Свинцовый бриз - Владимир Григорьевич Колычев

того, как ты влепил пулю в лоб этому козлу?..

— Не скажу, что попал случайно, — усмехнулся Игнат.

А ведь он мог промахнуться. Как ни крути, а жизнь Лены действительно висела на волоске.

— Не случайно… — кивнула она, внимательно и даже с сомнением глядя на него. — Но было темно.

— Не совсем темно.

— И не совсем светло!.. Если я сейчас напьюсь, ты не станешь меня ругать?

— Любу маме отдай. И можешь немного выпить.

— Немного… А ты по делам?

— Горлову хочу повидать. Поговорить с ней.

Игнат действительно собирался ехать в Геленджик, с улицы Виноградной на него открывалась прямая дорога. Минут через двадцать уже будет на месте.

— А она правда очень красивая женщина?

— Не очень.

— Мне кажется, она любовница Ульяна… Такая женщина не может быть любовницей какого-нибудь чмошника…

— Какая такая?

— Порочная…

— Откуда ты знаешь? Ты ее даже не видела.

— Я ее почувствовала. Она такая же порочная, как Оксана. Тебе нравятся такие женщины?

— Мы обязательно с тобой об этом поговорим. Но не сейчас.

— Я тебя жду!.. И не думай, что у нас со Ставридой что-то было!

Лена вышла из машины, Игнат смотрел ей вслед, пока она не скрылась из вида. И думал о том, что ему действительно нравятся роковые женщины. И Лия была отнюдь не паинькой, и Лена разбитная бабенка, которой палец в рот не клади. На их фоне Оксана раньше казалась пушистым ангелочком, но Игната это не трогало. И вот Оксана ворвалась в его жизнь прекрасным демоном, и он мог в нее влюбиться крепко-крепко. И очень хорошо, что Оксана уехала. Иначе бы он окончательно потерял голову. И сейчас бы, возможно, убеждал себя в том, что Лена изменяла ему со Ставридисом. А теперь он старается гнать от себя эти мысли, потому что не хочет терять Лену. Хотя бы из-за ребенка.

На выезд в Морячок отправился дежурный следователь, Селиверстова Игнат нашел в его кабинете.

— А-а, Жуков, ты здесь? — Следователь сделал вид, что рад ему.

Но взгляд на нем удержать не смог. Что-то дрогнуло у него внутри.

— Да вот, с Горловой хотел поговорить.

— Я слышал, ты человека застрелил.

— Преступника! — нахмурив брови, уточнил Игнат.

— Преступник он или не преступник, устанавливает суд.

— Он дружок Горловой!

— Дмитрий Каданин?

— Каданин, — подтвердил Игнат.

Прежде чем оставить покойника в горах, он обыскал его, изъял документы — на имя Каданина Дмитрия Васильевича, шестьдесят второго года рождения. А на операционный стол он отправил Сушкина Геннадия Ивановича. Впрочем, узнать это Селиверстов мог через своего коллегу, который проводил сейчас следственные действия на месте происшествия. Правда, рация там не работала. Или наладилась связь?

— Горлова призналась, — отвечая на немой вопрос Игната, сказал Селиверстов.

— В том, что знает Каданина по фамилии?

— В паспорт к нему заглянула, пока он спал. На всякий случай.

— А почему сразу не сказала?

— Испугалась, что мы обвиним ее в соучастии… Тем более что это из-за нее Ставридиса убили.

— Она и в этом призналась?

— Не хотела, но разве от меня что-то скроешь? — расправив плечи, улыбнулся Селиверстов.

— И что Ставридис натворил?

— Ну что… Маша Горлова с ним познакомилась, он обманом затащил ее домой, избил… ну, и все остальное сотворил… А потом появился Каданин, Горлова ему пожаловалась на Ставридиса. Она даже не знала, к чему это приведет.

— А с Каданиным ее Пантелеева познакомила?

— Нет, она познакомилась с Каданиным на набережной. А как только мама уехала, поселила в своем… фактически в своем доме…

— Я могу поговорить с ней?

— Конечно! Адрес ты знаешь!

— Адрес?!

— Да, Горлова проходит как свидетель, я взял с нее подписку о невыезде и отпустил домой.

— Когда?

— Утром.

— Рабочий день еще даже не начался… Вы допрашивали ее ночью?

— Ночью допросы запрещены. Скорее, поговорил с ней, под протокол, разумеется. — Селиверстов хлопнул по папке, которая лежала на столе справа от него.

— А если она любовница Ульяна?

Видел Игнат, как Селиверстов пускал слюнки на Горлову. А она такая, что могла соблазнить следователя — себе на благо. Здесь, в этом кабинете, и соблазнила, за что и получила свободу.

— Кто сказал? — насторожился следователь.

— Говорят, что комитетчиков из Москвы ждут. Знаете, куда они эти ваши протоколы засунуть могут? И кому?

— Ну все, хватит!.. Дома у себя Горлова! И вы, товарищ капитан, можете в этом убедиться! — Селиверстов хмурил брови, но чтобы метать громы и молнии, ему не хватало уверенности. Смотрелся он жалко.

— Ну-ну!

Уже через полчаса Игнат останавливал машину возле дома на улице Репина. Но, увы, Горлову там не застал. Вещи ее на месте, а сама она — тю-тю. Умчалась в Новосибирск, не заезжая в свой новый дом. Или уехала в Красноярск к Ульяну. Ее, конечно, объявят в розыск, но будет ли результат?

Часть вторая

Глава 9

Небо свинцовое, тучи хмурые, море штормит, темно-зеленые с пеной волны накатывают на берег, с ледяным хрустом пожирая пляжные камушки. Середина декабря, мертвый сезон, с моря веет холодом, с неба срываются снежинки.

— Это беспредел, начальник! — Баштан заставлял себя смотреть на море, но страх держал его в напряжении, он то и дело оглядывался.

А ведь с ним два телохранителя, возможно, при оружии.

— С этим надо кончать!

— Ты уже кончил, — усмехнулся Игнат. — Сушкина.

— Наклеп это, Сушкин сам загнулся.

— Ну да.

Сушкин умер в реанимации. Его держали на искусственной вентиляции легких, но кто-то на время перекрыл доступ воздуха, и больной задохнулся. А может, и не было постороннего вмешательства, возможно, сердце бандита остановилось само по себе. И кислород поступал, а сердце все равно остановилось. Эксперты этого не исключали. Тем более что проникновения в палату посторонних лиц зафиксировано не было.

— Мы бы не стали так делать! Мы бы его пристрелили!

— А Ульян думает, что это вы Сушкина сделали.

Игнат даже не знал, что уже почти месяц, как у Баштана пропадают люди. Сначала исчез Подюга, через неделю разом пропали Комок и Сельпо, а позавчера похитили Миклуху, причем на глазах у его сожительницы. Только тогда Баштан по-настоящему забил тревогу. Просто так он бы к Игнату обращаться не стал.

— Да не стали бы мы так поступать!

— И я думаю, что это не твоих рук дело, — сказал Игнат.

Горлову так до сих пор и не нашли. Каданин погиб, Сушкин умер, и все пути к истине оборвались. Понятно, что Ставридиса убил Сушкин, он же стрелял в Клешню и Тюльпана, которых Баштан отправил искать красноярских гостей. С Клешней и Тюльпаном