Врата - Фрэнсис Пол Вилсон

Вот дерьмо.

— У меня ничего с собой нет. Документы остались в отцовском доме.

Лицо доктора отвердело. Он покачал головой и поднялся.

— К сожалению, в таком случае ничем помочь не могу. — Харрис нажал на кнопку звонка. — Сестра вас проводит.

— Ладно, — сдался Джек, вставая. — Но хотя бы свяжитесь с доктором Хуэртой и расскажите ей все, что знаете.

Этого Харрис явно не ожидал.

— Э-э-э... конечно, обязательно. Сегодня же позвоню.

При всем разочаровании и огорчении надо уважать его этический кодекс. Джек выдавил улыбку, протянул руку:

— Спасибо. Приятно было познакомиться, док. Вас можно было б назвать настоящим занудой, но я рад, что именно вы оберегаете папины тайны. То же самое делает мой доктор дома.

Разумеется, доктор Харгес — совсем другое дело. У него отобрали лицензию, поэтому никто не догадывается, что у него вообще имеются пациенты.

Джек, не дожидаясь сестры, покинул полностью озадаченного доктора медицины Чарльза Харриса и направился к выходу.

По дороге пристально разглядывал окна и стены, особенно присматриваясь к верхним углам потолков и к раме дверей, в которые вышел. Никаких кнопок тревоги, пусковых устройств, детекторов, реагирующих на движущиеся предметы.

Хорошо.

— Получается? — спрашивал Люк. — Видишь?

Семели сидела на скамье вельбота «Плавучий Бык». Одни члены клана просили в городе милостыню, другие на берегу дремали в тени. На борту были только они с Люком. Лучше бы он убрался, не торчал больше рядом, оставил ее в покое. Но он искренне переживает, поэтому она прикусила губу, прижав оставшуюся раковину к правому глазу, стараясь говорить потише.

— Дай мне просто посидеть минуточку, Люк. Дай немножечко времени, чтобы я поняла, получается что-нибудь или нет.

С единственной раковиной совсем другое дело. С двумя можно взгляд фокусировать, а с одной...

С единственной раковиной еще можно читать мысли высших существ вроде Доры, а с низшими даже с двумя тяжело. Они не сильно сообразительные, поэтому приходится особенно сосредоточиваться. Если б только отыскать вторую раковину...

— Возьму с собой пару ребят, через забор перелезем, поищем...

— Помолчи, пожалуйста. Кажется, я кое-что придумала.

— Да ну? — В его тоне звучала надежда, волнение.

Нет никакого способа попасть в больницу на поиски другой раковины, но если присматривать за сыном старика — особенным, тем самым, кого к ней прислали, — раковина, возможно, окажется у него.

Только все надо держать под контролем.

Под контролем... Девочкой она думала, будто обладает одной способностью видеть глазами других живых существ, однако вскоре выяснилось, что это лишь часть истории. Другая открылась, когда к ней на берег пожаловала Сьюзи Леффертс.

Семели почти каждый день ходила к океану, если не было дождя, клала раковины на глаза и взлетала, парила, ныряла со стаями птиц, плавала, устремлялась в глубины с мальками, превращалась даже в краба, ползая по океанскому дну. Лишь в эти минуты жила полной жизнью... истинно свободной... в своей стихии.

Спина прикипела к песку, когда позади раздался слишком знакомый голос:

— Так вот где ты все время торчишь.

Видно, Сьюзи уже поняла, что больше не может обидеть Семели, приставания и оскорбления не дают прежнего результата, и выследила ее, чтоб узнать почему.

— А я думала, у тебя новый дружок или еще что-нибудь, — продолжала Сьюзи, — а ты просто сидишь с дурацкими ракушками на глазах. Семели, вечная неудачница, теперь уж ты все проиграла.

Она даже не потрудилась снять с глаз раковины или ответить, и Сьюзи взбесилась, схватила, сорвала ракушки.

— Что это вообще такое?

Ох, нет! Сейчас она увидит, узнает!

Сьюзи, впрочем, ничего не увидела, обозвала их мусором, дрянью, швырнула к набегавшей волне. Боясь, что они канут в воду, Семели с криком бросилась за ними. Кажется, отыскала — в любом случае, нашла раковины униониды, но свои ли, точно невозможно сказать. Хотела задушить шагавшую по дюне, хохотавшую Сьюзи, только нельзя пускаться в погоню, не убедившись, что раковины те самые и действуют по-прежнему...

Раковины оказались те самые. Семели приложила их к глазам, взмыла высоко над берегом, видя, как Сьюзи семенит к машине. Сука!

Она неожиданно устремилась к ней с птичьим криком, открыла клюв, вонзила ей в шею, пригвоздив суку. Принялась клевать в голову, разрывая скальп, выдирая клочки белокурых спутанных волос.

Сама так изумилась, что сбросила раковины, глядя, как кричавшая чайка вспорхнула с головы Сьюзи и улетела, а та с визгом бросилась к машине. Тут ее осенило: она может не только проникать внутрь живых существ и смотреть их глазами, но и управлять ими, заставлять делать, что хочет.

На нее нахлынуло холодное сознание собственной силы. Она не просто немножко особенная, а в самом деле необыкновенная.

Не ослабеет ли сила с одной раковиной?

Семели прикрыла рукой левый глаз, полностью сосредоточилась, сконцентрировалась на правом. Что-то сфокусировалось. Представший перед глазами сухой потемневший стебелек травы разросся в древесный ствол.

— Есть! — воскликнула она. — Получилось... Попробую еще разок.

И еще получилось, еще и еще...

Нужно время и усилия. Немало усилий.

— Посижу возле дома старика, зайду, если удастся.

— Правда думаешь, что раковина у него?

— Не знаю. Но собираюсь узнать, черт возьми.

— А если у него, тогда что?

— До этого мы еще не дошли, Люк. Дойдем — придумаем что-нибудь.

Возможно, тем временем, подумала она, прощупаем изнутри того самого парня. Посмотрим, стоит ли он меня.

Голова у Джека шла кругом. Не от выпитого вина, а от дьявольских игр, которые он пытался понять.

Вторую половину дня провел в больнице с Аней и, разумеется, с Ирвингом. Состояние папы не изменилось — все те же случайные инстинктивные движения, неразборчивые звуки. Надеялся встретить доктора Хуэрту, спросить, звонил ли ей Харрис. Может, удалось бы выяснить, что тот скрывает по поводу здоровья отца до аварии.

Но она на глаза не попалась, и в конце концов он повез Аню с Ирвингом во Врата. Она вновь пригласила его вместе выпить, поэтому Джек, приняв душ, звякнув Джиа и убедившись, что она, Вики и будущий малыш в полном порядке, отправился к соседнему дому.

Аня ждала его на передней лужайке с сигаретой в одной руке и бокалом в другой, сидя в шезлонге, рядом с которым в ведерке со льдом охлаждалась большая полуторалитровая бутылка красного вина. На ней были огромные солнечные очки в черепаховой оправе, плоскую грудь обтягивал розовый лифчик над короткими черными шортами. Коричневая морщинистая загрубевшая кожа, намазанная каким-то маслом для загара, лоснилась на солнце.