По скелету всему свету - Дарья Калинина

Но бабушка, которая не очень-то разбиралась в отделках интерьера, простодушно воскликнула:

– Если у вас не было денег, почему же вы не обратились к нам? Мы бы вам дали, сколько требуется.

Елена Павловна очень удивилась:

– Кто вам сказал, что мне нужны деньги? Слава богу, покойный супруг достаточно хорошо меня обеспечил. Оставленного им наследства мне хватит, чтобы достойно дожить до конца моих дней.

– Погодите, – растерялась бабушка, – так вы что хотите сказать, что деньги у вас были?

– Я ни в чем не нуждалась и не нуждаюсь.

– Почему же вы тогда не выслали денег своему сыну?! Он ведь вас об этом просил!

Недоумению бабушки не было предела.

В свою очередь Елена Павловна тоже удивилась и воскликнула:

– Да потому что Коля был наркоман! Он истратил бы эти деньги на наркотики!

– Но зато он был бы жив.

– Какое-то время. А потом все повторилось бы снова. Новые звонки, старые просьбы, прежние угрозы. Я этого не хотела!

– Другими словами, вы сознательно не дали ему денег, зная, что за этим может последовать?

– Нет, конечно, я не ожидала, что он приведет свою угрозу в исполнение. Я же не враг собственному сыну.

– Но вы понимали, что такое все-таки может случиться, если вы не пришлете ему денег?

– Он бы все равно потратил их не на лекарства, а на наркотики, – тихо произнесла Елена Павловна. – Вам не понять, какой это тяжелый недуг. Я не могла позволить ему пустить все оставленные отцом деньги по ветру. С чем бы я осталась? Как жила дальше? На одну лишь жалкую пенсию? Как бы я жила?

А как ты будешь жить теперь? Как сможешь жить спокойно дальше, наслаждаться покоем и устроенным бытом, зная, что твоя рассудительность, или чем ты там руководствовалась, послужила толчком к самоубийству для твоего сына? Между прочим, единственного и, вероятно, любимого сына!

В коридоре, где происходил весь этот разговор, повисла тишина. В комнаты Елена Павловна своих гостей не пригласила, поэтому они все продолжали топтаться возле дверей.

Пока женщины переживали, папа, как человек более уравновешенный, задал Елене Павловне следующий вопрос:

– Вы делали запрос в официальные органы той страны, где жил ваш сын?

– Я не знаю, куда мне надо было обращаться. Коля уезжал в Испанию, потом говорил, что он в Италии. Затем собирался поехать в Германию или в Нидерланды.

– Это все страны Евросоюза. Разве у них нет единой базы данных о приезжих?

– Дело в том, что у меня нет сил этим заниматься. Да и что это изменит? Я и так знаю, что мой сын умер. Как-нибудь они его там похоронят и без моего участия. Вести поиски, потом транспортировать тело в Россию, заниматься тут похоронами – на все это нужны силы и средства.

– А у вас их нет. Да, мы поняли.

– Очень хорошо, что мы объяснились. После смерти Коли самым близким мне человеком я считаю своего брата. Он любезно взял на себя заботу о всех моих делах. Так что вашу семью я впредь прошу больше себя не утруждать подобными визитами.

Елена Павловна давно уже теснила своих гостей в направлении выхода. А сейчас она и вовсе взялась за ручку входной двери, явно намереваясь их выставить из своей квартиры окончательно. Но Великановы не сдавались.

– У вас есть фотография вашего сына?

– Ах, сколько вы будете меня еще мучить? Ну зачем вам его фото?

– Несмотря на ваш рассказ, мы уверены, что минувшей ночью у нас в «Восходе» кто-то побывал.

– Это не мог быть Коля! Он на том свете! Я же вам говорю!

– Дайте взглянуть на его фотографию, и мы сразу уйдем.

Елена Павловна заколебалась. Ей очень хотелось избавиться от незваных гостей. Она вообще сильно жалела, что спросонок не сообразила отказаться сразу же от встречи с ними. Но теперь было нужно исправлять положение.

И она сдалась:

– Только его фотографию, и вы сразу же уйдете?

– Да.

– Стойте здесь.

Елена Павловна вернулась спустя несколько минут. В руках у нее был альбом с фотографиями.

– Вот эти фотографии из последних, сделанных в России. Пожалуй, на этой Коля получился лучше всего.

Бабушка взглянула на фотографию и охнула.

– Похож? – быстро спросил у нее Антон.

– Очень! – кивнула бабушка. – Только тут у него лицо посветлее и кругленькое такое. А я видела этого юношу сильно исхудавшим и с синяками вокруг глаз.

При этих словах Елена Павловна неожиданно вспыхнула и захлопнула альбом, от которого во все стороны полетела пыль.

– Так! – выкрикнула женщина очень громко и возмущенно. – Все! С меня достаточно! Убирайтесь!

– Но ваш сын, вероятно, жив. Более того, он в России. Он вернулся домой!

– Это все ложь! Вы явились сюда с единственной целью – мучить меня! Мало вам того, что вы уже захапали себе превосходный каменный загородный дом, который мне очень бы пригодился для моего летнего отдыха, вам еще и все остальное наследство подавай! Нет, этого я не допущу! Ваша семья ничего больше от нас не получит! Уходите!

Ее требование было подкреплено открытой настежь дверью.

– Если не уберетесь, я позвоню брату. И он приедет и вас выгонит!

Это прозвучало жалко и немножко по-детски. Но пришлось уйти, чтобы еще больше не расстраивать нервную даму.

Выйдя на улицу, все четверо переглянулись между собой.

– Что ты думаешь? – спросил папа у мамы.

– Вряд ли сын к ней обращался, даже если он и вернулся в Россию.

Бабушка же уверенно кивнула:

– Конечно, вернулся! Даже не сомневайтесь в этом. Вернулся и ночью залез в мой дом! Это точно был он! Я его хорошо разглядела! Вот негодник! А я-то, грешным делом, на Борю подумала! Перепугалась страшно. А это и не он совсем был, это его внучок меня навестить решился.

И взглянув на своих, бабушка растерянно произнесла:

– Ну и дела! Если не Боря ко мне приходил, выходит, рано мне еще помирать? Напрасно я на тот свет собралась?

– Конечно, мамочка! Какая же ты у нас выдумщица!

– Ты еще, бабуля, поживешь и нам всем нервишки успеешь попортить.

Бабушка дала внуку затрещину, но совсем не больную. Сама она улыбалась. И мама улыбалась. Они были почти счастливы. Папа же думал о другом. Да и подтрунивать над тещей, как это делали ее дочь и внук, он побаивался.

– Не хотел бы я иметь такую мамочку, как эта мадам Рыжкова, – произнес он. – Даже бровью не повела, когда признавалась, что оставила своего сына одного на чужбине – больного и без копейки денег.