Обещай, что никому не скажешь - Дженнифер МакМахон

— Теперь давайте охотиться! — Ник поднял с пола ружье и пристроил его на своих коленях, а потом потушил окурок сигареты в смятой банке из-под тунца.

Около часа мы бродили по лесу на склоне холма, охотясь на тигров, крокодилов и прочих диких зверей. Каждый раз, когда мы слышали неизвестный звук, Дел называла какое-нибудь новое и невероятное животное: гиппопотам, питон, вепрь.

Блуждая по лесу в поисках добычи, мы разговаривали о том, какие тупые другие девчонки в школе. По словам Дел, они заслуживали того, чтобы их поставили на место.

— Элли и Саманта думают, что их дерьмо не воняет, — сказала она.

— Мы могли бы приструнить их, — предложила я.

— Каким образом?

— Точно не знаю, но у меня есть идея. — Так оно и было: у меня быстро созрел подходящий план. — Я могу шпионить за ними. Понимаешь, притворюсь их подругой, они будут мне доверять. Потом узнаю их грязные секреты, — что-нибудь такое, что мы сможем обратить против них.

— Какие секреты? — спросил Ник, заинтересовавшись незнакомыми школьницами.

— Еще не знаю. Но у всех есть секреты, разве не так?

— Думаешь, даже у таких девчонок есть секреты? — Дел приподняла брови; ее правая рука неосознанно поднялась над сердцем и прикрыла ткань грязной блузки, защищая ее собственный секрет.

— Есть только один способ выяснить это, — заявила я.

— Хорошо, заместитель шерифа. Ты получаешь приказ шпионить во вражеском лагере. Но ты должна рассказывать мне все, что узнаешь, все до последнего слова. Если обманешь, тебя будут судить за измену, — предупредила Дел и указала на меня пальцем, изобразив пистолет. Потом она «выстрелила» мне прямо в грудь и рассмеялась.

Я согласилась с Дел и молча поздравила себя с хитроумной манипуляцией; теперь я свободно могла дружить с ней и с другими девочками. Идеальный план.

После долгого нытья Дел уговорила Ника вернуть ей ружье. Она сказала, что чувствует свою удачу, и в конце концов он уступил, — не только потому, что устал от ее приставаний, но и потому, что она выступила с новыми угрозами поведать всему миру его большую тайну.

Дел находилась примерно в десяти шагах перед нами и целилась в верхушки деревьев. Ник держался рядом со мной и незаметно взял меня за руку. Так мы шли несколько минут: Дел сосредоточилась на охоте, а Ник крепко сжимал мою руку, словно боялся, что я убегу.

Внезапно Дел выстрелила во что-то на сосне и издала торжествующий крик. Ник отпустил мою руку, и мы побежали посмотреть, кого она подстрелила. Лишь когда добыча упала на землю, я увидела, что это каролинская плачущая горлица. Когда мы приблизились, она была еще жива: изящная серая птица с заостренным хвостом, бьющая крыльями и неистово семенящая по кругу.

Не знаю, как долго мы стояли в молчании, наблюдая за бедной горлицей, боровшейся за жизнь на лесном ложе. Мне показалось, что прошло несколько часов. Когда птица наконец сдалась и замерла, раскинув заломленные крылья на сосновых иголках и кленовых листьях, Дел опустилась на колени, чтобы потрогать ее. Она нежно погладила горлицу и взяла ее в руки, как очень хрупкую вещь. Повернув птицу, она нащупала место, куда попала пуля: маленькое кровавое отверстие в белой грудке. Она понесла мертвую птицу домой, спрятав ее в мягких складках своей рубашки. Дел даже не попрощалась со мной. Ник с мрачным видом двинулся следом. Он тоже не произнес ни слова.

14 ноября 2002 года

Ночью, после того как Ник попытался убедить меня, что призрак Дел убивает людей, и после того как я начала запирать спальню моей матери, мне приснилась Пэтси Маринелли. «Мертвые могут винить нас, — повторяла она. — Скажи, что самое плохое, что ты сделала в своей жизни?»

Когда я проснулась, еще только рассвело, и я опять испытала странное ощущение, будто кто-то следил за мной во сне. Я сосчитала до трех и посмотрела в дальний угол… там ничего не было. Потом я посмотрела на картину, по-прежнему стоявшую на мольберте, где моя мать изобразила пожар. В темноте я не могла разглядеть мелкие детали, но когда я изучала темные силуэты на фоне светлых, то заметила в верхней левой части картины что-то похожее на глаза, наблюдавшие за мной. В полусонном состоянии мне показалось, что взгляд немного сместился, словно наблюдатель покосился на меня.

Я едва не свалилась с кровати. Дрожащими пальцами я зажгла масляную лампу рядом с кроватью, поднесла свет к картине и, разумеется, не увидела ни глаз, ни лица. Только мазки яркой краски, похожие на детскую мазню кончиками пальцев. Нелепая история о призраке все-таки подействовала на меня.

Я надела шлепанцы и поискала часы, уверенная в том, что оставила их на коробке рядом с постелью. Но их там не оказалось. Я подумала, что кошка могла опрокинуть часы, но потом вспомнила, что Мэгпай находится в самовольной отлучке. Поиски на полу тоже ни к чему не привели.

— Вот дрянь, — пробормотала я.

У меня есть нездоровая привязанность к моим походным часам. Это необычные часы для подводного плавания с цифровой индикаторной подсветкой, таймером, будильником, секундомером и другими «прибамбасами». Они принадлежали Джейми, но перешли ко мне, когда он купил свой первый «Ролекс». Я никогда не занималась дайвингом, но мне нравится брать их с собой в душ или в горячую ванну и понимать, что я в любой момент могу погрузиться в воду и точно знать, сколько прошло времени. И, пусть это покажется патетичным, мне нравится вспоминать о том, что они принадлежали Джейми. Мое обручальное кольцо давно пропало, но часы остались.

После тщетных поисков я побрела на кухню, держа в руке масляную лампу. Без старых громоздких часов запястье казалось маленьким и беззащитным. Утро выдалось холодное, и я энергично развела огонь в кухонной плите, а потом наполнила водой голубой эмалированный кофейник, отмерив молотый кофе в ситечке. Я открыла ключом замок на двери материнской спальни и собралась вернуться к плите, когда услышала мяукающий звук. Да, снаружи доносилось тихое, но настойчивое мяуканье.

— Мэгпай?

Я приоткрыла входную дверь и с надеждой замерла у порога. Нет, никакой кошки. Что, мне почудилось? Не может быть.

Единственным сюрпризом был свежевыпавший снег, первый в этом году. Я нырнула в дом, надела пальто и сапоги прямо на пижаму и вышла в белесое утро. За ночь выпало немного меньше дюйма белого пушистого снега, засыпавшего крыльцо и передний двор. Миски с тунцом и сливками стояли пустые, и я была уверена, что кошка прячется где-то поблизости. В моем воображении возник мучительно соблазнительный образ: я аккуратно пристраиваю кошку рядом со спящей матерью и наблюдаю абсолютный восторг, когда она просыпается и видит Мэгпай — немного растрепанную, но целую и невредимую, — в постели рядом с собой. Кейт в роли спасительницы. Но я не заметила кошачьих следов, ведущих к пустым мискам. То, что я увидела в зыбком утреннем полусвете, гораздо больше напоминало человеческие следы. Маленькие следы. Такие отпечатки могут остаться от детских сапожек.