Зворыкин - Василий Борисов

Большой интерес гостя вызвали работы сотрудника Физико-технического института Л. А. Кубецкого по созданию фотоэлектронных умножителей — приборов, в которых электронный поток, создаваемый внешним фотоэффектом, многократно усиливается в результате использования вторичной электронной эмиссии. Любопытно, что по возвращении в Америку разработка аналогичных электронных умножителей продолжительное время была основной темой исследований Зворыкина.

На лекцию, которую Зворыкин читал в Ленинградском политехническом институте, встретиться с ним пришли получившие мировую известность физики А. Ф. Иоффе и П. Л. Капица. Двадцать с лишним лет тому назад студент Зворыкин слушал лекции Иоффе по физике. Бывшему студенту было приятно сообщить Абраму Федоровичу, что первые сведения об электронных процессах он почерпнул из тех занятий. С Капицей Владимир Козьмич встречался сравнительно недавно в Кембридже и теперь хотел договориться о новой встрече во время предстоящей поездки в Англию. К его удивлению, Петр Леонидович никак не отреагировал на его предложение, переведя разговор на другую тему. Лишь позже, будучи в Америке, Зворыкин узнал, что как раз в тот период Капице было отказано в возвращении в Англию, где он занимался исследованиями в специально организованной Мондовской лаборатории.

Культурная часть программы пребывания Владимира Козьмича в СССР включала в себя посещение ряда выставок и театров, а также поездку в Пятигорск.

При всем старании принимающей стороны оставить у гостя приятные воспоминания о визите без накладок не обошлось. Одно из мероприятий культурной программы доставило Зворыкину большие переживания, описанные им в воспоминаниях:

«При посещении спектакля Московского Художественного театра „Дни Турбиных“ со мной произошел удивительный случай. Я был в театре с руководителем Треста связи и несколькими инженерами, которых я уже встречал в лабораториях. Мы сидели в первом ряду, игравший одну из главных ролей артист Качалов был так близко, что создавалась иллюзия общения с ним. Я сидел между руководителем треста и человеком, лицо которого мне как будто было знакомо, но кто он и где я его видел, не мог вспомнить. Во время антракта я спросил его, из каких он краев и чем занимается. Когда он ответил, что приехал из Екатеринбурга, я неожиданно узнал в нем следователя тюрьмы, в которой мне пришлось побывать. Я уверен, что он меня не узнал, иначе это смутило бы нас обоих. Тем не менее я расстроился и подавленно слушал монолог об интеллигентской мягкотелости, произносившийся на сцене. На меня напало чувство страха и желание бежать. Сейчас, спустя тридцать лет, мне смешно об этом вспоминать, но тогда мне было не до смеха»[18].

После лекций и встреч со специалистами в Киеве и Харькове Владимир Козьмич получил возможность отдохнуть несколько дней в курортной атмосфере Пятигорска. Оттуда, уже не самолетом, а автомобилем по живописной Военно-Грузинской дороге Зворыкина доставили в Тбилиси. Этот город был включен в программу визита по просьбе Владимира Козьмича, которому хотелось повидаться с братом Николаем, жившим в столице Грузии. Работая в этой республике в течение многих лет, Николай Зворыкин получил известность как квалифицированный инженер, руководитель ряда проектов по строительству гидротехнических сооружений. В 1931 году сбой при строительстве очередного сооружения стал причиной того, что Николай Козьмич, так же как и его ближайшие сотрудники, был арестован. Перейдя на положение заключенных, проектировщики продолжали выполнять ту же работу. К счастью, после успешной сдачи гидроузла в эксплуатацию всю бригаду во главе с Николаем амнистировали.

