Натюрморт с дятлом - Том Роббинс

«Толкачи химической промышленности сделали так, что правительство тормозит исследования по поиску альтернативных и более безопасных методов борьбы с сельскохозяйственными вредителями».

Бернард протянул принцессе капсулу и стакан текилы.

– На-ка, глотай.

– Что это?

– Ши-линк. Китайский контрацептив. Старинное проверенное средство. Одна капсула действует несколько месяцев. Ну же, детка.

– Я не совсем уверена… А что в ней?

– Четыре компонента бессмертия.

– Всего четыре. Шесть как-то надежнее.

– Глотай.

– С шестью компонентами уж точно можно делать все что угодно.

– Глотай.

Принцесса послушно проглотила капсулу, стараясь не думать о цепочке марширующих по восемь в ряд китайцев, которая опоясывает весь земной шар.

– А потом я научу тебя лунацепции – тому, как соотнести свой гормональный цикл с лунным. Твой организм будет работать в полном соответствии с фазами луны. Метод гарантирует стопроцентную надежность и полную гармонию с окружающим миром. Идея – блеск!

Принцессу так приятно удивило все, что она услышала, так растрогала забота этого чокнутого террориста о ее чреве, что она обвила руками его шею и поцеловала, как будто сочла его старомодным – кстати, на месте Ли-Шери многие решили бы так же. Вскоре она обнаружила, что ей удается одновременно смеяться, целоваться и раздеваться. Закусите губу и страдайте молча, бывшие президенты-республиканцы!

«Конкуренция, свобода предпринимательства и открытый рынок никогда не служили и не должны служить символическими фиговыми листьями для корпоративного социализма и монополистического капитализма».

Интересно, сознавал ли Герой, что, пока он говорил о символических листьях, пышная крона из листьев самых что ни на есть настоящих образовала полог, заслонивший глянец его делового костюма от игривых лучей луны?

На борту «Развеселой пирушки» тем временем слетел последний фиговый листок. Шорты Бернарда – разумеется, черные – упали на палубу в тот самый миг, когда Ли-Шери перешагнула через свои трусики. Их нижнее белье просто валялось, собирая пыль, подобно заброшенным городам-призракам после того, как иссякнут месторождения нейлона.

Они повалились на нижнюю койку. Сильное возбуждение принцессе доводилось испытывать и раньше, но никогда еще она не ощущала такого покоя. Обрамлением улыбки стали ее колени. Не попасть в эту цель было довольно сложно. Луна, желтая, как лимон, проникла на шлюп через иллюминатор и засверкала на капельках влаги вокруг мишени. Бернард не промахнулся и вонзил свое орудие.

– Боже, как хорошо-то! – воскликнула принцесса.

– Ня-ям, – простонал Бернард.

Океан качал корабль, словно подталкивая их к продолжению.

«В крупных промышленных компаниях до сих пор распространена, хотя и редко озвучивается на публике, отговорка, что загрязнение воздуха – это «цена прогресса» и «запах свежих денег».

Постепенно состав воздуха в каюте изменился: теперь в нем было две части кислорода, одна – азота и еще три части любовных испарений. Каюта наполнилась влажными парами, как паруса – ветром, и на этих парусах корабль любви рассекал волны экстаза. Аромат вагины был таким резким, что на судне выбило люки. Запах семени залил трюм.

– О-о, – восхитилась принцесса. – Мы пахнем чудесно!

– Прямо хоть ешь, – согласился Бернард, потом подумал о том, что сказал. У него родилась идея.

«Несмотря на нынешнюю озабоченность экологической ситуацией и поиски решений студенческими и общественными объединениями, одна из важнейших структур нами почему-то игнорируется или ей почти не придается значения».

Принцесса и Дятел затихли, чтобы немного отдышаться и унять бешеную барабанную дробь в крови. Они лежали, глядя друг другу в глаза во всеобъемлющем гипнотическом любовном трансе, парализующем волю, когда Ли-Шери вдруг сказала:

– А знаешь, Бернард, ты поступил не очень красиво.

– Прости, я думал, тебе понравится. Некоторые женщины запрещают… любить эту часть тела – не знаю, может, им больно, – но я старался быть осторожным, а судя по звукам, которые ты издавала, тебе явно было хорошо.

– Да я не об этом, дурачок. Мне и вправду понравилось. У меня это в первый раз. Представляешь, до тебя никто не касался меня там даже пальцем. Моим дружкам, наверное, и в голову не приходило, что у принцесс вообще есть задний проход. – Ли-Шери благодарно чмокнула Бернарда. – Я имела в виду совсем другое, мой глупенький террорист, – твой звонок в полицию. Бедные посланцы Аргона!

– А, эти. Ну, во-первых, детка, если они действительно прилетели сюда аж с самого Аргона, то без труда выберутся из лахайнской тюрьмы. Во-вторых, все, что они говорили о рыжих, – это преступление против природы. Природа потребовала возмездия. В-третьих, Дятел гордится своими поступками и даже теми из них, которые носят оттенок путаницы и неразберихи. Он не позволит каким-то нахалам из космоса поставить себе в заслугу вполне достойный взрыв, произведенный квалифицированным специалистом. Когда-нибудь он раскроет всю правду. Но не сейчас. До окончания срока давности по его делам осталось еще одиннадцать месяцев, после чего он планирует сделать несколько особенно эффектных выходов на публику.

– Через одиннадцать месяцев ты будешь свободен?

– Если это можно назвать свободой, то да.

– Меня это почему-то ужасно радует.

– Уж и не знаю – почему.

Они прижались еще теснее, так что прижиматься дальше было уже некуда, разве что перелезть друг через друга, и снова принялись целоваться. Средний палец Бернарда начал погружаться в вагину Ли-Шери, но принцесса вытащила его оттуда и засунула – одновременно испытывая неудобство и непонятный восторг – себе в анус.

– Территория вне закона, – шепнула она.

«Сегодня как никогда необходимо, чтобы общественность настойчиво требовала равноправия между законом и промышленными технологиями, которое поможет ослабить влияние крупных корпораций, стремящихся повернуть природу против человека. Благодарю за внимание, дамы и господа. Всего доброго, спокойной ночи».

Как вам кажется, поверил ли огромный баньян, что одобрительные возгласы и хлопки предназначались ему? Луна-то прекрасно понимала, что в последней четверти двадцатого века рассчитывать на аплодисменты ей не стоит. Герой скорее кивнул, чем поклонился, сошел с импровизированной сцены и скромно удалился из парка в своих замызганных туфлях.

Если успеху рукоплещут, а провал сопровождается свистом и шиканьем, то за свою работу в тот вечер Хулиетта заслужила второе. Целый час она потратила на поиски своей молодой хозяйки и питомицы, но, так и не найдя ее, покинула Баньян-парк вслед за Героем.

Бернард и Ли-Шери могли с чистой совестью себе поаплодировать, но свежеиспеченные любовники редко считают это «успехом», и, кроме того, они слишком утомились, чтобы встать и устроить себе заслуженную овацию. Им тоже настала пора попрощаться.