Удачник Леонард. Эхо Прежних - Владимир Корн

– А кому еще здесь командовать? Тебе, что ли? – отвечал ему первый.

Мы, все пятеро, поморщились: в сложившейся ситуации совсем не время выяснять отношения.

Второй, завидя нашу реакцию, почему-то принял ее как признак того, что мы не согласны с его оппонентом, и потому продолжил более уверенно:

– А кому же еще? Вот и чужеземцы на моей стороне!

Мы недоуменно между собой переглянулись: кто из нас вдруг оказался на чьей-либо стороне?

– А при чем здесь чужеземцы вообще? – ответил ему первый, и все его люди согласно закивали. – Скажи, только честно: знамение у тебя было?

Тот развел руками: не было. И тут же поинтересовался сам:

– А у тебя? И не вздумай лгать!

– И у меня не было, – понурил голову туземец. – Но зато за меня чужестранцы!

– Лео, скажи им, что мы ни за кого, – шепнула мне Рейчел. – А то они сейчас передерутся, и мы утонем.

«Признаваться в этом – возможно, только усугубить ситуацию», – подумал я. И с надеждой взглянул на Гаспара: может, ему какая-нибудь дельная мысль в голову пришла? Судя по тому, что тот смотрел на меня, блестящей идеи Гаспар ждал от меня самого.

Пришлось импровизировать на ходу:

– А в чем должно заключаться знамение?

– В любом, – ответили они разом.

Затем продолжил тот, который посчитал, что мы за него:

– Видение у кого-нибудь случилось бы, рыба в пирогу запрыгнула, пеликаны как-нибудь по-особенному кричать начали, что-то еще…

– Знаки прямо как у Головешки, – негромко сказал Гаспар. – Тому для их получения достаточно по скудоумию сжечь сапог.

Возможно, Тед и ответил бы ему, но поскольку опасался оказаться в воде больше других, сделал вид, что ничего не услышал.

– И что произошло бы тогда? – продолжал допытываться я.

– Тогда!.. – И глаза у главаря мечтательно закатились. – Тогда галибы кормили бы нас до следующего полнолуния. Самым вкусным из того, что оказалось бы у них в сетях, силках или выросло на огородах. А также прислали к нам своих жен и дочерей. Прислуживать. И вообще… – Тут взгляд у него совсем уж затуманился. Хотя, скорее, запохотливился. В общем, стал мечтательно-туманно-похотливым.

– Или мелеги, – возразил ему вождь галибов.

«И из-за этого вы устраиваете свои безумные гонки?!» – Я лихорадочно соображал: как выжать из только что полученной информации выгоду? А та могла заключаться только в одном: оставить лодку на плаву.

– А знак не может заключаться в том, чтобы нам помочь?

А что? Знак как знак. Прав тот же Гаспар: Головешке, для того чтобы его получить, достаточно было испортить свою обувь. По скудоумию.

Зря я это сказал. Вождь галибов и его коллега-мелег сначала переглянулись между собой, а затем посмотрели на своих людей. И взгляды их нельзя было трактовать иначе, как призыв к действию.

Погружался в обнимку со статуей богини Элекии Блез. Уцепившись за Гаспара, верещал как недорезанный поросенок Теодор. Несмотря на всю трагичность ситуации, мне почему-то пришла в голову мысль, что на Папайо у него отлично бы получилось изобразить собой приманку. Рейчел плавала неважно, но у нее был надежный помощник – Барри. Огромнейший пес, верхом на котором можно если уж не море, то озеро точно переплыть. Еще к ней из пирог тянули множество рук туземцы. Что в общем-то было понятно с самого начала: первым делом из воды извлекут именно ее – красивую девушку. И потому я безмерно удивился, когда Рейчел вдруг вскричала:

– Лео, спасай!

Но едва я к ней бросился, яростно загребая одной рукой, потому что в другой были зажаты плащ, фляга, пояс, сабля, кинжал, арбалет, тул с арбалетными болтами и кое-что по мелочам, как услышал:

– Да не меня!

И тогда я метнулся к Гаспару, на плечи которого Головешка успел взобраться так, что тот полностью скрылся под водой. К нему я устремился на всякий случай, потому что отлично себе представлял: для такого опытного воина, как Гаспар, какой-то там судорожно вцепившейся в него Головешка причиной утопления стать не сможет. Так оно в следующее мгновение и вышло: получив расслабляющий удар в подводную часть корпуса, Теодор вздрогнул, руки у него разжались, глаза закатились, и следом на поверхности показалась Гаспарова голова.

Гаспар фыркнул, выплевывая воду, затем по всем правилам спасения утопающих перевернул Головешку на спину, подхватил его локтем под подбородок и погреб к ближайшей пироге. В зубах он сжимал перевязь от ножен с мечом. Ну да: на его месте я тоже лучше бы утонул, чем лишился меча такого качества.

– Лео, ну что же ты медлишь?! – в очередной раз воззвала ко мне Рейчел.

Которая, кстати, уже успела оказаться в пироге. Вместе с Барри, отчего пирога лишилась большей части своих пассажиров: на всякий случай те перебрались на соседние, подальше от его гигантских клыков.

– Так кого спасать-то?! – крикнул я ей в ответ.

Блеза? Тот пловец отличный, немногим хуже меня, он сам кого хочешь спасет.

– Мой узелок с вещами, вот кого!

Сказать по правде, в узелок этот свободно поместился бы если не комод, то уж сундук средних размеров – точно. Помимо платьев, в узелке находилась и шкатулка с драгоценностями, где посреди всех других украшений имелось и потрясающей красоты бриллиантовое колье, которое Рейчел собиралась надеть на нашу с ней свадьбу. Настоящую свадьбу. Узелка действительно не было видно – он, вместо того чтобы плавать на поверхности, по какой-то непонятной причине погрузился вместе с лодкой, которая успела полностью скрыться под водой.

Колье Рейчел было подарено мною, как и все остальное прочее, зачастую в ущерб собственным планам и интересам, но нырнуть за ним, не раздумывая, заставило меня не это. Вернее, не только это, поскольку потраченных на подарки денег тоже было безумно жаль. Сокровищам в нашей лодке ничто не угрожало, но наряды морская вода могла испортить так, что их останется только выкинуть. Представляю, какое горе переживет при этом моя любимая женщина!

И потому, ни мгновения не раздумывая, я нырнул вслед за лодкой. Правда, перед этим подплыл к ближайшей пироге и закинул в нее саблю, арбалет, тул с болтами, флягу, а также все остальное. И еще пояс. Порванный богиней Элекией в трех местах и надежно скрепленный воедино Блезом. С небольшим запасом золотых монет, которые я вшил в него на глазах у Гаспара, нисколько не опасаясь, что тот начнет меня называть Золотопоясцем. Или Опоясанным Золотом. Хотя бы по той простой причине, что в его собственном поясе золотых монет тоже зашито немало.

Да, в пироге оказались еще и пустые ножны от кинжала. Потому что сам кинжал был воткнут в ее борт. Чтобы не разыскивать потом пирогу среди множества похожих, а увидеть сразу. И не наблюдать у ее гребцов удивленных лиц: ничего ты, мол, к нам не клал, а поищи-ка лучше в другом месте или на дне.