Цветок забвения. Часть 2 - Мари Явь

готова была возненавидеть меня, я знаю. Хотела меня бросить.

— Нет. Никогда.

— Скажи ещё раз, что прощаешь меня. Что заранее прощаешь меня за всё.

Я взяла её руку и запустила её между своих бёдер, убеждая самым лучшим образом. Давая почувствовать моё прощение. Или заслужить его, если оно ещё недостаточно ощутимо.

— Ты сочишься… — Чили смотрела вниз, на свою руку, которую я прижимала к себе. — Моя сладость…

Я простонала, не веря, что поняла её правильно.

— Я так хочу попробовать тебя, — прошептала Чили, подтверждая мои догадки.

Не думаю, что когда-нибудь прежде «сладость» сама мечтала почувствовать на себе жадный рот. Чили собиралась отведать ещё один плод, принадлежащий Имбирь.

Но мати ей этого не позволила.

Между Имбирь и персиковым деревом была налажена какая-то ментальная связь. Нет ничего удивительного в том, что она почувствовала, когда её вошедшую в самую уязвимую, соблазнительную, прекрасную пору единую «осквернили». Удивляло то, как быстро она нас нашла.

Я услышала, как вскрикнули напуганные Девы.

Чили отстранилась, глядя в сторону фонтана.

— Пошли вон, развратные сучки! Нашли место! У вас совсем совести нет, вытворять такое здесь?! — взревела Имбирь искажённым голосом, спугнув плещущуюся парочку.

Она даже не представляла, что настоящий разврат ей только предстоит увидеть.

— Не смотри на неё и не пытайся ничего ей объяснять, — попросила Чили, торопливо поправляя мою одежду. — Закрой глаза и уши.

Она боялась, что мати будет использовать техники. Пусть Имбирь и пренебрегала своим мастерством, но в моменты бешенства она применяла его инстинктивно. Они не стала бы себя сдерживать даже со мной, точно не теперь.

— Чили, давай уйдём. Я её знаю, ей нужно сначала остыть…

— Я просто извинюсь.

Плохая идея.

— Только не трогай её, ладно? Поклянись, что не тронешь её.

Я боялась не за мати, а за саму Чили. Неприкосновенные деревья — это одно, а неприкосновенные Девы — совсем другое. Напади она на Имбирь, все сочли бы это преступлением, заслуживающим казни.

Я не услышала её ответа, Чили резко повернулась к смотрительнице сада. Но, прежде чем я оказалась за широкой спиной, Имбирь заметила мои покрасневшие губы. Она ахнула, когда поняла, что именно я вкушала вдобавок к священному персику.

— Ах ты… ах ты, мерзкая шлюха! — прошипела она, ткнув в мою сторону пальцем. — Прямо здесь, в этом саду, у меня на глазах?..

Я заткнула уши уже только потому, что не хотела слышать продолжение. Чили бы тоже не помешало: она никогда не отличалась терпением и теперь тоже продержалась недолго. В какой-то момент она просто шагнула вперёд и вцепилась в шею Имбирь.

Я испуганно вскрикнула, дёрнувшись к ним.

— Может, вырвать твой поганый язык? — тихо прорычала Чили. — Раз ты не можешь сама вовремя заткнуться!

Мати неразборчиво прохрипела:

— Рискни… Тебя повесят… и её тоже.

— О себе беспокойся, ведь я тебя сейчас придушу.

— Чили, пожалуйста… — шепнула я, напуганная её гневом, пусть даже он был направлен не на меня.

Имбирь била узким кулаком по её руке, пока окончательно не обессилела. Только тогда Чили оттолкнула её от себя. Мати упала в траву, дрожа и скуля, и видеть эту грозную отшельницу в таком жалком состоянии было настоящим шоком. Но она не стала звать на помощь. Вместо этого Имбирь ядовито прошипела:

— Ты за это ответишь! О, сколько боли ждёт тебя за это посягательство. Запомни этот день: ты тронул моё сегодня, и я отомщу тебе. Я закопаю тебя прямо здесь, на этом самом месте. И посажу на твоей могиле это. — Она разжала дрожащий кулак, показывая персиковую косточку, которую нашла по дороге. — И тогда уже ты угостишь её своей плотью.

— Может, твоя плоть придётся ей больше по вкусу? — спросила Чили с намёком, и мати вздёрнула подбородок.

— Я не боюсь тебя. Ты просто разросшийся сорняк. Моя вина, что я не искоренила тебя сразу, и вот теперь ты решил расплодиться на почве, которую я облагораживала. Тебе не место здесь. Ни в этом мире, не в этом саду. Убирайся, или я предам тебя огню, как поступаю со всем сором.

Чили не выглядела впечатлённой.

— И что дальше? Можешь делать, что угодно: меня не убить и не изувечить.

— Думаешь, раз ты бессмертен, тебе всё сойдёт с рук? Все вокруг узнают о том, что ты натворил.

— Только ты видишь преступление в том, чтобы съесть то, что предназначено для еды.

— Или взять то, что предназначено для твоего члена?

— Я не…

— Не вздумай оправдываться или клясться в чём-то. Ты уже перешёл черту. Я вижу.

Имбирь свирепо глянула на меня, и я вновь спряталась за Чили, хотя только набралась смелости, чтобы вмешаться. Я не слышала, как она ушла, но почувствовала, как напряжение покинуло тело Чили.

— Ты слышала её? Совсем помешалась на своих деревьях, — пробормотала моя пара.

— Не смейся над ней, — попросила я, тяжело вздыхая. — У неё погибла единая, ей нужно верить во что-то, чтобы мириться с этим. Я бы тоже сошла с ума, если бы ты вдруг исчезла.

— Я тоже, — ответила Чили. — Так что большая ошибка с её стороны угрожать тебе.

— Забудь. Она много чего наговорила. Никогда не видела её в таком бешенстве, если честно.

— А что насчёт меня?

— Ты себя сдерживала, я знаю. — Я погладила её по спине, за которой просто обожала прятаться. — Но руки распускать не стоило.

— Это ей не стоило распускать язык.

— Больше не делай так, пожалуйста, — попросила я, но, когда Чили недовольно заворчала, призналась: — Если честно, я сама постоянно думала о том, каково было бы попробовать тот персик. Будь я смелее, тоже бы не удержалась.

— К чёрту персики, Ива. — Чили отстранила меня, указав в ту сторону, куда ушла Имбирь. — Хочешь и дальше оставаться здесь? Служить ей, принося человеческие жертвы деревьям? Грезить о величии, позволяя при этом вытирать об себя ноги самой последней сумасшедшей? Обрести могущество, но продолжать оправдываться за любой проступок?

Я отвела взгляд. Подобные истерики были для Имбирь обычным делом, я к ним привыкла, но избалованная материнской любовью Чили — нет. Не удивительно, что увиденное шокировало её, хотя она была отнюдь не неженкой.

— Ты же сейчас не начнёшь снова про Внешний мир? — догадалась я, устало простонав. — Чили, пожалуйста, мы же только что помирились.

— Я и не собираюсь ссориться! — Чего не скажешь по голосу. — Я хочу тебе помочь. Хочу, чтобы ты была счастлива, но здесь тебе этого не позволят. Ты погибнешь здесь.

— Разве ты не доказала только что, что сможешь защитить меня