2/3 успеха - Иоанна Хмелевская

Брат был настроен философски.

— Ничего не поделаешь, такая нам, значит, судьба. И чем тебе здесь плохо? Погода прекрасная, пожевать есть что, ведь запаслись на всякий случай. Вздохнув, девочка вынуждена была примириться с судьбой. Погода, невзирая на осень, и в самом деле стояла прекрасная — солнечная и тёплая. В скверике у дома, за которым они наблюдали, были лавочки, песочницы для малышей с удобными для сидения всевозможными фигурками, вырезанными из деревянных брёвнышек, пеньки и столики, так что ждать можно было с комфортом. Усевшись на один из пеньков, девочка огляделась и заметила:

— Опять получится то же самое. Нехорошо.

— Что то же самое? — не понял Павлик.

— То же, что и в прошлый раз. Зютек окажется ближе, а мы дальше. Придёт в назначенное время и снова займёт удобную позицию на лестничной площадке поближе к наследникам, а мы с тобой будем далеко и ничего не sqk{xhl. В цветочках втроём не поместимся…

— Не спустим же мы его вниз с лестницы…

— Не спустим, но надо сделать так, чтобы мы заняли лучшее место, а он худшее.

— Тогда сделаем так, — предложил Павлик. — Как только Хабр сообщит, что Зютек приближается, мчимся с тобой в подъезд и занимаем верхнюю площадку. А если Зютек туда сунется, подговорим Хабра страшно зарычать. Зютек подумает, что там какая-то собака…

— ..и совершенно правильно подумает, — вставила Яночка.

— ..и не полезет туда, — закончил Павлик. — Даже если не испугается собаки, побоится, что она поднимет шум, начнёт лаять, привлечёт внимание к нему, ну и отступится.

Покончив с одной проблемой, Яночка тут же принялась ломать голову над другой.

— Как бы узнать, оставлены ли наследникам марки…

— Наверняка оставлены, — заверил её Павлик, — иначе Зютек не торчал бы тут.

— ..и кому эти марки достанутся, — продолжала девочка. — Когда они поделят имущество. С кем потом говорить? Не обязательно нам, может и дедушка, но узнать должны мы. А вдруг они и марки поделят? С таких станется. Каждый получит понемногу, а нам что делать? Одни проблемы!

Мальчик по-своему утешал сестру:

— Во всяком случае, сверху мы больше увидим и услышим. Кляссеры знаешь какие тяжёлые? Сколько я их за дедушкой в клуб перетаскал! И если кто выйдет с чем-то таким тяжёлым, весь согнётся, мы сразу догадаемся.

Да, проблем и в самом деле множество, дети живо обсуждали их, и время летело незаметно. Проблемы, проблемы… Вот ещё одна.

— Ведь мы же даже не знаем, как этих наследников зовут и где они проживают, — вспомнил мальчик. — Как их потом разыскать? Они на машинах съезжаются…

— Есть у меня одна идея, — сказала Яночка, — но об этом потом. И ведь может же кто-нибудь из них пешком прийти? Тогда можно будет выследить его.

— И номера машин переписать! На всякий случай, — дополнил брат.

— Смотри, Зютека до сих пор нет, — сказала Яночка. — Не очень-то удобно сидеть на этом пеньке. Пойдём вон на ту лавочку. Павлик попытался обратить внимание сестры на положительные стороны их вынужденного бездействия:

— Видишь, сидим на лавочке, на свежем воздухе, а то бы торчали на лестнице, и весь дом бы нас увидел! А тут удобно, и солнышко светит.

Запрограммированный на Зютека Хабр бегал себе по скверику, знакомясь с интересными запахами. Дети могли на него положиться — объект он почует издалека и заблаговременно их известит. Дети не сводили глаз со своего любимца и на все лады обсуждали его достоинства. Но вот Павлик случайно взглянул на дом и сорвался с места.

— Приехали! — сдавленным голосом вымолвил мальчик.

Вздрогнув от неожиданности, Яночка тоже вскочила.

— А где же Зютек?

За помойкой остановился большой вишнёвый «фиат», из которого стали выходить пассажиры. Дети поспешили в ту сторону и притаились за бетонированной стенкой помойки.

— Точно, они! — лихорадочно шептал Павлик. — Вот этих двоих я узнал, третьего первый раз вижу. Где же этот Зютек? Слушай, может, это и к лучшему, что его нет, давай быстренько займём позицию на лестнице.

— Рано, — решила Яночка. — Ты же сам говорил, что сговорились они все вместе и только толпой входят в квартиру. Подождём, пока все не соберутся.

И дети снова уселись на лавочке, издали наблюдая за событиями у интересующего их парадного.

— А как мы потом войдём? — нервничал Павлик.

— Нормально, по лестнице, — успокоила его сестра. — По лестнице ведь разрешается всем ходить?

Тем временем приехавшие на вишнёвом «фиате» — пожилая женщина и двое lsfwhm гораздо моложе её — не спеша пошли к подъезду. Один из мужчин был с бородкой, а второй в очках. Все трое вошли в парадное, но вскоре тот, что в очках, вышел, остановился у входа, закурил и принялся оглядываться во все стороны.

— Ждёт остальных, — сообщил Павлик, хотя сестра тоже видела человека в очках. — Интересно, кто это? Раньше я его не видел, только те двое были.

— Не нравится он мне, — сказала Яночка.

— Почему? — удивился брат.

— Не знаю. Подозрительный какой-то. Давай делать вид, что заняты разговором и нам он до лампочки.

— В каком смысле не нравится? — захотел уточнить Павлик.

— Сказала же — не знаю. Не нравится и все! Перестань пялиться на него!

Яночка злилась на себя, что не может выразить чувство, возникшее в душе при виде этого, в очках. Не может, хотя ясно чувствует — что-то тут не в порядке. Вот вышел человек, захотел покурить, имеет право. Другие остались ждать на лестнице или в квартире дружественного соседа, может, это как раз те наследники, которые подкупили соседа. А сосед некурящий, и в квартире курить не разрешает. Вот этот и вышел покурить, тем более что все равно приходится ждать остальных наследников. Вроде все нормально, вот он и ждёт. Только ждёт как-то не так… Не на улицу смотрит, а по сторонам оглядывается. Украдкой оглядывается! О, вот точное слово — делает вид, что курит, делает вид, что вовсе никого не ждёт и не высматривает, хотя имеет полное право ждать и высматривать.

Этими соображениями Яночка поделилась с братом, и тот с ней согласился. И внёс предложение:

— Тогда пусть Хабр его обнюхает. На всякий случай.

— Тогда нам надо его как-то назвать, чтобы сказать Хабру.

— Очкарик! Он в очках, пусть будет Очкарик! — решил мальчик.

Следующие десять минут лихорадочно обсуждали, как лучше провернуть операцию. Нельзя было надеяться на то, что человек не заметит большую красивую собаку, сеттера с отливающей бронзой шерстью, когда та примется его обнюхивать. Следовало действовать открыто, брать быка за рога.

Яночка объяснила Хабру его задачу, и вот курящий уже третью сигарету Очкарик вдруг узрел пред собой смущённого светловолосого мальчика. Мальчик нерешительно приблизился и, шаркнув ножкой, произнёс: