Постельная дипломатия - Мишель Селмер

– Дилан никогда его не видел.

– Почему?

– Мой отец предложил ему чек на круглую сумму за отказ от родительских прав.

– Зачем сенатор это сделал?

– По правде говоря, я едва знала Вилли. Это действительно его настоящее имя. Я познакомилась с ним в баре, мы оба были пьяны, это был случайный роман. Он проводил в этом баре все время. Неудачник. Провалившийся политик. Новость о беременности стала для меня шоком. Я была не в состоянии заботиться о ребенке. Я даже о себе не могла позаботиться. Но потом мне сделали ультразвук, и я увидела биение крохотного сердечка. Это был знак. Я знала, что должна измениться ради него. Я немедленно бросила все вредные привычки – это был просто ад. Мне помогала подруга, Кара. Я не знаю, куда делся Вилли, но сенатор нашел его и заплатил, чтобы он исчез навсегда.

– Как ты к этому относишься?

– С одной стороны, мне не нравится, что Дилан не узнает своего настоящего отца. С другой – Вилли был неудачником, и, скорее всего, он все равно не остался бы рядом. К тому же кто хочет такую ролевую модель для своего ребенка? В данном случае я считаю, что все к лучшему.

– Что, если бы он появился и сказал, что хочет видеть Дилана? Сказал бы, что изменил свою жизнь?

– Если бы он действительно взял себя в руки и хотел стать постоянной или хотя бы регулярной частью его жизни, то я бы ему позволила. Конечно, от Дилана бы это тоже зависело. С возрастом он начнет проявлять любопытство, а может, не захочет иметь со своим отцом ничего общего. А я делаю то, что лучше для Дилана.

– И для тебя, – добавил Колин.

– Над этим я еще работаю. Но постепенно получается.

– Что получается?

– Я собираюсь уйти от отца.

– Как это?

– Съехать из особняка, снять свое жилье, найти работу. Давно пора было это сделать, но я боялась опять ошибиться. Когда я обнаружила, что он запретил тебе подходить ко мне, что-то просто… сорвалось. И я начала строить планы. Казалось бы, если твой отец в правительстве, ты должна все знать о программах поддержки, но из-за сенатора я думаю, что меня в них не примут.

– Зачем тебе государственная поддержка?

– Я потратила весь свой траст на лечение Дилана, и теперь за все платит отец. Но как только я проявляю хоть толику независимости, он угрожает лишить меня поддержки. Меня и Дилана. Он даже угрожал забрать у меня Дилана, сказал, что может доказать, что я пренебрегаю сыном из-за старых зависимостей.

– Но ты ничего не употребляешь больше трех лет. Как он может это сделать?

– Он может попытаться. Но адвокат, с которым я говорила, сказал, что это вряд ли удастся. Однако он может лишить нас финансирования, а счета за лечение Дилана гигантские. Однако и для этого есть помощь. Наверное, мне просто казалось, что это слишком сложно. Или я думала, что мне не хватит сил.

Колин взял ее за подбородок, чтобы посмотреть в глаза:

– Ровена, ты себя недооцениваешь.

– Я пытаюсь. Мне очень страшно. Но и весело.

Он повернулся к ней всем телом:

– Думаю, что уже знаю ответ, но все равно это скажу. Если тебе что-нибудь понадобится…

– Я не могу. Я должна разобраться сама. Но я ценю твое предложение.

– И оно остается в силе. Если что-то понадобится, ты можешь мне позвонить.

Ровена коснулась его щеки, улыбнулась, и Колин ощутил, как странно сжимается грудь. Внезапное и неожиданное желание заботиться о ней было таким сильным, что у него закружилась голова.

В дверь постучал официант с ужином, и Колин поднялся, чтобы открыть. Его переполняло столько разных эмоций, что он не мог в них разобраться. Он дал официанту такие щедрые чаевые, что мужчина выгнул брови, благодаря его. Простым поступком он только что обеспечил официанту прекрасный день. Хотел бы он сделать то же самое для Ровены. Хотел бы, чтобы она приняла его помощь, но понимал, почему она отказывается. И уважал за то, что у нее наконец хватило храбрости взять свою жизнь под контроль. Очень многие предпочли бы легкий путь.

– Наверное, стоит поесть, пока горячее, – сказала Ровена у него из-за спины, но он больше не чувствовал голода.

Взамен он притянул ее в объятия, поцеловал, поднял на руки и отнес в спальню. Она не протестовала и не пыталась доминировать, пока он раздевал и ласкал ее. И в моменты, когда обычно она не могла сдержаться от слов, в этот раз не раздавалось ни звука. Колин шептал, что она красива, говорил, как сильно ее хочет, доставлял ей удовольствие снова и снова, но этого было недостаточно. Он не мог ни сделать, ни сказать ничего, что показало бы ей, насколько она особенная. Устроившись меж ее бедер, он поймал ее взгляд и медленно вошел в нее. Волны чистых эмоций поднимались, а затем обрушивались на него. Кожа к коже, их тела двигались в идеальном ритме. Удовольствие сворачивалось в животе пружиной и утягивало его в черные глубины. Ровена вскрикнула и содрогнулась под ним, и пружина сорвалась, разливаясь жаром, который выжигал его изнутри.

– Спасибо, – бессильно сказала Ровена, цепляясь за него, словно за спасательный круг.

Он целовал ее, гладил волосы, обнимал, пока она погружалась в сон, – но этого было недостаточно. И пока он смотрел, как она спит, он понял, что сегодня впервые в своей жизни он занимался с женщиной любовью.

И этого было совершенно недостаточно.

Ожидания Колина оправдались – встреча с сенатором Тейтом оказалась формальностью. И, честно говоря, пустой тратой времени. Он подвергся подробному допросу от сенатора и его коллег, включая советника президента. Но на большинство вопросов у него не было ответа, что, наверное, только подтвердило необходимость расследования деятельности АНС и обвинений в хакерском взломе. Ему сказали, что они обсудят все подробнее и скоро примут решение. Но Колин знал, что в Вашингтоне, в условиях бюрократии, это может занять много месяцев. Он был разочарован, но не удивлен.

Когда он уходил, сенатор вручил ему список из почти сотни возможных подозреваемых, которых планировалось расследовать – просто на всякий случай. В машине по дороге к отелю Колин просмотрел список и, к своему удивлению, обнаружил, что в нем были самые разные люди, от помощников работников АНС до знаменитостей. Паранойя такого уровня напоминала о судах Маккарти в пятидесятых, когда все считались виновными, пока не доказано обратное. Внезапно Колин начал беспокоиться, во что он ввязался. В отличие от Маккарти у Тейта было достаточно опыта, чтобы легитимировать его подозрения. Колину придется быть осторожным – он совершенно не хотел оказаться втянутым в охоту на ведьм.

Входя в номер, Колин был настолько погружен в свои мысли, что едва не наступил на толстый конверт, лежавший на ковре прямо перед дверью. Он был запечатан и не подписан. Может, его обронила Ровена? Закрыв дверь, Колин сбросил пальто на подлокотник дивана.