Свой, чужой, родной - Татьяна Полякова

— Кстати, о доме. Его купила некая Могилевская, шесть лет назад. В доме, по словам соседки, сделали ремонт, по крайней мере, стройматериалы подвозили и одного работника точно видели. А вот хозяев не видели ни разу. Шесть лет дом стоит с закрытыми ставнями, хотя цена у него немалая, можно несколько квартир на окраине купить. Тебе это не кажется странным?

— Мне не кажется. У богатых свои причуды. Людка права: у тебя легкое помешательство на этом доме, которое приобретает хронический характер.

— Тогда ты извращенец, — кивнула я.

— Почему это?

— Ты сам говорил, что хотел бы заняться со мной сексом. Секс с чокнутой — что это, если не извращение?

— Подожди, подожди, — оживился он. — Ты намекаешь, у меня есть шанс?

— Я это сказала? — вытаращила глаза я. А Глазков сквозь зубы выругался.

— Ладно, чего ты от меня хочешь?

— Информацию по поводу Петра Емельянова и Могилевской. Сведения о родственниках одного и местонахождении другой.

— И?…

— Наша дружба будет вечной.

— Не об этом я мечтал, — вздохнул он.

— Тимка…

— Отвяжись. Сделаю. Ты же кого хочешь достанешь.

— Сделаешь, как в прошлый раз?

— Просто сделаю.

Тут снизу заорала Людка:

— Тинка, ты дома?! А пожрать есть чего?

— Кстати, хороший вопрос, — заметил Глазков. — В доме есть пожрать?

— Есть, — кивнула я и побрела на кухню.

Через двадцать минут мы встретились за общим столом.

— Я проверила, — сказала Людка. — Первый этаж дома назад в жилое помещение не переводили, а куплен он двадцать седьмого апреля.

Я бы предпочла, чтобы она сообщила об этом, когда Глазкова поблизости не будет, сама виновата, предупреждать надо.

— О, — тут же оживился Тимка. — Ты тоже задание получила? Не создать ли нам детективное агентство под названием «Шерлок»?

— Оригинально, — кивнула Людка.

— А что? Общая гостиная у нас уже есть…

— Зная твое усердие, дорогой, вкалывать придется нам двоим, а ты будешь почивать на лаврах.

— Ага, такую трудягу, как ты, поискать, — хмыкнул он. — В одном ты права: у Тинки крыша едет не спеша, но уверенно.

— Я что-то пропустила? — насторожилась подруга.

— Дом поглотил некоего субъекта по имени Петр, приятеля Эммы. Об этом Петре поведала Варвара Спиридонова, внезапно придя в сознание.

— Не забудь сказать, — спокойно заметила я, — что среди пропавших в тот период действительно есть мужчина по имени Петр подходящего возраста.

— Да ты что?! — ахнула Людка. — Так и на статейку материальчик надыбаем. Народ любит таинственные исчезновения с последующим разоблачением.

— Еще одна ненормальная на мою голову, — заныл Глазков.

— Давай поподробней, — попросила Людка, не обращая на него внимания.

Я выложила весьма скудную информацию.

— Впечатляет, — выслушав меня, заявила подруга. — Дом куплен в конце апреля, месяц идет ремонт, причем заметьте, не бригада работает в доме, а один рабочий.

— Бабка одного видела, — справедливости ради заметила я.

— Затем пропадает Эмма, а вслед за ней ее приятель. И есть свидетель того, что он входил в дом.

— Когда входил? — хмыкнул Глазков. — У алкашей в голове бардак, как у моей мамки на балконе.

— Слышала? Его мать — неряха! — съязвила Людка. — Кому нужна такая свекровь?

— Ну, хоть трусы на батарее не сушит, — парировал Глазков.

— Свинья, — фыркнула Людка. — Ты попрекаешь меня моими маленькими слабостями.

— Может, и маленькие, но их вагон.

— Спасибо, ты тоже парень что надо.

— Хватит уже, — не выдержала я, мне хотелось вернуться к прежней теме, она интересовала меня куда больше, чем их дурацкая перебранка. — Дом несколько лет необитаем. И это при том, что первый этаж — офисные площади, а речь идет о центре города.

— Ну, место не особо удобное, — точно извиняясь, заметила Людка.

— Для магазина — да, для офиса — вполне.

— Машины ставить негде. Там знак, стоянка запрещена, может, именно поэтому предыдущие арендаторы и съехали.

— Вот-вот, — поддакнул Глазков. — А кто тебе сказал, что помещения не сдают в аренду? Может, просто сдать не могут? А квартиру иногда используют. Ты же свет видела? Кто знает, вдруг там периодически появляются хозяева, ты просто не обращала внимания. А то, что не сдают постоянно…

— Кстати, да, — кивнула Людка.

— Завидное единство мнений, — съязвила я. — Есть предложение: а давайте все это проверим.

Тимка чертыхнулся, а Людка сказала:

— Это к Глазкову. Я-то что могу?

— Ты можешь очень много. Например, посуду помыть. Я, как понимаете, сегодня от этой почетной обязанности избавлена.

— Почему это?

— Потому что вас накормила. И мытье посуды — явная переработка.

Я отправилась к себе и устроилась за компьютером. Но вовсе не работа влекла меня, а желание проверить: вдруг Глазков прав?

Очень скоро выяснилось: ни квартиру, ни офисы в 23-м доме не сдают. Я просмотрела объявления годичной давности — ничего. Взглянув на часы, поспешно переоделась и отправилась на пробежку. Соседи все еще были в гостиной.

— По крайней мере, в последние два года его сдать не пытались, — сообщила я.

— По-моему, это выходит за рамки милого хобби, — фыркнул Глазков.

— Да, наша девка всерьез подсела на этот домик, — согласилась с ним Людка.

Валька ждал меня у входа в парк. Поцеловал, как и вчера при встрече, после чего нахмурился, приглядываясь ко мне:

— Ты какая-то взъерошенная.

— Соседи достали.

— Пьянствуют, шумят, скандалят?

— Хуже. Жизни учат.

— Это связано с твоим расследованием?

Мы шли по аллее, и Валька держал меня за руку. Мне это нравилось.

— Твоего Тимофея понять можно, — продолжил он, — профи терпеть не могут дилетантов.

— Если бы еще профи свою работу выполняли…

— Уверен, он считает, что выкладывается на все сто. Чтобы он подключился к расследованию, одних догадок мало. А у тебя пока ничего.

— Дом принадлежит некой Могилевской. Попробую ее найти.

Валька взглянул вопросительно.

— Ты даром время не теряла, — наконец сказал он с улыбкой.

— Еще успела поговорить с бабулькой из соседнего дома. В двадцать третьем делали ремонт, она видела рабочего. Вел он себя довольно странно, грузчиков отказался пустить в дом.