Трепетные птички - Лев Портной

В этот момент очухавшийся Патрончик поднялся с пола, взял стул и начал заносить его над головой Елены Владимировны. Я хотел предупредить соседку, поскольку из нашего разговора уже понял, что она согласна меня спасти, важно только достичь консенсуса в вопросе о том, что делать с телом ее мужа — оставить его пьяному духу Искандурова или же вернуть непосредственному владельцу. Однако не успел я оповестить ее о нависшей над ней опасности, как она ни к селу, ни к городу воскликнула:

— Эй-эй-эй! Поосторожнее! У меня ушки на макушке!

Патрончик, тоже не сообразивший вовремя к чему относить восклицание Елены Владимировны, размахнулся стулом. Соседка резко подалась вперед, вплотную приблизившись ко мне, оперлась на Светкины плечи, приподняла зад и ударила нападавшего сзади майора пяткой в пах. Тот взвыл и, выронив стул себе на голову, опять свалился на пол и скорчился от боли. Светлана закашлялась, а Рыжий выдал:

— Во блин, цирк на гастролях!

— Ага, — злорадно закричал я, — я ж тебя, Патрончик, предупреждал, что у тебя билет на самое лучшее место!

— А-у-у-у! — с трагическим надрывом подпел Патрончику пьяный дух Искандурова.

— Мужик, ты будешь выпендриваться, без потомства останешься, — сочувственно произнесла Елена Владимировна. — Впрочем, у тебя, небось, уже внуки растут.

— Вам это… так… с рук… не сойдет, — прерывисто прохрипел Патрончик, — я… майор… милиции…

— А я майор ФСБ! Дальше что?! — парировала Елена Владимировна, и все мы уставились на нее с изумлением. — Готовьте следующий шприц! — приказала она Светлане. — По четыре грамма ему и ему! — она кивнула по очереди на меня и Патрончика.

— И Искандурову тоже! — закричал я.

— Нет!!! — завопил его пьяный дух, прикованный к батарее.

— Нет! — твердо произнесла Елена Владимировна.

— Послушай, послушай меня! — попросил я.

— Ну что еще?! — она обернулась и вновь опустилась на корточки напротив меня.

— Ты понимаешь, что в лучшем случае я превращусь в майора милиции, да к тому же в такого старого!

— А я не только психиатр, но еще и женщина, — шепотом пожаловалась она, — женщина, которой надоел ее муж…

— Так разведись с ним!

— А квартира?! Разведусь и дальше что?! Все равно жить под одной крышей! Или размениваться! А что я выменяю из двух комнат в коммуналке в «хрущобе»?!

— Значит, вот что! — прошептал я. — Давай заключим сделку! Я тебе идею, как утрясти семейные проблемы, а заодно и семейный бюджет пополнить, а ты отправишь Искандурова…

— Какую идею?! — скептически скривила губки соседка.

— Очень простую! Наклонись поближе, я расскажу.

— Только без глупостей, — предупредила соседка, наклоняясь ко мне.

Я изложил ей шепотом свой план.

— Хм, — Елена Владимировна внимательно посмотрела на меня. — Странно, как это нам раньше не приходило в голову…

— Старая закалка, «совковое» воспитание, мысли в эту сторону не работают, — объяснил я.

— Можно подумать, что у тебя было воспитание другое?! — спросила она с сарказмом.

— Я в армии служил, там свободная торговля давно процветает, — пояснил я.

— Родину, гады, продаете! — ухмыльнулась соседка.

— Так уж на Руси издавна повелось, — развел я руками. — Что стерегу, то и продаю. Ну, так что — насчет бизнеса? Чур, мне треть от прибыли! За идею. И оргчасть, пожалуй, возьму на себя!

— А оставшиеся две трети?

— Тебе и твоему мужу…

— Ну, это мы посмотрим. А в целом, я согласна, — она подняла стул и трижды взмахнула им.

Она оглушила пьяный дух Искандурова, затем Патрончика и последнее, что я запомнил, это, как стул сломался об мою, вернее, Светкину, голову.

Стояло нездешнее лето. Все под тем же синим солнцем все так же надоедливо шепелявили листвой причудливые иссиза-голубые деревья, вновь заострившаяся трава ранила ноги, а густой кустарник норовил хлестнуть по лицу упругими ветками, обросшими молодыми колючками.

— Ну, наконец-то! — с облегчением воскликнула Света, спешащая мне навстречу через свою пустыню.

А в воздухе парили перья и пух, как в сорокалетие Чанчжоэ.

Я вновь подивился тому, как необычно совмещались чужеродные пространства. Вот Света подбежала вплотную ко мне, но я оставался в своих джунглях, а она в своей пустыне, что не помешало ей обнять меня. А эти пух и перья! Сперва, по привычке из прежней жизни, я пытался отмахиваться от них. Но это оказалось бесполезно, потому что они пролетали сквозь мою руку, не причиняя мне никакого беспокойства. Точно так же Светлана спокойно проходила сквозь кустарник и деревья, которыми заросли мои дебри. И вот что интересно. Если бы я захотел приобнять какую-нибудь фрекен бок из числа Светкиных маркитанток, у меня бы ничего не вышло, поскольку моя рука проплыла б сквозь ее тело, как сквозь облачко. Но с другой стороны сама эта фрекен бок запросто разъезжала верхом на моем осле.

— Ну-с, Искандуров с Патрончиком здесь? — спросил я; этот вопрос меня беспокоил больше всего.

— Здесь-здесь, — успокоила меня девушка и добавила. — Причем, у кого-то из них рыло в пуху.

— Ну не иначе, как у Патрончика, — предположил я и оказался прав.

Невдалеке, утопая в пуху и перьях, окруженный толстыми одалисками с козьими ножками и рожками, лежал майор. Две женщины, прильнув к нему с двух сторон, старательно вылизывали его физиономию, заросшую суточной щетиной. Еще две толстушки, расположившись валетом к тем двум, занимались ляжками Патрончика. Но больше всех повезло рыжей бабище, которая, оттеснив своих подружек, оседлала мужское достоинство майора и устроила верхом на его коньке бешеную скачку, сопровождая ее оргазмическими воплями. Не менее полусотни обнаженных одалисок толпились рядом, ожидая своей очереди. И поскольку то дело, с которым они пришли к майору милиции, не терпело отлагательств, некоторые из них предавались пагубной страсти друг с другом. Сам же Патрончик конвульсивно извивался под рыжей бесстыдницей и радостно вскрикивал:

— Да! Да! Так я и знал! Так я и знал!

Бедняга, он думал, что попал в рай.

Тем временем я заметил, что в воздухе кружат уже не только перья и пух, но и клочья шерсти и чешуи. Где-то за спинами похотливых одалисок происходила грандиозная битва; это полтергейст Воронков выяснял отношения с пьяным духом Искандурова. Шипели Гошины змеи, а косматые исполины его соперника неуклюже давили болотных гадов. И ведь было из-за чего драться! Один мстил за то, что его со свету сжили, другой негодовал из-за того, что сжитый им со свету сосед не только занял его тело, но еще и телом жены овладеть хотел. Я приподнялся на цыпочки, мне хотелось рассмотреть Искандурова, которого я видел лишь в облике Воронкова, но не смог, потому что неожиданно меня одернула за руку Света.