Женаты поневоле - Дина Данич

из какой семьи Мирон и, кажется, пригрозил ему.

- А как вы вообще поженились?

- По ошибке, - нервный смешок все же пробивается. - Случайно. 

Адамиди скептично смотрит на меня, давая понять, что ждет продолжения.

- Отец хотел выдать меня замуж за партнера. А я не хотела. Вот и договорилась с левым парнем, чтобы фиктивно расписаться и сделать постановочные фото, которое выложу в сеть. 

- И что, отца твоего это бы остановило?

- Скажем так, репутацию бы подпортило, а Павлов, он… Он вроде повернут был на том, чтобы невеста была девицей на выданье или что-то вроде того. Типа никогда ни с кем не замеченная.

Назар задумчиво трет лоб.

- Павлов, говоришь… А Мир здесь при чем?

- Так перепутала Рита, моя подруга, парней. А Мирон зачем-то паспорт отдал у подпись поставил.

Какое-то время он молчит, а затем фыркает.

- Знаешь, а я не удивлен, - выдает Назар. - Только мой брат мог вот так вляпаться. Опять небось на сиськи чьи-то засмотрелся. - Затем кидает на меня косой взгляд, - Извини.

- Да ладно, я же все понимаю, - вздыхаю. - Его не переделать. Бабник он и есть бабник.

Назар не спорит, и мне почему-то становится не по себе. Возможно, я ждала, что он сейчас начнет спорить со мной, убеждать, что чем-то я его все-таки зацепила. А нет. 

Когда молчание затягивается, к нам выходит хирург. Выглядит он уставшим и каким-то недовольным.

- Кто тут родственники Адамиди?

- 27 Варя -

- Я! - тут же подскакиваю к нему. - Я жена!

- Жив ваш муж. Слаб, но справился.

У меня гора с плеч сваливается. Пружина внутри, наконец, распрямляется, и я могу нормально дышать. Чувствую, как Назар обнимает меня, видя, что я пошатываюсь.

- А когда его можно будет увидеть? - спрашиваю, хотя хирург уже собирается уходить.

- Не в ближайшее время. Сейчас он спит. Зачем?

- Мне очень очень надо, - прошу со слезами на глазах. - Хотя бы несколько минуточек!

- Пожалуйста, они только поженились, - вмешивается Назар. - Она только посмотрит, а то ведь спать не будет - останется ночевать у вас тут под окнами.

Врач одобрительно хмыкает, но все же кивает.

- Я вас отведу в реанимацию, но только на пару минут!

- Да обещаю!

Мне действительно становится легче, но стоит только увидеть Мирона, как чувство вины возвращается и придавливает меня, словно бетонной плитой.

- Он вас вряд ли слышит, - тихо добавляет хирург. - Но кто знает.

Осторожно Подхожу к мужу, смотрю во все глаза, и снова вижу, как кровавое пятно расплывается на его футболке, как он оседает и бормочет странное. А в конце и вовсе улыбается, говорит, что я красивая. И это его прощальное “прости”…

Оно прозвучало именно как прощание. Вот в тот момент до меня в полной мере дошло, что я натворила.

- Привет, - тихо шепчу. - Мирон, знаю у нас не все гладко… - выдыхаю, оборачиваюсь, но в дверях никого. Это хорошо. Потому что мои слова только для него одного.

- Прости меня. Я потом вряд ли наберусь смелости сказать тебе это в глаза… Ты поправляйся, ладно? У тебя такая чудесная семья. Они все переживают за тебя. Все ждут.

Набираюсь смелости и добавляю:

- И я жду. Правда. Ты поправляйся главное. Я даже обещаю, что стану вести себя послушно. Как ты просил… - слезы снова набегают, скатываются по щекам. - Стану хорошей женой. 

Мирон, конечно же, никак не  реагирует на мои слова. Так и лежит - бледный, практически белый. Без этой своей ухмылки, которая так бесила меня раньше. 

А сейчас я бы многое отдала, чтобы увидеть ее. Пусть цепляет, путь ругается. Но будет живой. 

Я не хочу становиться убийцей. Не хочу… 

- Время, - тихо произносит хирург, и я отхожу от мужа, все еще глядя на его лицо. 

- Он ведь поправится? - тихо спрашиваю.

- Не быстро, но да. Постельные подвиги, конечно, пока ему не грозят, но ваша поддержка ему будет очень нужна.

Киваю скорее на автомате, чем реально соглашаясь с его словами. Вот я почему-то совершенно не сомневаюсь, что Мирон снова пойдет по бабам, как только немного оклемается. С этим ничего не поделать - таков уж он есть. И если раньше меня это бесило, теперь осталось лишь отстраненное принятие ситуации. 

Если щее неделю назад я готова была на что угодно, лишь бы позлить этого гада, то теперь, глядя на него сейчас, больше чувствую той злости.

Возможно, дело в том ужасе, что я испытала, когда поняла, что наделала. Не знаю. Но никакие ссоры и споры не стоят человеческой жизни. 

К тому же у меня нет выбора. Если я хочу обезопасить маму, то придется выполнить требование отца. И без Адамиди мне не справиться. Мы повязаны. Мирон был прав, когда сказал это. И придется смириться и научиться с этим жить.

- Когда я смогу его навестить?

- Приезжайте завтра. Там будет уже понятно, каково его состояние. Или можете просто позвонить и узнать.

- Спасибо, - говорю на выходе. - Спасибо, что спасли его.

Он уходит, а я возвращаюсь к Назару.

- Пойдем отвезу тебя.

- Я могу и сама, - вяло отмахиваюсь.

- Не отказывайся. Мы все-таки одна семья.

Я останавливаюсь и смотрю на него внимательно

- Даже после того, что я сделала?

Адамиди пытливо смотрит на меня.

- Это решать не мне, а Мирону.

Вздыхаю и иду за братом мужа. Хороший вопрос - что он решит, когда придет в себя.