Орел/Решка - Ю. Майерс

– Ты хотела бы изменить что-то в своей жизни, если бы получила такую возможность? – спросил Эфраим.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

– Что ты имеешь в виду?

– У меня есть немало того, что я хотел бы изменить, понимаешь? Мой отец ушел, моя мама… ну у нее есть проблемы. Были проблемы.

Говорят, что лучше думать об удачах, но Эфраим куда чаще вспоминал о проблемах. Пусть он не был единственным в мире, кто вырос в неполной семье, но казалось, все его друзья выросли в счастливых, стабильных семьях. Он не знал никого, у кого бы мать постоянно пила и работала в супермаркете.

Эфраим хорошо учился, но не особенно любил школу. И теперь, когда Джена уедет, он лишится самой яркой части своей жизни, которая помогла бы ему протянуть выпускной год.

– Эфраим? Что с тобой?

Он сжал монетку в пластиковом пакетике, лежащую в кармане.

– Неважно. Все уладится.

– Я знаю, – Джена выпрямилась и глубоко вздохнула. – Я ничего не могу поделать, так что нет смысла расстраиваться, – она вновь потянула тележку на себя, и в этот раз Эфраим отпустил ручку. Джена пошла к полкам, но вдруг повернулась и ослепительно улыбнулась, ее глаза сияли. – Если когда-нибудь будешь в Лос-Анджелесе, навести меня, ладно?

– Когда ты уезжаешь?

– Через неделю.

Эфраим кивнул.

«Не уедешь, если я все изменю».

Когда Эфраим вернулся домой, Натан лежал на полу у его кровати и листал старые журналы «Плейбой», которые Эфраим спас от гибели в мусорке, после того как отец ушел.

– Как ты сюда пробрался?

– Меня впустила Мадлен, – отозвался Натан. – Это потрясающе.

Он как раз читал статью, обещавшую научить «32 надежным способам разогреть женщину». Наверняка ни в одном из них помощь волшебной монетки не упоминалась.

Эфраим кинул рюкзак на пол и заметил на столе тарелку овсяного печенья и пустой стакан молока.

– Это мама тебе дала?

Раньше она никогда не разрешала Эфраиму есть до ужина, особенно в комнате. Он запихнул в рот целое печенье.

– Она приманила меня им, – сказал Натан. – Я не смог устоять.

– Слушай, не говори так, звучит гадко. Ты о моей матери говоришь, – Эфраим рухнул в кресло у стола и пробудил из спячки компьютер. – Кстати, где она?

Натан закрыл журнал и отложил в сторону:

– Ушла. И должен сказать, выглядела она по-настоящему здорово.

Должно быть, снова пошла на свидание.

– Ты ведь не стал ее фотографировать, да?

– За кого ты меня принимаешь? – спросил Натан.

– Дай камеру.

– Там нет снимков!

– Натан, – сказал Эфраим.

– Как работа? Повеселился с Дженой? – спросил друг. Все, что он говорил, словно содержало двойной смысл. Натан казался еще большим извращенцем, чем обычно.

– Зачем ты пришел, если знал, что меня нет дома? – спросил Эфраим.

Натан не мог оторвать глаз от платиновой блондинки, которая наклонилась вперед, сжимая грудь ладонями.

– Хотел поблагодарить тебя за прошлый вечер, – он поиграл бровями.

– Ладно, но тебе надо вырезать эту картинку.

Натан бросил журнал на пол и взял другой.

– Ты действительно нравишься Мэри, – заметил он. – Зачем нужно было так ее игнорировать?

– Я просто не мог думать ни о чем, кроме отъезда Джены, – ответил Эфраим.

– Почему она вдруг стала нравиться тебе больше Мэри?

– Потому что. Почему тебе нравится Шелли?

Натан ухмыльнулся.

– Ладно, не считая ее явных достоинств.

– Что такого в том, чтобы любить девушку из-за ее привлекательности? – Натан перевернулся на спину и вновь принялся разглядывать журнал.

– Потому что дело не только в привлекательности. Почему тебе нравится Шелли, а не ее сестра? Они же выглядят одинаково.

– Потому что я нравлюсь ей, – Натан поднял журнал и посмотрел на Эфраима. – Благодаря тебе. Думаю, она бы не интересовалась мной без твоей монетки.

Эфраим ухмыльнулся.

– Значит, теперь ты мне веришь.

– Думаю, мне нужно больше доказательств. И что монетка выкинет в следующий раз?

– То есть?

– Ну это ведь было просто начало. Мы можем получить все, что захотим.

– Мне все еще не по себе от того, что мы сделали с Шелли.

– А что мы с ней сделали? – Натан сел и уронил журнал на колени.

– Эй, будь поаккуратнее, – Эфраим начал собирать журналы в стопку.

– Значит, ты думаешь, что без монетки я бы ей никогда не понравился? – спросил Натан.

– Я этого не говорил. Но мы заставили ее полюбить тебя, так что теперь никогда не узнаем, как было бы на самом деле.

Друг явно рассердился:

– Ты сделал то же самое с Дженой.

– Это совсем другое.

– Ну конечно, – Натан спрыгнул с кровати и устроился в кресле у стола. Эфраим оставил журналы на полу и сел напротив него.

– Я сделал это случайно.

– Но ты не почувствовал себя дурно, когда узнал, что случилось, так? Правда же?

Эфраим тяжело вздохнул:

– Нет.

– Видишь?

– Я думаю, что нам больше не стоит с помощью монеты манипулировать людьми. Это неправильно.

Неожиданно Натан грубо и неприятно захохотал.

– В чем дело? – спросил Эфраим.

– Потому что именно я получил девушку?

– Нет, дело не в…

– Я думал, мы собираемся поделить монетку.

– Не было такого…

– Если бы я первым нашел ее, то обязательно поделился бы с тобой, – Натан скрестил руки на груди.

– Я и так делюсь, – возразил Эфраим.

– Слушай, как думаешь, зачем она вообще нужна? Как считаешь, что мы можем пожелать? Мир во всем мире?

– Возможно, – нахмурился Эфраим. Он слишком сильно старался помочь себе и не нашел даже минуты подумать о том, что мог бы совершить для общего блага. Может, Натан прав, и не стоило всю эту историю держать при себе. – Но мы на самом деле не знаем, как работает монета. Думаю, стоит притормозить и попытаться выяснить границы ее действия. Она не всегда делает в точности то, что я хочу. Если мы захотим мира во всем мире, то можем с одинаковым успехом или заставить всех сложить оружие, или же стереть человечество с лица Земли. Похоже, монета произвольно добавляет плюсы или минусы при исполнении желания.