Ясеневый турнир - Игорь Носовский

Теперь князь Амильтон выходил на бой против Торра Бертирана. И снова на нём не было доспехов, лишь лёгкая кожаная туника, высокие по колено сапоги, бриджи да шпага. Владетель Дорхема лёгкой походкой вышел на арену и встал напротив Торра Бертирана. Это были две абсолютные противоположности. Мятежный граф Торр Бертиран – с молотом в руках, в тяжёлых доспехах, с грузным и сосредоточенным взглядом с одной стороны. И не подпадающий ни под какие правила, непредсказуемый Аюдвин Амильтон, на лице которого застыла ехидная ухмылка. Настоящий авантюрист, искатель приключений. Казалось, что его собственная жизнь вовсе не дорога ему. Этот мир для него – лишь ширма, часть какой-то большой игры, от которой он уже порядком устал.

– К бою! – проговорил Эккс, и противники сошлись. Могучий Торр Бертиран отменно владел своим молотом, нанося прицельные и мощные удары. Ни один из этих ударов всё же не достигал цели, ибо маневренности Аюдвина Амильтона мог позавидовать и мангуст, и дрозд. Прыгая, будто кузнечик, вокруг своего противника, князь Дорхема как будто играл с ним. Он улыбался, легко дышал и лишь изредка покалывал Торр Бертирана своей шпагой.

– Этой зубочисткой он не навредит ему, – проговорил дядя Турин, поглаживая усы. – Нужно лишь дождаться, когда боевой молот достигнет цели.

Но молот Торра Бертирана промахивался, а Людвин Амильтон всё продолжал свою игру. Кто из них выдохнется первым? Князь Дорхема старше своего противника, но на нём нет столь тяжёлых лат, да и силы он расходует грамотно. Граф Рэйнэбора же был вынослив, как мул, и силён что твой плуговой конь, однако последовательность действий ему вряд ли можно было вменять. Оставалось уповать на ошибку. И вскоре один из бойцов её допустил.

В один прекрасный момент Торр Бертиран подсел на одно колено, получив удар шпагой в стык под колено, где соединялись доспехи.

– Вот и слабое место нашлось, – монотонно проговорил какой-то виконт.

Конец шпаги Аюдвина Амильтона окрасился в красный цвет. Торр Бертиран теперь прихрамывал, однако сдаваться пока не спешил. Движения его стали медленными и неуклюжими, но боевой молот по-прежнему был нацелен на молниеносную победу. Победа одного удара. Так должны назвать её певцы.

– Сдавайтесь, граф, – прыгая вокруг, предложил Людвин Амильтон, – не заставляйте меня наносить вам увечья.

Ответом на предложение служили выпады и удары, пускай и бесполезные. Второй укол пришёлся в шею. Граф Бертиран ойкнул и схватился одной рукой за накладной ворот, едва не выронив молот. Аюдвин Амильтон и там нашёл стык, точно попав в него шпагой. Бой теперь протекал вяло и скучно. Торр Бертиран едва поспевал за князем, пытаясь все еще загнать его в угол. Лицо владетеля Рэйнэбора побелело, как у мертвеца, губы осветились. Силы стремительно его покидали.

– Прошу вас, сдавайтесь, – настаивал князь Дорхема. – Прекратим это, и я угощу вас лучшим вином из моих погребов.

Но Торр Бертиран как будто не слышал слов своего противника. Казалось, что теперь вся его жизнь сосредоточена в боевом молоте, которым он мечтал размозжить голову Людвину Амильтону. А через несколько мгновений, во время очередной атаки, граф, не дойдя до противника пару шагов, рухнул наземь всей своей мощью. Молот отлетел в сторону, толпа загудела. Аюдвин Амильтон, подскочил к графу и подозвал лекарей. Распорядитель, между тем, объявил, что победу одержал князь Дорхема.

Сердце у Альвера было готово выпрыгнуть из груди. Графы Эшторна подскочили со своих мест, пытаясь разглядеть, что же сталось с владетелем Рэйнэбора. Дядя Турин нервно барабанил пальцами по парапету. С Торра Бертирана стянули латы и Альвер увидел, что его рубаха и бриджи выкрасились в красный. Кровь из шеи пульсировала, унося жизнь графа.

Лекари, положив раненого на носилки, поспешили удалиться, чтобы оказать ему помощь. Толпа заревела в негодовании. Один из претендентов на победу в турнире оказался при смерти.

Турин Эмельгем, переглянувшись с графом Корнэйла Лори Таэроном, поднялся с места и отправился прочь, взяв с собой Альвера. Граф Виллиан Дортур, владетель Гранпайла и младший брат Торра Бертирана, Скотт, также покинули свои места. Альвер Эмельгем едва поспевал за дядей Турином, шаги которого были широки и быстры.

Миновали арену, где бились простолюдины. Народу здесь было не так много, однако Альверу и среди черни было за кого болеть. Кастелян Сизого Дола – Дит Элторн, отец его друга и преданный дому Эмельгем человек, отстаивал здесь честь Тиринбора. Несмотря на преклонный возраст, он, в отличие от дяди Турина, выиграл два поединка к ряду и ждал своей очереди на следующий круг. Были свои герои и у черни. Эльин Свильт – капитан, командир конного отряда и кавалер гвардии Ясеневого Города. Альвер знал, что когда-то дом Свильт был одним из ведущих в Эшторне. Представители этой династии владели обширными землями на севере княжества, однако лишились всех титулов, приняв сторону не того хозяина во времена Трёх Мятежей. В результате проигранной гражданской войны дом Свильт лишился всех титулов и званый, а из наделов за ними осталась лишь одна деревушка под названием Громовая недалеко от Ясеневого Города. С тех пор представители дома Свильт всеми силами служили дому Аегилль в надежде на возвращение былой славы.

Среди простолюдинов был также и весьма перспективный воин из южных земель Тиринбора. Альтер Эндориан – молодой воин с белой кожей и неоднозначными способностями. Поговаривали, что он прибыл из семьи отшельников, живущих в гуще Удела Топей. Эндориан разговаривал на эндердальском наречии с примесью эльтиринского акцента и уже успел снискать славу, победив нескольких именитых соперников.

Альвер и Турин Эмельгем покинули турнирную арену, направляясь к полям, где раскинулись шатры участников. На зелёных лугах оставались пристанища лишь некоторых дворян, дошедших до третьего круга. Самый большой принадлежал чете Фогот, двое представителей которой выиграли по два боя. Теперь, когда Балистан Фогот, выбыл из турнира, в полуфинал вышел только старший сын – Эрстан. Рядом с шатром дома Фогот виднелся и уже знакомый Альверу – с белым флагом, на котором был изображён старый огромный дуб. Теперь герб дома Бертиран почему-то вызывал у Альвера лишь грусть.

Турин Эмельгем, пройдя под своды шатра, тут же устремился к столу, налил себе из графина вина и осушил бокал. Графы Лори Таэрон и Виллиан Дортур предпочли расположиться в удобных креслах. Первое время находились в молчании. Лишь слуги, которые были здесь, словно призраки, о чём-то тихо перешёптывались. Немного позже в шатёр вошёл Скотт Бертиран. На толстяке была тёмно-зелёная мантия, опоясанная кожаным широким ремнём, к которому был прикреплён кинжал. Его лицо в тени казалось мрачным и серьёзным.

– Скончался, – проговорил он, стоя в проходе. – Лекари оказались бессильны.

В шатре повисло молчание. Турин Эмельгем поочерёдно осматривал то графов, то стоящего у входа Скотта Бертирана. В жаровне потрескивало пламя, а снаружи начал бушевать ветер, сотрясая шатёр.

– Это ничего не меняет, – первым высказался граф Лори Таэрон. Лысина на его лбу медленно кралась к макушке. – у Торра Бертирана не было наследников. Он даже не удосужился жениться. Поэтому власть в графстве наследует его младший брат, Скотт Бертиран.