Жемчужина любви - Эллен Сандерс

– Я тоже.

– Не может быть! – шутливо воскликнула Колетт.

– Мы с Изабель расстались из-за моей одержимости работой. Ты ведь меня наверняка понимаешь. Когда тебя захватывают новые идеи, проекты… К тому же я готовился к своей первой персональной выставке.

– Я не знала. Поздравляю! – с воодушевлением сказала Колетт. – Уверена, она имела ошеломляющий успех.

– Ну не такой уж ошеломляющий, раз ты о ней ничего не слышала, – скромно отозвался Луи, однако в его голосе прозвучали хвастливые нотки.

– Мне жаль, что Изабель не разделила твою радость.

– Мне тоже. – Луи вздохнул. – Я с самого начала знал, что мы слишком разные, но… – Он пожал плечами.

– …Любовь слепа, – закончила за него Колетт.

– Кроме того, она глуха и глупа. Выпьем же за тех безумцев, которые все равно попадают в ее сети.

– И радуются этому. – Колетт чокнулась с Луи.

– А почему бы тебе не поехать вместе со мной в Лондон? – неожиданно предложил Луи. – Я купил небольшой двухэтажный дом с очаровательным садиком. Студия на первом, спальни – на втором.

Смелая, почти безумная мысль неожиданно завладела воображением Колетт настолько, что она едва не выпалила «да!». Какое безумство! Поехать вместе со старым приятелем, давно и безнадежно влюбленным в нее, в другую страну, работать и жить вместе с ним… А что ее удерживает здесь, в Париже? Почему бы ей и впрямь не сорваться с якоря и не броситься в бушующее житейское море вместе с Луи? Пусть Жан-Пьер и Оливье останутся в ее прошлом.

Однако Колетт сама же испугалась этих мыслей. Разве она сможет вот так запросто бросить все дела в Париже? Перевести дизайн-студию в Лондон? А как же Мадлен и Натали? Колетт поняла, что пытается обмануть саму себя. Все вышеперечисленное имело для нее сейчас куда меньше значения, чем один-единственный взгляд Оливье Лорана. Взгляд, полный любви и нежности. Взгляд, без которого она не мыслила свою жизнь.

– Давай же, Колетт, решайся, – подначивал Луи, заметивший ее колебания. – Мы найдем тебе лучшего врача. Я помогу с работой на первых порах. Увидишь, насколько больше возможностей откроет для тебя Лондон.

Колетт вздохнула.

– Нет, Луи, прости, но я не могу.

– Брось! Не говори, что до сих пор сохнешь по своему Жан-Пьеру.

– Нет. Он для меня остался в прошлом. По большому счету я и не любила его никогда, – призналась Колетт.

– Тогда что тебя останавливает? Обещаю, что не стану тебя торопить. Я ждал тебя так долго, что смогу подождать и еще.

Сердце Колетт болезненно сжалось. Нет, она не может поступить с Луи нечестно, а любой компромисс с собственной совестью будет неизменно означать предательство дружбы. Луи заслужил куда больше, чем она могла ему предложить.

– Луи, я не все тебе рассказала, – начала Колетт.

И она рассказала Луи все. Ничего не утаила и не приукрасила. Рассказала о том, как ее поразила красота и мужественность Оливье, когда она впервые увидела его. О том, какую чудесную прогулку он ей устроил… как научил дегустировать вино… подарил в знак любви жемчужину… Как они были близки и счастливы вдвоем. Луи слушал ее не перебивая, внимательно всматриваясь в меняющиеся с каждой фразой черты лица.

Вот уже от былой улыбки Колетт не осталось и следа. Брови сдвинулись, глаза потускнели. Она могла ничего не говорить больше – Луи уже понял, что дальше разразилась буря.

– Потом я узнала, что Оливье обманывал меня с первого дня. Он был со мной из-за идиотской жалости и чувства вины. Возомнил себя мучеником, а меня – крестом.

– Вы расстались?

– Да. Неделю назад.

– Я понял, что ты чего-то недоговаривала, – после минутной паузы ответил Луи. – Ты сказала, что несколько месяцев одна, но я чувствовал, что твое сердце не свободно, а на душе – камень.

– Тогда почему ты сразу не спросил?

– Хотел, чтобы ты рассказала мне сама. Ты должна была созреть для признания. И я благодарен, что это произошло так быстро.

– О, Луи, я тебя обожаю! – Колетт обняла его и нежно поцеловала в щеку. – Ну почему, почему ты не приехал чуточку раньше?

– Видимо, мне на роду написано опаздывать.

– Я бы отдала все на свете, чтобы повернуть время вспять.

Луи пожал плечами.

– Вряд ли бы это что-то изменило. Не будем обманывать сами себя. Ты ведь и раньше не отвечала на мои чувства.

– Мы были слишком молоды…

– Колетт, ты всегда относилась ко мне, как к влюбленному мальчишке, желторотому юнцу, романтику, отставшему от своего века. Признайся, ты ведь никогда не воспринимала мою влюбленность всерьез.

– Прости, – смущенно опустив ресницы, сказала она.

– Мое приглашение остается в силе. Я буду в Париже еще неделю. – Луи протянул ей визитную карточку. – Здесь указан мой лондонский адрес. Я всегда жду тебя. Когда ты наконец решишься…

– Луи…

– Тсс. – Он прижал к ее губам палец. – Ничего не говори. Возможно, ты еще передумаешь.

– Я ведь не могу обещать.

– А я и не требую от тебя никаких обещаний. Просто сохрани карточку на всякий случай… и помни о том, что в далеком туманном Лондоне тебя ждет верный и преданный Луи Ларсен – последний мечтатель эпохи.

– Доктор Лоран? Чем обязан? – Представительный мужчина с ярко выраженным брюшком откинулся на спинку громоздкого кресла.

– Мсье Буве, место ведущего хирурга в Гренобле еще свободно?

Хозяин кабинета выразительно приподнял брови.

– Вы ведь утверждали, что ни за что не оставите Париж, доктор Лоран.

– Я передумал, – твердо ответил Оливье.

– Что ж… Нужно позвонить, уточнить детали. Возможно, вас не устроит зарплата. Конечно, это очень почетная должность, которая способна потешить самолюбие любого медика, но не забывайте и об ответственности, доктор Лоран.

– Спасибо за предупреждение, мсье Буве, – холодно ответил Оливье. – Для меня сейчас не так важны деньги…

– Не говорите того, о чем вскоре можете пожалеть, – со снисходительной улыбкой заметил мсье Буве. – Мы все-таки постараемся выбить для вас приличный заработок. – Он поднял телефонную трубку и по памяти набрал номер.

Оливье скромно присел на край одного из стоявших вдоль стен кабинета патрона стульев.

Решение покинуть Париж, а следовательно, Колетт, далось ему с большим трудом. Однако теперь он твердо решил посвятить себя медицине, точнее сделать карьеру блестящего хирурга. Пусть для этого и придется перебраться на другой конец Франции, в Гренобль. Впрочем, он обожает горы, мечтает побывать в Швейцарии – в общем и целом поездка представлялась ему в радужных красках. Вернее, Оливье пытался убедить себя в том, что поступает верно, а не идет наперекор собственным чувствам и желаниям.