Включение в программу поездки к брату подчеркивало, что власти настроены по отношению к изобретателю телевидения исключительно благожелательно. Весьма радушными были приемы с обильными застольями, устроенные для В. К. Зворыкина в Грузии. На одном из таких застолий гостя из США представили секретарю ЦК КП(б) Грузии Л. П. Берии. Руководитель Грузинской республики спросил Зворыкина, что бы еще ему хотелось повидать в этих краях. Владимир Козьмич посетовал, что не может побывать на Черноморском побережье, поскольку через три дня должен возвращаться в Москву. Для всесильного Берии это был не вопрос, и на следующее утро Зворыкина вместе с неизменным сопровождающим на военном самолете доставили в Сухуми. После прекрасного двухдневного отдыха Зворыкин вернулся в Москву, где принял участие в переговорах, связанных с подготовкой торгового соглашения между компанией Ар-си-эй и Наркоматом электропромышленности СССР.

В конце своего визита Владимир Козьмич вновь побывал в Ленинграде, где им было запланировано непредусмотренное программой, но очень важное для него мероприятие.

После своей первой поездки в СССР в 1933 году Зворыкин много думал о своей дальнейшей жизни. Конечно, вторая родина — США — дала ему очень многое. Здесь он нашел прибежище в дни социальных потрясений, получил признание как автор крупных изобретений в области радиоэлектроники. Во время поездки он убедился, что по технической оснащенности и организации труда американские исследовательские лаборатории заметно превосходят аналогичные подразделения в Ленинграде и Москве. Все это так, но для человека важна не только работа. Общение с русскими коллегами, встречи с сестрами и братом согрели его теплом, которого ему порой не хватало в Америке. Часть его души навсегда осталась в России, пусть не такой организованной, как США, но по-прежнему родной и близкой. Мысль о возможности возвращения на родину не оставляла Зворыкина, и теперь, находясь в Ленинграде, он хотел принять окончательное решение.

По просьбе Владимира Козьмича в квартире Наливкиных собрались его сестры Анна и Мария, а также муж Анны Дмитрий Васильевич, с которым он был знаком уже больше двадцати лет. В этой встрече участвовал и девятнадцатилетний сын хозяев Василий Наливкин, благодаря воспоминаниям которого мы узнали о содержании состоявшегося в октябре 1934 года семейного совета Зворыкиных.

Владимир Козьмич рассказал родственникам о полученном им официальном предложении переехать в СССР. Упомянул, что ему обещаны максимально благоприятные условия работы и проживания и гарантировано, что никаких преследований, связанных с его социальным происхождением и дореволюционным прошлым, быть не может. Жизнь сложилась так, добавил Зворыкин, что его брак с Татьяной распался, и в этом плане в Америке его ничто не удерживает. Встретиться с родными после пятнадцати лет разлуки для него было большой радостью, он всерьез думает о возможности возвращения в Россию и хочет выслушать их мнение по этому поводу.

Конечно, сестры были за возвращение, их радостные слезы говорили об этом лучше всяких слов. Но будущий классик отечественной геологической науки Дмитрий Васильевич Наливкин придерживался иного мнения.

— Да, Владимир, принимают тебя в СССР с большим почетом. Ты представляешь собой ценность как ученый, обходиться с тобой нужно деликатно, поскольку в твоем кармане лежит американский паспорт. Представим теперь, что ты расстался с этим паспортом и стал полноправным советским гражданином. Для кого-то ты будешь здесь безусловно уважаемым человеком, сумевшим изобрести нечто очень важное. Для многих же других ты останешься, во-первых, сыном купца первой гильдии; во-вторых, бывшим белым офицером; в-третьих, в недавнем прошлом американским гражданином, имевшим тесные связи с миром буржуазии. При неблагоприятном стечении обстоятельств даже одного из этих пунктов будет достаточно, чтобы ты оказался далеко от обещанных тебе лаборатории и квартиры. Я не знаю, говорили ли тебе о том, что твой дядя, Алексей Константинович Зворыкин[19], был в 1928 году арестован и получил десять лет «без права переписки». С тех пор о нем ни слуху ни духу. А ведь он был известным изобретателем, имел благодарность от Ленина «за восстановление Красного Флота». Ты вспомни процесс Промпартии 1930 года и поверь мне, что дело этим процессом не ограничится. Риск очень большой, я лично считаю твое желание вернуться в Россию неразумным.