Оппенгеймер. История создателя ядерной бомбы - Леон Эйдельштейн
Шрифт:
Интервал:
Незадолго до отъезда из Беркли Оппенгеймера пыталась завербовать советская разведка. Сотрудники советского консульства в Сан-Франциско вышли на жившего в Беркли британского химика-коммуниста Джорджа Элтентона, а тот, в свою очередь, переговорил с профессором французской литературы Калифорнийского университета Хааконом Шевалье, который дружил с Оппенгеймером. Шевалье сообщил Оппенгеймеру, что у Элтентона есть возможность передачи технической информации для советских ученых, но наш герой на заброшенную удочку не клюнул, и на том разговор закончился. Оцените, как мастерски было сделано предложение – через коллегу-профессора, часто бывавшего в доме Оппенгеймеров. Сторонние наблюдатели не могли заметить ничего подозрительного. Этот разговор «аукнулся» Шевалье в 1950 году, когда он был вынужден уйти из университета и эмигрировать во Францию, поскольку перспективы на получение работы в Соединенных Штатах были нулевыми.
Помощником Оппенгеймера был назначен Джон Генри Мэнли, физик-нейтронщик, работавший прежде в металлургической лаборатории Чикагского университета. Мэнли, экспериментатор с административным опытом, стал идеальным дополнением нашего героя. «Я позволил уговорить себя присоединиться к Оппенгеймеру, но при этом у меня были кое-какие опасения, – вспоминал Мэнли. – Я был знаком с ним шапочно. Год или два назад я вел коллоквиум в Беркли и был слегка напуган его отчетливо проявлявшейся эрудицией и отсутствием интереса к мирским делам». Тем не менее руководитель и его помощник прекрасно поладили. Науку Оппенгеймер оставил себе, а управление лабораторией поручил Мэнли. Но не стоит рассматривать Мэнли как чистого администратора. В Лос-Аламосе он активно занимался научной работой по своему профилю (быстрые нейтроны).
Чуть ли не каждый участник проекта в той или иной мере описывал структуру лаборатории. Вникать в детали нам нет необходимости, но общее представление иметь нужно. Она разделялась на четыре отдела: теоретический, экспериментальный, артиллерийский и отдел химии и металлургии. Все отделы, кроме небольшого теоретического, делились на группы. Каждый занимался своим делом, но при этом каждый был в курсе того, как продвигается проект. Под «каждым» подразумеваются ученые, а те люди, кто занимался обеспечением проекта на низовом уровне (например, изготавливал какие-то детали или наблюдал за показаниями приборов), чаще всего не имели представления, на кого работают. Военное ведомство старалось обеспечить максимальную секретность, несмотря на большое количество участников проекта. На пике деятельности к нему было привлечено более ста пятидесяти тысяч человек, бо`льшая часть которых работала в дополнительных лабораториях, находившихся в Ок-Ридже (штат Теннесси) и Хэнфорде (штат Вашингтон), а также в Чикаго. Армейская служба безопасности при участии Оппенгеймера даже разработала дезинформационную операцию. Распространялись слухи, что в Лос-Аламосе создают электрическую ракету.
Оппенгеймер собирался лично возглавить теоретический отдел, но коллеги отговорили его от этой идеи. И правильно сделали, ведь в таком случае внимание нашего героя, назначенного руководить всем проектом, замкнулось бы в границах отдела. Кроме того, одному человеку было бы очень сложно совмещать руководство проектом с руководством наиболее «интеллектоемким» отделом. В результате теоретический отдел возглавил Ханс Бете, ученик Зоммерфельда, которому в 1933 году пришлось эмигрировать из Германии, поскольку его мать была еврейкой. Все ключевые расчеты проекта и теоретические обоснования принимаемых решений – заслуга Бете, который оказался для Манхэттенского проекта таким же незаменимым приобретением, как Оппенгеймер и Гровс.
Официальный допуск к работе с секретными сведениями будущий «отец атомной бомбы» получил лишь в конце июля 1943 года, после того, как Гровс направил начальнику армейской инженерной службы Южно-Тихоокеанского округа категорическое послание, в котором потребовал оформить Оппенгеймеру допуск «независимо от тех сведений о нем, которые есть в вашем распоряжении» (Роберт незадолго до того переспал с Джин Тэтлок, чем в очередной раз привлек к себе внимание спецслужб). Оформление допуска ничего не изменило в работе Оппенгеймера, но оно подтверждало его благонадежность или как минимум отсутствие крупных претензий со стороны правительства. Аванс требовал отдачи. Для того чтобы окончательно очиститься от подозрений, нужно было каким-то образом подтвердить свою лояльность. Он решил рассказать Гровсу о предложении, поступившем от Джорджа Элтентона, и во время последовавшего вскорости приезда в Беркли повторил свой рассказ лейтенанту Лайаллу Джонсону, возглавлявшему местную секретную службу.
Вышло не очень-то гладко. Намереваясь очиститься от подозрений, Оппенгеймер навлек на свою голову новые. Капитан Борис Пэш, курировавший Манхэттенский проект, вцепился в нашего героя, как терьер в крысу. Пэш был сыном русского православного священника, направленного на служение в Калифорнию. С 1913 по 1920 год он жил в России и успел повоевать против большевиков в рядах Белой армии. До Второй мировой войны Пэш был преподавателем физкультуры и бейсбольным тренером в Высшей школе Голливуда в Лос-Анджелесе, а с ее началом был призван в армию, где за два года продвинулся до руководителя контрразведки Южно-Тихоокеанского округа (помог богатый жизненный опыт).
Пэш был уверен, что Оппенгеймер замешан в шпионаже. Начал он издалека с вопросов о том, с кем был связан Элтентон и через кого он передал свое предложение Оппенгеймеру, а затем начал «стягивать сеть». Дошло до утверждения, что Оппенгеймер «играет ключевую роль в попытках Советского Союза получить с помощью шпионажа особо секретную информацию, имеющую жизненно важное значение для безопасности Соединенных Штатов» (цитата из отчета одного из подчиненных Пэша). Решающую роль в защите Оппенгеймера сыграли Гровс и капитан военной разведки Джон Лэнсдейл, руководивший обеспечением безопасности лаборатории в Лос-Аламосе. Лэнсдейл считал нашего героя «фанатичным республиканцем» и благонадежным гражданином, который не очень тщательно выбирал знакомых. Лэнсдейл смог убедить Оппенгеймера, что тот должен назвать имя посредника между ним и Элтентоном; так в протоколы допросов попало имя Шевалье, которого он не хотел подставлять под удар. Были названы и некоторые другие имена. Поняв, что дело может принять плохой оборот, наш герой постарался сделать все возможное, чтобы остаться в проекте, который стал главным делом его жизни. И это ему удалось. Британский физик Джеймс Лесли Так, посетивший Лос-Аламос в начале 1944 года, писал впоследствии об Оппенгеймере следующее: «Божьей милостью американское правительство выбрало подходящего человека. Его обязанности заключались не в том, чтобы проводить глубокие оригинальные исследования, а в
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!