Счастливые дни во Флоренции - Скарлет Уилсон

Каждая секунда будила в ее душе новые воспоминания. И не важно, что глаза их закрыты. Лючия была уверена, что Логан видит все то же самое.

После смерти дочери Лючии казалось опасным находиться рядом с Логаном, это и стало причиной ее бегства. Сейчас же, после поцелуя, чувствуя, с какой удивительной нежностью он относится к ней, она, казалось, готова была на все смотреть по-другому и стать более открытой. Витавший вокруг него аромат согревал ей душу. Его пальцы нежно касались ее тела, давая понять, что продолжение неизбежно. Он поцеловал ее в щеку и опустился ниже, к шее. Ему были известны все самые чувствительные точки ее тела, он знал, что, стоит дотронуться до заветного местечка за ухом, как ее охватывает волна блаженства, а с губ срывается стон. Лючия невольно запрокинула голову, открывая доступ ко всем секретным местам.

Рука его ласкала ее бедра, юбка сдвинулась на несколько дюймов вверх. Казалось, никакая сила не заставит ее оторваться от Логана и встать с этого дивана.

Внезапно гондолу тряхнуло, и раздался скрежет оттого, что деревянный борт врезался в причал. Лючия подскочила от неожиданности и выпрямилась, стараясь одновременно восстановить дыхание и вернуться к действительности.

На берегу стояла другая пара. Почему бы и нет? Они добрались до места назначения, и гондольер проявил своеобразную деликатность, решив по-своему предупредить их об этом.

Неужели это означает, что прекрасный вечер окончен?

Логан поднялся и поправил пиджак и рубашку. Лючию же волновало только то, что будет дальше. Она предоставила Логану возможность остановиться в ее квартире, но такое развитие событий она не предвидела.

Сейчас она заметила, что солнце уже зашло и унесло с собой теплый оранжевый свет. И все же в городе было светло: Венецию украшали миллионы разных фонарей. В их свете Логан выглядел как кинозвезда в заключительных кадрах фильма. Фон для сцены был ошеломляющий: Гранд-канал и прекрасные величественные здания. И все же она видела только Логана и думала лишь о предстоящей ночи. Все, что их ждет, она прочла на небе в мерцании звезд. Лючия подошла к Логану и прижалась к нему всем телом. Он ее судьба. Все так и должно быть.

А надо ли противиться судьбе?

Комнату озарял бледный утренний свет. Он ожидал увидеть совсем не это – совсем. Прошлым вечером он не обращал внимания ни на что вокруг. Они успели только закрыть за собой дверь и сразу оказались в спальне.

Комната Лючии очень отличалась от безликой гостевой. Она была роскошно обставлена и декорирована в тех цветах, которые она чаще всего использовала, когда рисовала, – пурпурный с золотом и вкраплениями красного. Такая гамма прекрасно подходила к общему стилю – не только дом Лючии, но и квартира походила на дворец. Кроме того, она многое говорила о личности хозяйки.

Она лежала в его объятиях, положив голову ему на грудь, волосы веером разметались по пурпурной подушке. Она дышала ровно и спокойно. Утреннему свету и шуму с Гранд-канала еще не удалось прервать ее сон.

Логан боялся пошевелиться, не хотел ее беспокоить.

Происходящее казалось ему прекрасным. Между ними все было именно так, как должно быть, и он не хотел разрушать эту идиллию.

Конечно, было бы проще ничего не сказать, молчать, когда между ними всякий раз повисала неловкость, стоило им оказаться в одной комнате. Но он не желал довольствоваться малым, Лючия должна была принадлежать ему полностью, ведь он так долго этого ждал. Сложно представить, что бы с ним было, не добейся он своего…

Логан протянул руку и погладил ее по голове. Следующие несколько месяцев они проведут вместе в Тоскане, будут работать, шутить, смеяться, любить друг друга и проводить вместе ночи. Любая попытка окончательно наладить отношения будет бессмысленной, пока они избегают разговора об Ариэлле Роуз. Им надо начать с нуля. Новую жизнь возможно начать, лишь забыв о прошлой трагедии. Пока Лючия была на это не способна.

Просигналил телефон на прикроватной тумбочке, резкие звуки заставили Лючию пошевелиться. Убрав руку с его груди, она приподнялась и улыбнулась. Выражение ее лица было таким загадочным, словно она видела удивительный сон, во власти которого до сих пор находилась. Веки приподнялись, позволяя увидеть карие глаза в обрамлении черных ресниц. На лице не осталось и следа вчерашнего макияжа, да он ей и не был нужен, красивой кожи и ярких от природы губ было достаточно, чтобы она всегда оставалась красавицей.

Логан с тревогой пригляделся, боясь увидеть сожаление из-за событий прошлой ночи.

– Доброе утро, красавица.

Она улыбнулась еще шире и прикрыла глаза. Прильнув к нему, она положила голову на его плечо и принялась пальцем выводить круги на его груди.

– Доброе утро, мой красавец, – сонно пробормотала она в ответ.

От напряжения не осталось и следа. Логан молчал, не в силах заставить себя что-то сказать.

Обнимать ее, ощущать тепло тела было самым большим счастьем для него. Конечно, они могли бы еще некоторое время посвятить друг другу, не возвращаясь в реальность, но он знал, что хочет совсем не этого. В глубине души он понимал, что формулировка вопроса не важна, он знает, как она отреагирует на его слова.

Невероятно тяжело осознавать, что дорога, по которой ты должен пойти, непременно будет тяжелой и принесет боль. И все же Логан был готов к этому. Он был готов последние двенадцать лет.

– Как ты себя чувствуешь?

Лючия подняла голову. Лицо ее было по-прежнему сонным, безмятежным, и такой она невероятно ему нравилась.

– Хорошо. А ты? – спросила она с усмешкой.

Логан с большим усилием сдержался, чтобы не прикоснуться к ней.

– Лючия, нам надо поговорить. Ты сама знаешь, что это необходимо.

Он видел, как она напряглась.

– Нет, не надо, – произнесла она и отвернулась.

Такая реакция естественна и вполне объяснима. Логан хорошо это понимал. Он приподнялся, садясь в кровати. Простыня съехала в сторону, открывая часть тела Лючии и его. Он попытался прикрыться. Удивительно, как несколько слов могут заставить почувствовать себя обнаженным и беззащитным.

Логан покосился на Лючию и вздохнул:

– Лючия, нам предстоит работать вместе. В Тоскане. Я не хочу, чтобы между нами постоянно что-то стояло.

Она повернулась к нему.

– И таким образом ты решил все исправить? – Она говорила, словно обвиняя, и он сразу все понял. Лючия не была готова к разговору.

Логан отодвинулся на край кровати, поднял с пола рубашку и натянул ее через голову.

– Нет, Лючия. Просто я считаю, что начинать стоит именно так. С разговора. – Он встал. – А теперь одевайся, мы идем завтракать.

Он прошелся по комнате, подбирая вещи. Будь он человеком, озабоченным тем, как выглядит, ни за что бы не решился выйти из дома в Венеции в том, в чем был вчера вечером. Однако он давно вырос. Стал взрослым. У него появились более серьезные причины для беспокойства.