Семейные узы - Даниэла Стил

— Он не в ее вкусе, — буркнул Жан-Луи и переменил тему, но от Лиз не укрылась его досада, которая прошла, только когда они вернулись домой. Обоим предстояло сделать много звонков по поводу завтрашних съемок. Лиз сожалела, что они будут работать не вместе. Она уже несколько месяцев готовила большую серию статей о драгоценностях, а Жан-Луи отправился на съемки для апрельской обложки французского «Вога».

В обед они сходили в соседнее бистро, съели там суп и салат, а вернувшись, занялись любовью. Казалось, раздражение Жана-Луи по поводу Франсуазы и британского манекенщика полностью растаяло. Лиз решила, что он, как самец, просто защищает свою территорию. Никому не нравится встречаться с новыми увлечениями своих бывших возлюбленных, даже если чувства давно умерли. Так или иначе, Жан-Луи снова пришел в хорошее расположение духа, и они уснули в объятиях друг друга. Жан-Луи поставил будильник на пять утра. В шесть часов обоим уже надо было явиться на место съемок. Засыпая, Лиз никак не могла отделаться от мыслей о Дамьене. Она жалела мальчика, который вынужден вести такую беспорядочную жизнь. Ребенок заслуживал лучших условий. Ей почти захотелось, чтобы она и Жан-Луи подольше жили вместе. И кто знает, может быть, так и случится. Так или иначе, дни в Париже прошли чудесно.

Лиз, как один из самых дотошных редакторов, старалась заранее предусмотреть и обойти все подводные камни, которые могут возникнуть. Она ненавидела сюрпризы, особенно неприятные, и делала все, чтобы их избежать. Однако, несмотря на самую тщательную подготовку, на площадке возникло сразу с десяток проблем. Они снимали на Вандомской площади, и началось с того, что пошел дождь. Стали натягивать огромный тент и устанавливать искусственный свет. Это заняло немало времени. Включили обогреватели, чтобы манекенщицы не мерзли, но одна из них заявила, что ей дурно, и отказалась работать.

На этих съемках одежда имела второстепенное значение, поэтому Лиз со стилистом выбрали несколько простых белых и черных платьев американского дизайнера, но два из них застряли на французской таможне, пришлось обходиться тем, что есть. Одно из платьев стилист весьма удачно заменил роскошной рубашкой.

Главным объектом съемки были драгоценности, и как раз с ними возникло немало проблем. Все ювелиры, с которыми работала Лиз, прислали то, что она выбрала, но один заменил несколько предметов. Новые Лиз не понравились. Она тут же позвонила ювелиру. Тот извинился и сообщил, что продал выбранные ею украшения, но не поставил ее в известность. Более того, оказалось, что этот дизайнер жил в Риме. Лиз не могла поехать и подобрать что-нибудь еще. Во время перерыва в съемках она бросилась к ювелирам, с которыми работала в Париже, но так и не нашла ничего подходящего. Трех-четырех предметов не хватало. Лиз ненавидела такие коллизии, но совсем избежать их было невозможно.

— О Господи! — жаловалась она старшему стилисту. — Надо было прочитать свой гороскоп на сегодня.

Она кое-как перестроила ход съемок, но украшений не хватало. Главный редактор в Нью-Йорке не станет слушать, что одна из моделей закапризничала, два платья застряли на таможне, а четыре самые значительные драгоценности из тех, что запланировали показать, были проданы. Лиззи села в кресло у края площадки и прикрыла глаза. Обычно она умела найти выход из сложной ситуации, но на сей раз ничего не получалось. Одна из ассистенток попробовала к ней приблизиться, но Лиз отмахнулась от нее. В перерыве заехал Жан-Луи и сказал, что его съемка идет великолепно. Лиззи почувствовала еще большее раздражение. Она выключила телефон, но тут к ней снова подошла помощница.

— Простите, Лиз, я знаю, вы заняты, но приехал Алессандро ди Джорджо.

— Черт! — прошипела сквозь зубы Лиз. Приехал один из самых известных ювелиров, чьи вещи они сегодня снимали. Видимо, пожелал убедиться, что его украшения — изюминка сегодняшней сессии. Вот уж кого Лиз не хотела видеть на площадке. Некоторые ювелиры вели себя очень ревниво, не хватало только, чтобы ее учили, как и что нужно делать.

— Нельзя ли сказать, что меня сейчас нет? — Лиз никогда его не видела, общалась с ним только по почте, а из Рима драгоценности всегда привозила вооруженная охрана.

— Я думаю, он знает, что вы здесь, — виноватым голосом произнесла перепуганная помощница, совсем молоденькая девушка.

Лиз бросила на нее раздраженный взгляд, но ответила вежливо:

— У меня нет времени сейчас с ним разговаривать. Надо придумать, что, черт возьми, делать с тремя образцами, которых у меня нет. А на самом деле — с четырьмя.

— Как раз об этом он и хочет поговорить. Говорит, приехал в Париж на встречу с важным клиентом и у него есть несколько вещей, которые вы не видели. Он проезжал мимо, остановился посмотреть съемки, и я рассказала ему о случившемся. Он предложил посмотреть его вещи.

Лиз некоторое время смотрела на девушку, потом улыбнулась:

— Есть же Бог на свете. Где он?

Девушка указала на высокого светловолосого молодого человека в темно-синем костюме с галстуком. В руках он держал большой кейс. По бокам стояли охранники. Смущенно улыбаясь, мужчина смотрел прямо на Лиз.

— Мисс Маршалл? — приблизившись, спросил он. Охранники на шаг отступили, но оставались рядом, готовые защитить его в случае нападения. — Как я понимаю, у вас проблемы. Ехал на встречу с клиенткой и решил остановиться посмотреть на съемку. Моя клиентка расстроится, если я привезу ей меньше украшений, но чего не знаешь, о том сердце не болит. Позже вы можете вернуть их. Если что-нибудь выберете, я скажу клиентке, что у меня в мастерской произошла задержка.

— Наверное, есть отдельный святой для редакторов, попавших в беду, — с благодарной улыбкой отозвалась Лиз. Ей всегда нравились работы этого ювелира.

— Мне бы не хотелось показывать вещи прямо здесь. Надеюсь, вы понимаете? Если у вас есть несколько минут, мы могли бы пройти в мой номер в «Ритце».

Отель находился буквально в двадцати ярдах. Лиз смотрела на ювелира во все глаза. Говорил он на чистом английском языке с легким итальянским акцентом.

Входя вместе с ним в вестибюль «Ритца», Лиз чувствовала себя едва ли не бродяжкой. На нем был безупречный костюм, а на ней — леггинсы, кроссовки, свитер и плащ. В кои-то веки она не прихватила с собой туфли на высоком каблуке. К тому же утром она даже толком не расчесала волосы — просто перехватила их зажимом, проглотила чашку кофе, который приготовил Жан-Луи, и выскочила из дома.

Огромный номер в «Ритце» с окнами на Вандомскую площадь, который снимал Алессандро ди Джорджо для встречи с частными клиентами, произвел на Лиз большое впечатление. Здесь он быстро открыл кейс и вынул с десяток восхитительных украшений с бриллиантами, рубинами, изумрудами и сапфирами. Вещи оказались крупнее и выразительнее, чем отобранные Лиз ранее. Это значило, что в продаже будет больше работ ди Джорджо, но у Лиз не оставалось выбора, да и украшения были на редкость хороши.

— Можно ли узнать, кто ваша клиентка? Кто хочет купить эти вещи? — спросила Лиз, зачарованная размерами украшений.