Суженый-ряженый олигарх - Татьяна Луганцева

– Ой, как хорошо! – засуетилась Надя вокруг нее, словно та была флагштоком, и затрясла ее. – Просто здорово! Павел Петрович очень ценный человек для нашего санатория, как-то нехорошо получилось… А можно кольнуть его прямо там, на улице, чтобы нам не тащить деда в кабинет?

– Попробуем, – кивнула Глаша, для которой провести такое мероприятие было на самом деле привычным делом.

Она в сопровождении Нади вышла из корпуса и направилась в сторону пострадавшего. Надя несла лоток со шприцем под стерильной салфеткой.

– А чем знаменит дедушка? – поинтересовалась Глафира.

– Павел Петрович? О! Ему восемьдесят пять лет, и добрую половину из них он каждое лето проводит у нас. Наш постоянный клиент. Селится на три месяца в люксе, оплачивает все дополнительные дорогие процедуры.

– Какие? – заинтересовалась Глаша.

– Маникюр, педикюр, уход за кожей, отдых в спа-салоне…

– Шутите? – удивилась Глафира.

– Нет! – Надя захохотала.

– А вы его любимая медсестра? – спросила Глаша.

– Ну, не сказать, что любимая… Просто я здесь самая старшая по возрасту, то есть больше всех знаю его. Он мне доверяет, – пояснила Надя.

Когда они подошли к чемодану Глаши и деду, торчащему худой, непривлекательной задницей вверх, там уже собралась охающая наблюдающая толпа из старушек, немножко разбавленная старичками.

– Господа отдыхающие, разойдитесь! – закричала Надежда зычным голосом.

– Ой, слышу голос моей спасительницы, – возрадовался старик.

– Ну и чего вы, Павел Петрович, такие па выделываете? Ай-яй-яй, ведь не мальчик уже…

– Не мальчик, и правда не мальчик, Наденька. Надо снова эту, будь она неладна, блокаду делать. Только она и вернет меня к жизни!

– Сейчас сделаем, Павел Петрович.

– Да уж, сделайте… А Леша где? – Старик попытался повернуть голову в сторону, но у него не получилось.

– Я с доктором, но не с Лешей. Да какая разница… – успокоила его Надежда.

Глафира с ужасом заметила, что старика уже вырвало то ли от боли, то ли от неудобного положения – он лежал головой вниз – прямо на ее чемодан.

Надежда попыталась разогнать зевак, но те отодвинулись всего на пару-тройку метров. Народ жаждал зрелищ, а в санатории, видимо, только на это и можно было поглядеть… Медсестра приспустила трусы на деде.

– Наденька, а доктор-то хоть надежный? А то я так оконфузился! Женщину красивую увидел, и вот…

– Всегда у вас так! – Надежда подмигнула Глафире.

– Только бы она не застала меня в такой позе да еще испачканного! – охал старик.

– А вот раньше надо было думать!

Глаша молча надела одноразовые резиновые перчатки, обработала место укола йодом и взяла шприц с новокаином.

Через пару минут дед перестал стонать, вздохнул с облегчением, так как боль отступила. Его подняли на ноги все такого же, в сгорбленной позе. Надежда с восхищением посмотрела на Глафиру.

– Мне совсем не больно было! Такая легкая рука! – радовался дед.

Глаша сняла перчатки и положила их в лоток. Дед оторопел, когда наконец смог посмотреть в глаза Глафире.

– Душечка, так это вы моя спасительница? Надо же, какой казус! – затрясся старик. – Я тут вам чемодан немного испачкал, так уж извините, пожалуйста. Я сейчас исправлю.

И он собрался было наклониться под дружные крики «Нет!» со стороны медсестры и Глафиры. Надя вовремя подхватила старика под руку и поволокла к лечебному корпусу. Шел Павел Петрович очень плохо, даже и с чужой помощью, но все же оглядывался и кричал Глаше комплименты:

– Нимфа! Богиня! Спасительница! Спасибо вам! Какая ручка легкая! Теперь только к вам!

«Не дай бог, – пронеслось в голове у Глафиры. – Ну и начало отпуска… Только этого мне и не хватало…»

Надя же крикнула ей:

– Спасибо за помощь! Ты иди к себе в люкс. Я сейчас пригоню кого-нибудь с твоим чемоданом. У тебя какой номер?

– Тринадцатый.

Надежда неопределенно хохотнула и поволокла Павла Петровича дальше.

Глафира побрела по пыльной дорожке в поисках своего корпуса, немного беспокоясь за судьбу чемодана. Но так как поднять его и дотащить до места назначения она все равно не могла, ничего другого ей не оставалось, как буквально бросить на дороге.

Краем глаза она увидела охранников, снова уставившихся на нее и что-то бурно обсуждавших между собой. До ушей донесся их хохот. Наверняка мужики обсуждали, что заставили ее бегать по территории санатория, а также особенности фигуры прибывшей отдыхающей по новому кругу. Сделав вид, что ничего не слышит, Глаша свернула на тенистую аллею и вышла к заброшенному двухэтажному дому. Только заметив перед двумя подъездами облезлые коврики и ржавые железные решетки для вытирания подошв, она поняла, что корпус жилой и, по всей видимости, является пресловутым корпусом люкс.

«Невероятно… Что ж за гадюшник такой, этот элитный санаторий? Ничего хуже я не видела… Красавчик-меценат просто издевается надо мной! О каком вип-отдыхе он говорил? Свиноферма в глухомани – вот какое все это производит впечатление. Да и, честно говоря, обслуживающий персонал тут тоже под стать – что охрана, что медицинские работники, что хирург с мутными глазами…» Глаша пыталась себя как-то взбодрить, но пока у нее не получалось.

Глафира вошла в темный прохладный холл и, никого не увидев, чтобы спросить, двинулась искать свой тринадцатый номер. «Вот и поверишь после этого в несчастливые числа», – буркнула она, блуждая по темным коридорам пустого дома, трогая шершавые стены и стряхивая с них и со своих пальцев паутину. Табличек на дверях не было, поэтому Глафира с радостью вошла в первую же комнату, дверь которой была приоткрыта и пропускала дневной свет, хоть и рассеянный.

– Эй, есть кто? – В ответ тишина. – Понятно…

Войдя в номер, Глаша все-таки обнаружила, что он явно кем-то занят. Она развернулась, чтобы уйти, и лоб в лоб столкнулась с мужчиной с голым торсом и с белым полотенцем, обернутым вокруг бедер. Тот вышел из душа, весь мокрый, по его мускулистым рукам стекали капли воды, а вся грудь была покрыта густой растительностью. Волосы у него были темные, с сединой, глаза – темно-синие, очень красивые и немножко удивленные.

– Простите… – стушевалась Глаша, которая по первым впечатлениям от санатория не ожидала увидеть здесь такого молодого человека. До сих пор ей встречались только люди весьма преклонного возраста.

– Постельное белье можно было бы уже и сменить. Кстати, я уже просил, – буркнул мужчина хриплым голосом вместо приветствия.

– Да? Ну, я не знаю… – поежилась Глафира, с трудом отрывая взгляд от его волосатой груди.

– А кто-нибудь в этом отеле что-нибудь знает? – недовольно воскликнул незнакомец.