Отражение. Зеркало надежды - Галина Гончарова

Упасть на одно колено – и протянуть свиток, запечатанный солдатской бляхой.

Десятничьей.

У солдат бляхи круглые, у десятников квадратные, у сотников – треугольные. Но рысь на них одна и та же, распластавшаяся в прыжке…

Шарельф Лоусель вовсе уж одобрительно взглянул, кивнул, и только плохонький сургуч под сильными пальцами хрупнул…

Карим знал, что именно написал отец, и не удивился, когда ему начали задавать вопросы.

Кто плавал, куда, где заводь, сколько дней пути оттуда, отсюда… Тропинки и дорожки, деревни и люди… Карим все это отлично знал, чай, сын старосты, не скотника. И далеко не дурак.

Шарельф слушал и мрачнел. А потом отдал приказание Ригею:

– Мальчишку на кухню, накормить, приставить к делу. Из крепости не выпускать, куда его пока!

И развернулся, чтобы позвать людей. Не обращая больше внимания на Карима.

Ригей усмехнулся. Положил тому руку на плечо.

– Молодец, сынок. Все ты правильно сделал, комендант всерьез твои слова принял, а теперь пошли, поешь.

Мальчишка с едой не торопился.

– Почему мне домой нельзя?

– Сам понять не можешь? А если на степняков наткнешься? Ты ж не знаешь, где они. Лучше пересиди в крепости, целее будешь.

Карим задумчиво кивнул. И то верно, уж отдохнуть всяко не помешает…

– А…

– Сейчас тут не до тебя будет. Сам посмотришь…

И верно, часа не прошло, как полетели быстрокрылые голуби во все стороны, помчались гонцы в столицу и ближайший крупный город – Деонар, а сам Шарельф носился по стенам, даже думать забыв про костыль и деревянную ногу, и раздавал указания.

И тащили на стены смолу и котлы, и готовились к осаде…

В некоторых случаях лучше перебдеть, чем обделаться. Так что…

Рид, маркиз Торнейский

Рид, маркиз Торнейский, удобно устраивался на привале.

Сотня гвардейцев?

Мало это или много? Смотря в чем измерять.

Если для сражения – мало. Для почетного эскорта – даже многовато, двух десятков за глаза хватило бы.

А еще от них можно получить много неприятностей. Это ведь люди, со своими мыслями, желаниями, проблемами… И да – другим они проблемы тоже создают.

Это не просто красивое зрелище и почетный эскорт, это еще и определенный темп движения. Вполне четкий и заданный. А еще сотня коней, сотня людей, заводные кони, которых тоже надо накормить-напоить, а строевой конь травкой не прокормится, то есть на ночлег встаем не там, где хочется, а там, где надо.

И не в деревнях, нет. И даже не рядом.

Гвардейцы же…

Слово «самоволка» Риду было отлично известно. Чтобы солдат в любом мире не нашел себе вина, бабу и приключений на задницу?

Не бывает таких солдат.

Конечно, можно было застращать своих людей, но…

Теория вероятности. Из ста человек обязательно один или двое окажутся дураками. Судьба такая. И будет им плевать на все запреты, и вляпаются они за всю сотню, и расхлебывать придется долго и с фантазией.

Оно ему надо?

Значит, следует становиться на ночлег подальше от людей, закупаться днем, чтобы на всех провизии хватило, и выбирать место. Сухой паек, конечно, есть у каждого, но какая ж это дрянь!

Степняков Рид не любил, но некоторые достоинства за ними признавал, к примеру, они как-то перемалывали мясо с ягодами и мукой так, что получались длинные сухие лоскутья, которые можно было или размочить водой, или погрызть просто так…[6] Вкус отвратительный, но очень питательно. В походах – вещь незаменимая, но когда есть, что поесть…

Сейчас в котелки летела подстреленная по дороге дичина, прикупленные в деревне куры, ждала своей очереди крупа…

Рид мог бы и сам покашеварить, неважно, что герцог, довелось ему и нужники повыгребать после некоторых проказ, но здесь и сейчас работать просто не хотелось. И он лежал на ворохе собственноручно нарубленного лапника, смотрел в огонь невидящим взглядом и чувствовал… напряжение?

Да, что-то такое.

Он не сказал бы – опасность, но что тогда? Как будто на горизонте собирается туча, поблескивая молниями. Пройдет мимо? Ударит? Неизвестно. Но тянет, давит, мучает… Как лягушки чуют грозу за несколько часов, так и Рид настораживался. Почему?

Он и сам бы не ответил. И связывал свое состояние с невестой. Все же для холостяка жениться всегда сложно. Как они еще найдут общий язык, как уживутся? Или не в Шарлиз Ролейнской дело? Не понять, нет, не понять.

А на душе давит, просто мозжит, иначе и не скажешь. Неспокойно на душе, гадко и муторно.

– Отдыхаете, ваше сиятельство?

Вопрос был задан теплым, чуть ироничным тоном. Рид повернул голову на знакомый голос и расплылся в широкой улыбке.

– Дядюшка Стив! Составишь мне компанию, пока каша варится?

Дядюшка Стив, а точнее, капитан личной гвардии его величества барон Стивен Варраст, широко улыбнулся.

– Если приглашаешь… Чего такой смурной?

Никто другой не говорил с Торнейским в подобном тоне, но старик, который учил их с принцем держать мечи, который вырезал им лодочки из еловой коры, который прикрывал их вылазки в город…

Да и не старик, в общем-то. Пятьдесят шесть лет – разве это возраст? Стив только что морщинами покрылся, а фехтовал все так же хорошо, и Рид видел, как он стоял один против четверых, не отступая и не сдаваясь. Наоборот, противники лишались мечей и вылетали из круга.

Старик… Ха! Всем бы такими в старости быть, горя б не знали!

– Не знаю. Давит что-то…

Дядюшка Стив насторожился.

– Ишь ты… я смотрю, как мы Арвест проехали, ты сам не свой.

Рид развел руками, мол, и рад бы объяснить, да не знаю, что со мной.

Стив вздохнул.

– Знаешь… может, это из-за встречи с невестой?

– Наверное…

А тревога не уходила. И почтовые голуби в небесах, которых видел Рид, только усугубляли его состояние.

Дядюшка Стив покачал головой.

– Ты знаешь, и меня что-то давит. Уходить пора, молодежи дорогу давать.

– Дядя Стив!

Варраст взмахнул рукой.

– Рид, когда я чего сгоряча говорил? У меня уж силенки не те, ох не те… Познакомить тебя хочу.

– С кем?

– Десятник Вельский у меня служит…

– Вельские, – задумался Рид. – Вельские… а, графы? Из небогатых?