Хроники инспектора Ротанова - Евгений Гуляковский

Он сбросит с себя этот тяжеленный защитный костюм, который, как иногда ему казалось, начал Уже врастать в его кожу. Он найдет себе подходящую женщину… Говорят, в таких вот отдаленных колониях много свободных женщин. При создании нового поселения мужчины чаще подвергают себя опасностям, и, если приток извне ограничен, в колонии постепенно начинает преобладать женское население. Так что его появлению здесь наверняка будут рады.

Отряд шел в глубоком молчании, сократив расстояние между охранением и основной группой. Каждый пытался понять, что собой представлял странный песчаный вихрь, уничтоженный Аслановым, и какие последствия для всех них несло в себе это событие.

Минут через пятнадцать Зарудный не выдержал неодобрительного молчания Ротанова, считавшего, что он слишком мягко отреагировал на действия своего подчиненного, и попытался оправдать действие солдата.

— Эта штука могла быть опасна! Мы не знаем, что она собой представляла!

— Вот именно! Именно поэтому не следует палить во все, что движется! Особенно если это «нечто» не укладывается в наши представления. Не надо забывать, что мы здесь гости. Это — чужая планета! Это не Земля!

— Здесь уже двадцать лет находится земная колония, планета входит в нашу Федерацию!

— Это ничего не меняет. Мы часто оставляем у себя за спиной островки неведомого, у нас не хватает времени на серьезные исследования каждой вновь открытой планеты. Мы стараемся как можно быстрее извлечь из нее выгоду, зачастую даже не задумываясь о том, какие последствия для местного биоса несут наши действия.

— Ну биос здесь довольно своеобразный. До сих пор, кроме растений, на Ароме ничего не было найдено.

— Это еще не значит, что здесь нет другой жизни. Мы должны вести себя так, словно находимся на чужой, неисследованной планете. После всего, что произошло, оснований для этого достаточно. Вспомни, во что превратилась обшивка нашего бота после посадки. Необходимо соблюдать хотя бы простейшие правила, установленные вашими же инструкциями!

— Именно так и вел себя мой подчиненный, строго по инструкции. Уничтожать то, что может представлять собой угрозу, прежде чем оно эту угрозу осуществит.

— Хорошая инструкция! И к тому же секретная. Я о ней ничего не знаю, — с иронией произнес Ротанов, — жаль только, что она с первых шагов в чужом мире превращает нас в его врагов. В пришельцев с враждебными намерениями. Неудивительно, что большинство планет, где существует подобие разумной жизни, объявляется непригодными для колонизации. И только в тех случаях, когда на этих планетах находят что-нибудь действительно ценное, ародонит, например, или редкоземельные элементы, — вот тогда мы сразу же забываем о собственных правилах и начинаем захват.

На лице Зарудного читалось откровенное неудовольствие. Ротанов сознательно пошел на обострение отношений, чтобы с самого начала расставить все по своим местам. Их было слишком мало для того, чтобы позволить себе неоправданный риск. И споры по поводу каждой команды, которую ему, возможно, придется отдать, его совершенно не устраивали.

— Чего ты от меня хочешь?

— Осторожности и внимания. До тех пор, пока мы не поймем, что здесь происходит, не надо наживать себе новых врагов.

— Ты имеешь в виду этот песчаный смерч? Он, по-твоему, наш враг?

— Ты ведь понимаешь, что никакой это не смерч, мы не знаем, что это было. А я хотел бы это узнать. И впредь прикажи своим людям выполнять мои команды, как твои собственные. Помни о том, что с момента посадки вся ваша группа переходит в мое распоряжение, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Когда ты просил меня о поддержке на «Разгоне», мы вроде бы об этом не договаривались!

Их высадке предшествовали события, выбившие этих людей, привыкших к строгой дисциплине, из привычной колеи. Захват управляющей рубки «Разгона», самовольная высадка на планету… Теперь эту вольницу следовало прекратить во что бы то ни стало. Нужно было дать им понять, что его команды следует выполнять беспрекословно, иначе, когда они попадут в еще более сложную ситуацию, он их потеряет.

Кто-то решит, что с него довольно тянуть солдатскую лямку, кто-то не захочет больше рисковать своей жизнью. Федерация с ее полицией, судьями и законами слишком далеко отсюда. Он пообещал отпустить их, оставить жить в колонии на Ароме, и не собирался нарушать своего слова, но прежде он должен выполнить задание и убедиться в том, что жизнь в этой колонии безопасна. Словно подтверждая невеселые мысли Ротанова, Зарудный не без горечи произнес:

— С момента высадки мы уже не являемся солдатами Федерации. Поддержав фактический захват корабля, организованный тобой, мы оказались вне закона, и никакие правила Федерации больше на нас не распространяются. Думаешь, мои люди об этом не знают?

— Наверняка знают. Но они хотели здесь остаться. Они хотят жить на этой планете, так неужели же они не могут немного потерпеть, пока мы убедимся в том, что Арома по-прежнему безопасна для людей? А что, если это не так? Если этим «курортом» теперь распоряжаются силы, о которых мы не имеем ни малейшего понятия? Подожди хотя бы до тех пор, пока мы доберемся до колонии и выясним, что здесь происходит! Мы не имели известий от колонистов с Аромы в течение нескольких лет. И меня, кроме всего прочего, послали выяснить, что случилось с туристским лайнером, который отсюда не вернулся.

— Я ничего не знал об этом лайнере, и я, разумеется, подожду. Но все равно мне кажется, ты относишься к моим десантникам, как к своему силовому обеспечению, совершенно забывая о том, почему они поддержали тебя и для чего высадились на Арому!

— Вовсе нет, Миша. Я лишь хочу, чтобы все мы остались живы.

Этот последний аргумент и то, что Ротанов впервые назвал его по имени, словно подчеркивая этим, что период официальных отношений между ними остался в прошлом, приглушил запал Зарудного. Спор на какое-то время сам собою угас, хотя Ротанов подозревал, что возникшее противоречие не разрешено и еще даст о себе знать, когда придется решать вопрос о том, остаться ли десантникам в колонии или обеспечивать Ротанову силовое прикрытие, если ему потребуется более глубокое исследование планеты.

Через час, преодолев очередной невысокий холм на опушке леса, они неожиданно обнаружили перед собой хорошо оборудованную трассу, ведущую в никуда. Прямо перед ними она обрывалась, рядом с первыми деревьями, словно отрубленная ножом.

Вокруг не было никаких следов строительных работ, да и сама трасса, выполненная из литрона, не несла на себе примет движения. Новенькая, словно только что отлитая, поверхность дороги насмешливо поблескивала девственной чистотой, а линия среза там, где дорога кончалась, выглядела слишком ровной для строительных работ, которые почему-то не успели завершить.

Было совершенно непонятно, зачем вообще понадобилась эта дорога, упиравшаяся в лесную чащу.

Зарудный поковырял покрытие, тщательно осмотрел местность в свой бинокль и, пожав плечами, произнес: