Не красавица - Алайна Салах

— Ничего, — выпаливаю я и, не уловив изменений в его лице, повторяю. — Нет, правда ничего. Отсутствие опыта не всегда предполагает наивность. Я приехала к тебе, потому что мне хотелось, чтобы это случилось.  

— Я высокого мнения о твоих умственных способностях, поэтому хочу быть честным. Для большинства женщин их первый раз не бывает порывом и обычно тянет за собой целый обоз ожиданий и надежд. И если в любом другом случае я бы посчитал, что чужие ожидания меня не касаются, то здесь всё сложнее. Поэтому спрошу ещё раз: чего ты ждёшь от меня, Тань? Потому что я не хочу выглядеть в твоих глазах мерзавцем, который тобой попользовался. 

— Правда ничего не жду, — повторяю я и в подтверждение своих слов присовокупляю улыбку. — Мой первый раз получился в тысячи раз лучше, чем я могла представить, и я очень тебе за него благодарна. Когда согласилась поехать к тебе, я не думала о том, что на следующий день последуют цветы и ухаживания. Я поехала, потому что мне этого хотелось. 

Сделав паузу, добавляю то, что считаю нужным сказать:

— Потому что ты мне нравишься. 

Дан внимательно вглядывается в моё лицо, словно хочет уличить во лжи. Я смотрю прямо, несмотря на то, что тело сковывают волнение и напряжение. Хочу дать ему честные ответы. 

— Ну и откуда ты такая? — наконец выговаривает он, и его глаза теплеют настолько, что у меня ёкает сердце. — Ты мне тоже очень нравишься. В этом можешь нисколько не сомневаться.

Веки непроизвольно прикрываются, когда он опускает ладонь мне на волосы и гладит. 

— Не знаю, что делают в таких случаях, — шёпотом признаюсь я без попытки открыть глаза. — Сейчас нужно вызвать такси и уехать?

Тихая вибрация смеха задевает мой висок и заставляет улыбнуться. 

— Насмотрелась фильмов о плохо воспитанных парнях? Залезай-ка под одеяло. 

Снова становится хорошо. Не так, как вечером, когда мы приехали сюда, а по-другому… Сейчас мне по-домашнему уютно и в груди очень тепло. 

За прикосновением щеки к подушке следует щелчок выключателя, а в следующую секунду на талию опускается рука Дана. 

— Спокойной ночи. 

— И тебе, — шепчу я. — В первый раз засну в одной кровати с мужчиной. 

Дан издаёт то ли тихий смешок, то ли вздох и подтягивает меня к себе, так что моя грудь упирается в его. 

— Да, я так и понял. 

Я выбираюсь из кровати раньше, чем успевает проснуться Дан. Ступаю осторожно, предварительно пробуя пол кончиками пальцев. Кажется, будто в любую минуту он может обвалиться и картина этого утра исчезнет. Когда открыла глаза, мне потребовалось несколько минут, чтобы убедиться в реальности происходящего. Я проснулась в роскошной квартире роскошного мужчины, с которым этой ночью случилась моя первая близость. Мир совершенно точно больше не будет прежним. 

И вновь начинается полоса препятствий.

Первая проблема, с которой я сталкиваюсь, едва захлопывается дверь ванной, — это остатки косметики на лице. Их нужно смыть, потому что тени и румяна давно перестали выполнять возложенную на них функцию и сейчас скорее работают против меня, придавая коже схожесть с пергаментом.

Выдавив на ладони немного мыла, пахнущего сандалом и ветивером, в нерешительности застываю. Умыться — означает выйти к Дану ещё более обнажённой, чем была вчера. А я ведь помню, что далеко не красавица.

Хорошо, что на помощь приходят включившиеся мозги. Надо умыться и не думать. Во-первых, со следами вчерашнего макияжа я буду выглядеть глупо, а во-вторых, тональный крем пагубно сказывается на состоянии кожи. Наверняка в нём содержится диоксид титана... Да и вообще. Нужно умыться, как бы страшно ни было. Точка. Даже если велик шанс разочаровать Дана бледным цветом лица и невыразительными глазами. 

Промокнув щёки полотенцем, я снова смотрюсь в зеркало и замечаю удивительное. Лицо не претерпело шокирующих изменений и выглядит очень даже милым. Губы по-прежнему яркие и распухшие, вчерашний лихорадочный блеск в глазах сменился взволнованным сиянием, а на щеках играет лёгкий румянец. Мне даже хочется потрогать отражение. Это из-за секса? Так теперь будет всегда? Я всегда буду себе нравится? 

Расчёски не нахожу и поэтому в течение нескольких минут орудую пальцами, смоченными в воде, чтобы привести волосы в более-менее приличный вид. Поправляю полотенце на груди, выпрямляюсь. Всё, теперь можно выходить. 

— Доброе утро, — первым здоровается Дан, который успел проснуться и теперь сидит на кровати.

Моя недавняя удовлетворённость своим внешним видом улетучивается, сменяясь желанием прикрыть лицо волосами и потупить взгляд. Всё же насколько проще мужчинам. Они не пользуются косметикой, а значит по утрам над ними не довлеет клеймо обмана за изменившийся внешний вид. Над Даном — так точно. Даже с заспанными глазами и всклокоченными волосами он выглядит потрясающе красивым — как с какой-то рекламной картинки. Наверное, из-за мускулистых плеч и загорелой кожи, контрастирующих с белизной постельного белья. Кстати, постельное бельё у него тоже потрясающее… Наверняка египетский хлопок, потому что спалось так сладко. Просто провалилась в сон, и всё — нет меня.

— Здравствуй, — смущённо улыбаюсь я. — Я снова ненадолго заняла твою ванную…

В этот момент из недр квартиры доносится знакомое треньканье, напоминающее о том, что мой телефон так и остался лежать на кухне, и я робко заканчиваю: 

— Заберу мобильный, ладно? 

Мои щёки вспыхивают, потому что в этот момент Дан сбрасывает с себя одеяло и встаёт с кровати. У мамы когда-то был массажёр: такие тоненькие спицы, которые при соприкосновении с кожей головы провоцировали мурашки по всеми телу. Так вот, ощущения от взгляда на Дана идентичные. Просто он и его тело… Они завораживающие. 

— Я не буду отвечать на это вопрос, хорошо? — говорит он с лёгкой усмешкой. — Тебе не нужно разрешение, чтобы перемещаться по квартире и тем более забрать свои вещи. 

Окончательно смутившись, я киваю и, развернувшись, несусь к двери. Сердце снова колотится как ненормальное. Да что такое? Почему нельзя вести себя спокойно и не испытывать приступов тахикардии всякий раз, когда Дан со мной заговорит? Мы, в конце концов, переспали вчера, а наутро я снова не могу связать и пары слов. 

Свой телефон я нахожу на лежащим на столешнице, возле которой и началась прелюдия к этой ночи. В очередной раз порозовев от накативших воспоминаний, разблокирую экран и невольно расплываюсь в улыбке. Василина.

«Так, я дома, а тебя до сих пор нет. Супом не пахнет, кровать заправлена. Скажи, что это ОНО!»

Следующее сообщение, отправленное спустя минуту:

«Ну и чего ты молчишь? Дрыхнешь? У Дана-Балана мягкие простыни?»

И ещё одно:

«Нет, ну разве так можно?! Я тут вся на иголках, а она молчит!»