно клацнули то ли от апперкота, то ли от пинка коленом, и практически в тот же момент мне отвесили знатный и очень обидный пендаль под зад, отправивший меня пропахать рожей площадку. Била беловолосая аккуратно, сильно и больно, но больше всего взбесил тот факт, что она, по сути, просто игралась со мной, как кошка с мышкой.

- Если сдашься и пообещаешь убраться из Академии - я тебя, так и быть, пощажу, - проурчал где-то надо мной голосок белобрысой стервы. - Пойми, здесь ты просто мусор, случайно занесённый ветром. Такие отбросы, как ты, не нужны нашему полису!

Зарычав, я вскочил на ноги и, более не дожидаясь действий девчонки, сам напрыгнул на неё, вот только мой кулак достал лишь пустоту, а Дарья каким-то непонятным образом сместилась вправо, и в тот же момент откуда-то слева вновь прилетел сильнейший пинок, буквально выбивший меня за пределы площадки.

Кажется, я даже на мгновение потерял сознание, и на ногах оказался чисто на автомате, чтобы сразу же словить ещё один сильнейший удар по голове, причём и в этот раз вовсе не с той стороны, с которой в меня прилетела ножка противницы. И вот здесь меня накрыло. Я реально разозлился и, можно сказать, позабыл всё, чему меня раньше учил отец.

Может быть, поэтому мой следующий удар из разряда «размахнись рука, раззудись плечо»

- размашистый, неаккуратный, но сильный, - пройдя сквозь вновь атаковавшую меня беловолосую фурию, вроде бы на пустом месте врезался во что-то мягкое и болезненно вскрикнувшее. И почти тут же из воздуха вывалилась вторая Дарья. Вот только мне от этого было ни тепло ни холодно, потому как, пусть я и попал по ней, но в ответ, что-то злобно прокричав, девчонка с такой силой пнула меня ногой в грудь... Да мной словно из пушки выстрелило, унеся по пологой дуге куда-то далеко от площадки для поединков!

- Светлова! Прекратить бой! - раздался рычащий крик физрука.

«Мне хана!» - только и мелькнула в моём всё ещё затуманенном яростью мозгу здравая мысль, потому как после такого пинка с последующим перелётом человек выжить не может.

А в следующее мгновение я обо что-то ударился спиной. Сильно и даже очень, но совершенно не больно. Видимо, в моём нынешнем состоянии болеть было уже нечему: что грудина, что внутренности, что хребет просто обязаны были превратиться в кашу из мяса и костей ещё от того удара. Впрочем, все эти размышления происходили где-то на периферии, а вот тело, привыкшее «выживать», уже реагировало само по себе.

Именно поэтому я как-то смог увернуться от буквально влетевшей в то место, куда я ударился, молнии, а на мгновение оказавшись у неё за спиной, с разворота долбануть кулаком по мелькнувшей белокурой головке. Вот только Дарья была куда как более умелым бойцом, нежели я. И пусть в удар была вложена вся имеющаяся у меня ярость, девчонка увернулась, а мои костяшки встретились с поверхностью одной из стенок полосы препятствий, куда меня, собственно, и унесло от того пинка.

А дальше случилась нечто непонятное. Прямо под кулаком у меня громыхнул мощнейший взрыв, и стенка просто перестала существовать. Её нафиг снесло, разметав каменные осколки по земле, а застилавшую глаза кровавую пелену словно вымыло из сознания.

Рядом, тихо пискнув, плюхнулась на попку моя противница-белоснежка, уставившись на меня круглыми, полными страха глазами. А ещё какое-то мгновение спустя над ухом прогудел полный удивления голос физрука.

- Твою ж мать... Совсем с ума сошли! Каменский, Светлова, немедленно к директору!

«А... это... А как же госпиталь, переломанные кости и внутренности в фарш?» - как-то бессвязно подумал я, прежде чем понял, что у меня вроде бы ничего не болит...

Неспешно переставляя ноги, я понуро плёлся по чисто выметенной дорожке, выложенной цветной плиткой, ведущей от тренировочных полигонов прямиком к главному корпусу школы. После всего случившегося вместе с нахлынувшей на меня яростью куда-то подевались остатки сил, так что теперь мне казалось, будто я целиком и полностью состою из какого-то желе.

Мыслей особых не было, зато накатила апатия, и единственным сильным чувством колыхалось сожаление о том, что я так и не смогу стать чародеем, потому как меня сейчас, скорее всего, просто банально отчислят. Ну а что меня ещё могло ожидать? В первый же учебный день вот так вот загреметь на ковёр к директору из-за порчи школьного имущества

- это, можно сказать, своеобразный подвиг.

Денег, чтобы возместить разрушения, пусть даже половину, у меня просто-напросто нет. Откуда бы им вообще взяться? А отмазки, мол: «Это всё она! А я ни при чём!» - никто всерьёз не воспримет. Чай, не в детском саду, да и не стоит забывать, что белобрысая здесь уже давно учится и вроде как «своя», в то время как я в школе без году неделя, да и вообще на птичьих правах.

Хотя... на самом-то деле ведь всё так и было! И от этого факта становилось в разы тоскливее, чем даже от осознания того, что меня только что прилюдно отметелила хрупкая девчонка.

Я нашёл взглядом источник своих неприятностей. Дарья довольно быстро оправилась от испуга и сейчас вышагивала передо мной, гордо задрав голову, но при этом не ускоряясь и тайком подстраиваясь под мой темп. Это-то понятно. Никому неохота быть козлом отпущения, а практика показывает, что один получает всегда больше, чем двое. Даже если виноватых несколько, но первым под раздачу попал только ты, остальных накажут уже не так строго. Тем более что есть же ещё куча смягчающих обстоятельств, вроде пола или возраста, в результате чего крайним всегда оказывается ненужный человек.

Непонятно только одно: откуда девочка из элитной академии знает такие тонкости? Хотя с чего бы мне задаваться таким вопросом, скорее всего, у любой богатенькой принцесски имеется обширный опыт перекладывания своих проблем на чужие плечи. А по большому счёту, плевать!

Но вот на то, что я всё же оказался чародеем, - нет! Губы словно сами собой расползлись в улыбке. Я только что чувствовал силу! Был ей! Пусть недолго, но в момент, когда пелена ярости застила глаза, я ощущал себя несокрушимым! И пусть в те мгновения думал я совсем о другом, сейчас, слегка переварив произошедшее, могу сказать, это было просто очешуенно!

Настолько, что если потребуется, я готов в ногах у директора валяться, чтобы он только разрешил мне остаться. Честь, гордость - пустой звук на дне. Там выживают только крысы, готовые в любую секунду вцепиться в горло даже лучшему другу. В подобных ценностях нет ничего хорошего или достойного, но, как ни странно, пребывание в Таганской Нахаловке стало для меня отличной школой жизни, как я считал, закалившей мой характер.