Оправдание - Константин Бушуев

− Ну, вообще-то подругой Насти с первого курса была я, − ответила Юля, − а когда Миша стал моим молодым человеком, нас все уже рассматривали как единое целое. То есть, например, если приглашали на какой-то праздник, то обоих. Вот и к Насте на день рождения вместе ходили…

− А как вы к ее молодому человеку относились?

Задавая вопрос, я смотрел на Юлю, но ответить почему-то поспешил за нее Миша:

− К Коле-то? Нормально. Если вы имеете в виду ту гадость, которую он ей подкинул в позапрошлом году, так это ведь касается только самой Насти. Если она сочла возможным его простить и снова с ним сблизиться, так нам-то какое дело? Лично мне он большим другом не был, но общались нормально.

− А вы, Юля? — я опять перевел взгляд на девушку. — Вы как относились к человеку, который столь некрасиво поступил с вашей подругой?

− Я тоже думаю так, как Миша сейчас сказал, − медленно ответила Назарова. — Все, что между ними происходило, только их и касается. Мне вообще фиолетово было.

В ее карих глазах сверкнул мимолетный огонек, давший мне основания думать, что на самом деле ей было далеко не все равно. Чего-то эта девушка не договаривает. Да и ее молодой человек тоже.

− Ладно, молодые люди, время уже половина первого, а в пять часов нам всем следует быть на берегу Радужного, − подытожил я, поднимаясь, − не забыли?

− Не забыли, нам еще вчера сообщили, что сегодня будет проводиться следственный эксперимент на месте преступления. Мы приедем к пяти. С Максом Трофимовым уже договорились, он нас отвезет.

Обычно я люблю поправлять неточности, допускаемые моими собеседниками, но сейчас не стал объяснять парню разницу между проверкой показаний на месте и следственным экспериментом. Разница есть, и существенная, но даже студенты юридических факультетов не всегда могут ее просто и доходчиво объяснить на экзамене. Зато я задал другой вопрос:

− Кто убил Колю Абрамова? Вот вы, Юля, как считаете?

− А разве непонятно? Трофимова его и убила.

Ответ был настолько уверенным и безапелляционным, что я даже удивился. Обычно лучшие подруги так себя не ведут.

− Вы так говорите только потому что она арестована?

− Вовсе нет, − недовольно ответила Юля, − просто никто, кроме нее, и не мог убить. Мы ж вам сейчас все по полочкам разложили, все обрисовали, как было. Мы оба вернулись на берег, и Трофимова почти сразу же пошла в дом, и там будто бы нашла труп Коли. Кто ж его убил за эти две минуты, да так, что мы ничего не видели и не слышали?

А вот теперь уже идет явное несоответствие… И брат Насти, и Аркадий Завитаев говорили, что временной промежуток между возвращением Миши с Юлей и уходом Насти был хоть и коротким, но все же не двухминутным. От пяти до десяти минут прошло, так точнее будет.

− А вы, Михаил? Верите в виновность Анастасии Трофимовой?

То, что на лице молодого человека отразилась внутренняя борьба − несомненно. Вот только непонятно, что с чем боролось. Такое чувство, что ему и ответить хочется, и в то же время он понимает, что отвечать нельзя. В этот момент я совершенно точно понял, что ему известно нечто такое, о чем он не считает возможным говорить, но что имеет непосредственное отношение к убийству.

− Я не знаю, − наконец ответил Григорьев чуть дрогнувшим голосом и еще раз повторил, − я не знаю.

* * *

На базу отдыха мы с Зиной прикатили к четырем часам дня. При дневном свете, в ясную солнечную погоду озеро Радужное смотрелось просто восхитительно. Жаль, что я не умею рисовать, а то бы непременно запечатлел на холсте и темные верхушки сосен, и нависающие над бутылочно-зеленой водой ветви кустарников, и скопище желто-белых кувшинок у противоположного берега… Озерцо-то небольшое, одним взглядом охватить можно. Где-то на середине водоема я увидел двухвесельную лодку, на которой отчетливо угадывались очертания молодых мужчины и женщины. Наверное, парень устроил для своей девушки романтическое свидание, прогулку по воде со сбором кувшинок. Не все же по средам работают или учатся.

Вопрос о собаке разрешился очень просто. У той будки, которую я вчера заметил, сидел на цепи роскошный белый пес с рыжевато-желтыми подпалинами. Густая шерсть, широкая грудь и мощные медвежьи лапы явно свидетельствовали о родстве с кавказскими или среднеазиатскими овчарками. И все же это была дворняга, хотя и огромная. И еще мне бросилась в глаза ее ухоженность. Никаких колтунов в шерсти, никаких прицепившихся к лапам или брюху репьев, никаких слезящихся или гноящихся глаз. Каждый волосок причесан и прилизан заботливой рукой опытного собачника. Очень странно видеть такую гламурную псину в роли сторожа на лесной базе.

− Как зовут собаку? — спросил я у новой смены охранников.

− Бисмарк, − с гордостью ответил мне полуседой крепкий мужик, в котором я безошибочно угадал того самого собачника. — Шестой год ему пошел…

Далее мне пришлось прослушать обстоятельный рассказ, касающийся рождения и взросления пса с именем германского канцлера. Узнать об его повадках, способностях, симпатиях и антипатиях, гастрономических вкусах и даже особенностях полового поведения. Воистину, собачники − особые люди. Имею в виду, понятное дело, не всех людей, которые держат в квартире или в доме четвероногого друга, а именно знатоков, фанатов, для которых воспитание и дрессировка питомца стали главными в жизни удовольствиями, а забота об его здоровье − чуть ли не сакральной, святой обязанностью. Сам я собаку никогда не держал, разве что в далеком детстве у моих родителей жила маленькая той-терьериха по кличке Семечка. А вот посмотришь иногда на истинных любителей, послушаешь их увлеченные повествования, и поневоле начинаешь им завидовать…

− Андрей Иванович, − мягко перебил я довольного возможностью поговорить на любимую тему охранника, − так я правильно понял, Бисмарк − ваша собака?

− По сути и по смыслу − да, моя собака, − уверенно ответил тот, размашисто рубанув рукой по воздуху, − а кому он принадлежит по закону, это вопрос особый. Его взял из приюта еще щенком один мужик, который здесь работал лет пять назад. Ему руководство поручило найти нормальную собаку для охраны нашей базы, но так, чтобы ни копейки денег не потратить. Потому он и взял беспородного… А беспородный-то он только наполовину, у него или отец или мать − чистокровный кавказец, уж можете мне поверить… Короче, мужик тот совсем немного поработал, и уволился. А в позапрошлом году я сюда работать пришел, когда пенсию дали. Вот и взял шефство над Бисмарком. На зиму я его к себе домой увожу, здесь все равно делать ему нечего, да и холодно в будке, морозы-то иногда ударяют под сорок. Нормальный корм ему каждый раз привожу. Расчесываю, профилактику провожу, разговариваю с ним…

Андрей Иванович, продолжая отвечать на мои вопросы, ласково поглаживал голову своего любимца. Бисмарк вел себя почти как кот, ласково льнул к рукам мужика и разве что не мурлыкал от удовольствия.