Исповедь обманутой жены - Галина Владимировна Романова

– Сашка, ты чего шепчешь? – спросила она хриплым голосом. – Спит, что ли, кто? Ты в зале или нет?

– Уже нет, – вздохнула подруга. – Тебя там не оказалось. Стану я в одиночестве свой выходной на качалку тратить. Как же! Дома я. Дети спят. Слушай, может, я к тебе?

– Нет. Нет, не надо. Я сейчас таблеток напьюсь и спать буду. За выходные надо отлежаться, чтобы в понедельник огурцом.

– Да? – Ответ Саше не понравился. Она тут же что-то заподозрила. – Что-то ты темнишь, подруга. Ладно, не хочешь, не говори. Потом расскажешь. Я сегодня вечером все равно к тебе приеду. Привезу тебе апельсинчики, яблочки и все такое. Готовь рассказ.

– О чем?

Лера зажмурилась. Сашка была просто чекистом каким-то. Скрыть от нее свое настроение не удастся. Придется выкладывать все-все-все. Включая правду о запретных мечтах. И про Орлова в том числе. И Лера заранее знала, что роман с уголовником, о котором мечтала Лера, подруга не одобрит. Нет.

– Обо всем готовь рассказ, дорогая. О том, например, что такого ты от меня скрываешь? За что я могу тебя заругать.

И отключилась.

Лера провалялась в кровати еще полчаса, потом спустилась вниз и прямо в пижаме пошла в кухню. Потому что переодеваться не хотелось, знобило. Потому что Орлова не было слышно. Может, спал. А может, снова ушел, пока она дремала.

Орлов сидел в кухне и читал что-то в мобильном.

Новое приобретение, догадалась Лера. Еще вчера утром у него телефона не было. Новости они слушали с ее телефона. И номером своим он не делился.

– Доброе утро, – буркнула она, подходя к плите. – Что пишут?

– Да вот… Пишут, что нашего участкового убили. Надо же… – последовал краткий ответ.

Голос Орлова был ровным. Понять, радуется он или переживает по факту страшной гибели их участкового, было невозможно.

– Я знаю, – ответила Лера, зажгла огонь, поставила чайник. – Это я вызвала полицию.

– О как! – проскочило легкое удивление в возгласе ее соседа. – Зачем?

– Нашла.

– Ты его нашла?

Они вчера утром решили, что не станут друг другу «выкать». Им жить бок о бок. Решили, что лучше говорить друг другу неформальное «ты».

– Да, чуть не наступила на него. Навстречу женщина с собачкой шла, пришлось посторониться. А там мужчина у стены лежит, будто спит.

– А он не спал, оказывается. А он был убит, – закончил за нее Орлов.

Лера резко обернулась. Глянула на него. Выглядел ее сосед как обычно. То есть совершенно расслабленным, равнодушным. Взгляд пустой.

– Ты знал его?

– Кто не знал Себрова Игната Сергеевича! Его знали тут все. Хороший участковый, – сделал он рокочущий нажим на слове «хороший». – В курсе всех дел был. Всех!

Ой, как нехорошо у нее внутри заныло от его слов. Как сделалось тошно и страшно. А он будто не замечал ее бледности, будто не слышал, как часто она задышала.

– Он присутствовал, когда за мной менты пришли. А как же без него! Он помогал моей Ирке у меня половину квартиры отсудить. Просто адвокатом ее личным заделался. А вот куда она потом подевалась, не знал. Странно. Все знал, а это нет.

– Ты говорил с ним? После того, как вернулся?

Лера схватилась за горло. И закашлялась. Дыхание перехватило странное удушье. То ли от простуды, то ли от его слов. Звучало все как исповедь! Или показания. Но почему он ей обо всем говорит?

– А как же мне было с ним не говорить, Валерия? – криво ухмыльнулся Орлов, методично двигая пальцем по экрану новенького мобильника. – Я на условно-досрочном. Мне на учет надо было встать. Участкового в известность поставить. Все сделал как законопослушный гражданин. А ты чего это так напряглась?

И он очень нехорошо посмотрел на нее. Опасно!

– Нет, ничего. – Она резко отвернулась к плите, где закипал чайник.

– Думаешь, это я его? – Снова голос ровный, без эмоций.

– Ничего я не думаю.

Думала, думала! И еще как! Куда-то он ночью выходил. Как раз той ночью, когда убили Себрова. Она долго простояла под дождем, отвечая на вопросы оперативников. Кое-что слышала. В частности слышала, как эксперты называли приблизительное время наступления смерти Себрова. Смерти от ножевых ранений.

Это было как раз то время, когда Орлов выходил из дома.

– Это не я, Лера. Мне незачем было убивать его. Лично мне он ничего не сделал. А то, что крутил какие-то дела с моей комнатой… Ну что же, получалось, значит, молодец. Мне плевать, если честно. Признаюсь тебе по секрету, эта комната не единственное место, где я могу жить.

– Да?

Спросила из вежливости. Просто чтобы не молчать. И чтобы он не думал, что она думает, что он…

Тьфу, совсем запуталась!

Лера ополоснула заварочный чайник. Всыпала горсть элитного чая, Сашка привезла ей в подарок из Индии. Залила кипятком. По кухне поплыл неповторимый аромат разворачивающихся чайных листьев.

– Я пирожные купил, – проговорил Орлов. – Хорошая кондитерская в паре кварталов отсюда. Всегда была такой. За то время, что я сидел, ничего не поменялось. Выпечка все такая же замечательная. Попьем чайку?

– Попьем.

Лера не стала переодеваться. Ее толстая мохнатая пижама цвета кофе годилась для завтрака.

Она поставила чашки на стол, он достал из холодильника пирожные. Холодильником он пользовался ее. Как-то так пошло сразу. По умолчанию. Расселись, взяли по пирожному из коробки. И вдруг Орлов сказал:

– Они придут сюда. Непременно придут.

– Кто? – Она округлила глаза, рука с пирожным повисла в воздухе.

– Полиция. Они придут.

– Зачем?! – В горле снова сделалось тесно от воздуха, рвущегося из груди.

– Станут задавать вопросы.

– О чем?

– О моем алиби.

И Орлов снова нехорошо глянул на нее. Опасно!

– Оно у тебя есть?

– Все зависит от тебя, Лера, – произнес он вкрадчиво и откусил половинку плоского бисквита с пышным кремовым пионом.

– От меня? А я… А что я?

Она положила пирожное обратно в коробку. Схватилась двумя руками за горячую чашку. Она все поняла! Она должна будет подтвердить перед полицией, что он никуда не выходил той самой ночью, когда убили их участкового. Что он был дома. Сидел в своей комнате.

Но он же выходил! Выходил! И когда вернулся, она не слышала!

– Ты должна сказать им, что я никуда не отлучался. И все. – Он лениво повел плечами. – Это просто.

– То есть я должна соврать? Ты же… ты же выходил.

– Да, я выходил. Чтобы выбросить на свалку стол нехорошего человека, который тебя изводил. Ты утром, когда пошла на работу, видела стол на лестничной клетке?