Криптограф - Тобиас Хилл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 66
Перейти на страницу:

— Все нормально. Ничего необычного. Нас не везде любят.

— Да, наверное. — Аннели разрывает обертку, закуривает. — У вас есть дети? Нет. Странно. — говорит Аннели, выдыхая дым. — Я всегда хотела сына. Золотого мальчика. Я не хотела, чтобы он был похож на меня, я бы не пожелала такого своему ребенку, но я не ожидала, что он будет настолько другой. Его трудно понять. Он умеет хранить секреты, как и его отец. А я вышла замуж за человека, чья работа — делать так, чтобы люди перестали понимать вообще хоть что-нибудь. Видимо, я это заслужила. Да?

Не получив ответа — Анне кажется, ей нечего ответить, — Аннели кивает, будто собираясь с мыслями.

— Хелен — медсестра моего сына. Еще до того, как он родился, нам говорили, что у него может быть диабет. Рисовали нам самые радужные перспективы. Честно все рассказали, но ничего не могли поделать с болезнью. Диабет зависит от множества генов, видимо, их чересчур много даже для современной хирургии. У Джона это в роду, эта болезнь. Как математический талант.

Она нехотя выдавливает слова, катая их между зубов, точно крошку табака, точно что-то осязаемое.

— Я знала это. Джон мне сказал. Мы надеялись, это минует Натана, и потом, когда несколько лет никаких признаков не было… Это началось, когда ему исполнилось семь. Теперь он почти привык. Это жестоко, ему приходится принимать инсулин с каждой едой. Больше мы ничего не можем для него сделать, только рассказать ему о прогнозах. Он знает, как себе помочь. Никогда не жалуется. Он хорошо держится. Он всегда все понимал, даже когда был маленьким. И всегда был тихим. Слишком тихим, все так говорят, но я никогда так не думала.

Ее взгляд снова обращается к дому, задерживается, солнце блестит у нее в глазах, блуждает в пестрой глубине ирисов. Анне кажется, что-то собственническое есть в Аннели. Слабость и внутренний страх, будто Аннели проверяет, на месте ли дом, или что он все еще настоящий. Дети ушли, их больше не слышно, только размеренный стук теннисного мяча, неуместный в скудном зимнем пейзаже.

— И что потом? — все-таки спрашивает Анна, и Аннели смотрит на нее.

— Потом? Ничего. Он просто изменился. Все началось летом. Он стал пропускать приемы инсулина. Снижать дозы. Глупый умник. Джон говорит, Натан это делает, чтобы проверить себя, а Джон знает, они очень похожи. Два месяца назад он чуть не умер. Мюриет была с ним одна, испугалась, несколько недель не ходила на уроки. Она его самый старый друг, его лучший друг. А теперь у нас есть Хелен. Он не очень-то ей рад, и я его понимаю. Она честная старая зануда. И Натан делает все, чтобы сделать ее жизнь еще зануднее, прячется от нее.

— Вот почему он плавает на улице в ноябре. Я не знала.

— Хорошо. — Аннели высовывает ноги из машины, на солнце, вытягивает их. — Значит, вы не всё о нас знаете. Я думала, вы в курсе, иначе не стала бы говорить. Ну что ж. Вы никому не скажете? Если можете?

— Конечно.

— Спасибо. А теперь — я ведь вас задерживаю, да? Вы хотите увидеться с моим мужем. Я уверена, он вас ждет. — Аннели потягивается, гасит сигарету, выпрямляется, улыбается Анне. Позади нее солнце.

Они заходят в дом вместе. Дверь открыта. В холле прохладно, почти холодно, воздух не обжигает, но не более того. Свет падает сквозь высокий фронтон, пляшет в старых стеклянных плафонах люстр (три сотни позолоченных стульев Людовика XIV, вспомнила Анна. Четыреста викторианских фонарных столбов), в воде, каскадами стекающей из фонтана в бассейн, так что зал и комнаты в глубине полнятся эхом, глухой рокот воды следует за Анной, когда Аннели ведет ее через внутренние дворы и залы; мимо колоннады, выходящей на пристань; мимо стен-аквариумов, где рыбы сами собой складываются в узоры Миро и Хёрста[6]; мимо столовой, где слуги кивают и отрываются от своих дел, словно видимость работы предосудительна; коридор выложен турецкими коврами с толстым ворсом и орнаментом, и другими коврами, персидскими, тонкими, как пергамент, цвета черного пороха и граната. В конце коридора кабинет со стеклянной стеной.

Одновременно похоже и непохоже на сон Анны. Только теперь ей приходит в голову, что она уже видела эту комнату раньше, но сон был не фантазией, а воспоминанием, собранным из деталей полузабытых изображений и старых интервью. Очаг в стекле. Пахнет дровяным дымом и кожей. Музыка, и Анна ее узнает. Берг, «Лирическая Сюита», этот фрагмент слушал ее отец ранним вечером, перед работой, совершенствуясь. Алгебра звука всегда на грани вторжения в мелодию. Если бы криптографию можно было сыграть, это звучало бы именно так.

За стеклянными стенами ничего не видно, кроме тонких кедров и сочной травы. Клиент сидит в потертом кресле, лицом ко входу, с ручкой и стопкой бумаг на коленях. Рядом с ним на складном столике — поднос, бокал шампанского, две нераспакованные таблетки, накрытая тарелка, палочки для еды. Глаза его закрыты. Может, спит или слушает музыку. Анне кажется, что он слушает.

— Джон? — низким полушепотом зовет Аннели, словно не хочет будить, предпочла бы оставить его в покое. Но Криптограф неподвижен, и его жена предостерегающе касается кисти Анны, подходит ближе, склоняется над мужчиной, произносит его имя. Зовет его шепотом, суровость в лице ее и голосе смягчается. Джон? Джон. Любимый.

Он просыпается внезапно, будто сны почти догнали его. Анна отступает к двери. Ответы Лоу едва доносятся до нее сквозь беспокойную симметричную мелодию.

— Привет.

— Привет.

— Ты проснулся?

— Да.

— Ты спал?

— Я видел сон.

— Счастливчик. Я там была?

Скрип кожи. Лоу тянется куда-то в пустоту, и музыка умолкает.

— Тебе бы там не понравилось. Где Натан?

— Играет, — говорит Аннели, — просто играет. Тут к тебе пришли.

— Теренс?

— Налоговая.

У него вырывается ругательство, Анна не слышит, что именно, но что-то прочувствованное. Она отступает в темное устье коридора, будто зашла дальше, чем собиралась, и услышала чересчур много. Я Налоговая, думает она, конечно. Люди из ночных кошмаров. Это комплимент, поймите меня правильно.

— Сколько их?

— Всего один.

— Мужчина или женщина?

— Женщина.

— Анна Мур.

— Я думаю, да. Какая-то Анна. — Пауза. — Ты не говорил, что она симпатичная.

— Я не думал, что это важно. Это важно?

— Нет.

— Тогда не стоит заставлять ее ждать. Где ты ее оставила?

— Я ее привела сюда…

— Сюда? — переспрашивает Джон Лоу, пойманный врасплох, и смотрит за спину Аннели, туда, где ждет Анна. Вскакивает, мрачность покрывает рябью смущения. — Анна… входите. Извините меня.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 66
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?