Район «Зеро» - Александр Тамоников

– Достаточно взглянуть на тебя, чтобы это понять. Не забывай, я не только твоя супруга, но и такой же сотрудник разведывательного управления, как ты. Я должна знать все, что касается операции.

– Это тебе кто сказал?

– Господин Фишер.

– Джек Фишер? Глава оперативного директората?

– Именно. Он же, насколько мне известно, инструктировал тебя и назначил Гербера нашим шефом.

Ревко наконец-то прикурил сигарету, показал жене на стул и сказал:

– Садись. Доведу, что передал от имени Фишера Алекс Гербер.

Наступило утро среды, 29 апреля.

Ревко с тревогой, не позавтракав, пришел во дворец культуры в начале девятого, намного раньше, чем обычно. Сегодня должна умереть Маргарита. Как и где это произойдет?

Уборщицы повсюду мыли полы. Ему пришлось обходить ведра, швабры, женщин в серых рабочих халатах. Они здоровались с ним, он машинально отвечал.

В кабинете он подошел к окну, закурил, стоял и ждал. Когда Ревко увидел Макарову, идущую от остановки общественного транспорта, вздрогнул. Она выглядела так же, как и всегда, здоровой и бодрой. Шла легко, постукивая каблуками, в строгом костюме, который ей очень шел. Волосы уложены, на лице улыбка. Сумка через плечо.

Может, яд не подействовал? Ева перемудрила с ним? Не хватало еще, чтобы он сработал не до конца, вызвал приступ, но не убил бы. Вот тогда вопросов возникнет много. И в первую очередь у самого секретаря обкома.

Ревко чертыхнулся, не заметил, как докурил сигарету до фильтра и обжег пальцы. Он бросил затухший окурок в форточку, сел за стол, разложил перед собой бумаги. Макарова должна зайти к нему, поздороваться.

Директор дворца культуры взглянул на часы. 8.30. Жена секретаря обкома была пунктуальна. Через несколько минут она постучала в дверь.

– Да.

– Доброе утро, Ефим Макарович.

– Добрый, Рита. Проходите. Вы почему стучали?

– Закрыто было. Что-то у вас вид какой-то нехороший, Ефим Макарович. Вы часом не заболели?

– Зуб, Маргарита Аркадьевна, – сказал Ревко первое, что пришло ему в голову. – Разболелся ночью, не дал выспаться. Я уж и так, и этак, и лекарство, и тампон с одеколоном. А вот сейчас вроде прошел.

– Вам надо к врачу.

– Знали бы вы, как я боюсь этих зубных врачей. Как увижу бормашину, меня в пот бросает. Вроде всякого в жизни повидал, а вот дантистов пугаюсь.

– Вы как мальчишка, ей-богу. Немедленно идите в поликлинику. Хотите, я позвоню мужу и он вас определит к обкомовскому?… – Она вдруг побледнела, не договорила фразу.

– Что такое, Маргарита Аркадьевна? – с волнением осведомился Ревко, хотя прекрасно знал, что происходит.

– Ой, не знаю, жжет в груди.

– Вы проходите, я сейчас вам валидола дам.

– Не надо, пройдет. Это впервые. Больно!

Женщина вскрикнула, схватилась рукой за сердце и повалилась на пол.

Ревко метнулся к ней и крикнул в открытую дверь:

– Эй кто там есть, на помощь!

Прибежали заведующая сектором работы с молодежью Клавдия Голикова и физрук Вячеслав Горбунов.

– Ой! – вскрикнула Голикова. – Что это?

– Не видите, Маргарите Аркадьевне плохо, воды быстро, корвалол, валидол, все, что есть в аптечке. Слава! – Ревко бросил взгляд на физрука. – Вызывай «Скорую», похоже, у жены секретаря обкома сердечный приступ. Я положу ее на диван.

Он прикоснулся к женщине и понял, что никакая «Скорая» уже не поможет. В уголках ее губ образовалась пена, дыхания не было, пульс не прощупывался. Но Ревко продолжал инициировать бурную деятельность.

Он перенес Маргариту на диван, пока физрук кричал в телефонную трубку:

– «Скорая», это Дворец культуры. Похоже, у жены секретаря обкома Макаровой сердечный приступ, она без сознания. Быстрее приезжайте!

Клавдия принесла аптечку и стакан воды.

Неотложка примчалась через несколько минут, в кабинет прибежали врач с медсестрой.

Доктор только прощупал артерию, отошел и сказал:

– Поздно. Она мертва.

Клава вздрогнула, физрук стоял, как мумия, а Ревко проговорил:

– Как это мертва? Несколько минут назад она была… Да как же это? Маргарита Аркадьевна никогда не жаловалась не только на сердце, но и вообще на здоровье.

– Однако она мертва. Вызывайте милицию и сообщите мужу.

– Милицию? При чем здесь она?

– Так положено. И мужу непременно позвоните.

– Вы представляете?…

– Да, представляю, однако придется.

– А сначала куда?… – Ревко умело играл роль совершенно растерянного человека.

– В милицию, товарищ директор.

– Да, понял. – Он набрал «02».

Дежурный принял сообщение.

Теперь следовало позвонить Макарову. Дрожащими пальцами Ревко поворачивал диск телефона.

– Приемная товарища Макарова, помощник Щукин Борис Борисович, слушаю вас, – услышал он.

– Это Ревко, директор дворца культуры. Мне нужен Петр Тимофеевич.

– Секретарь обкома многим нужен. Скажите, что у вас, я передам, как только секретарь освободится.

– Немедленно, товарищ Щукин, сообщите Петру Тимофеевичу, что его жена умерла. Сейчас ее тело находится в ДК.

– Что? Что вы сказали?

– Маргарита Аркадьевна умерла. – Ревко бросил трубку.

У дверей дворца культуры скрипнули тормоза «Волги». В здание быстрым шагом вошел начальник областного УВД, комиссар милиции Савушкин, с ним следственная группа. Тут же подъехал начальник управления КГБ полковник Лысенко.

Наконец появился Макаров. Он в распахнутом пиджаке протаранил холл коридора, ворвался в кабинет, бросился к жене.

– Рита, что с тобой? Скажи, Рита?

Комиссар нагнулся к секретарю:

– Извините, Петр Тимофеевич, ваша супруга мертва.

– Но как? Почему? – Он встал, схватил доктора за халат. – В чем дело?

– К сожалению, пока я могу только констатировать смерть. Сотрудник дворца культуры позвонил к нам и сообщил о том, что у вашей жены сердечный приступ. Мы тут же выехали, но ничего поделать не могли. Судя по симптомам, у вашей жены случился обширный инфаркт, но истинную причину смерти может дать только вскрытие.

– Вскрытие?

– Да, я позвонил, должна подъехать машина и доставить тело в морг.

– Какой к черту морг? Рита не могла умереть! – Макаров бросился к Савушкину. – Сергей, пусть твои люди что-нибудь сделают.