Ты только попроси - Меган Максвелл

— Давай, Джуд, расслабься.

Колени подгибаются, я покоряюсь наслаждению. Я хочу сильнее чувствовать в себе его пальцы, а когда мне кажется, что вот-вот взорвусь, снова целую его, чтобы заглушить стон. У меня внутри все сжимается от его ласк. Он постепенно останавливается, а когда убирает руку, я хочу возразить. Он это понимает, обхватывает мое лицо руками и шепчет:

— Ты должна мне один оргазм.

Я не в силах ответить.

Я могу лишь открыть рот и сплестись с ним языком. Я упиваюсь его волнующим и опасным вкусом, снова забывая обо всем окружающем и о своем возмущении. Не хочу думать о том, что он использует меня, как игрушку. Не хочу думать о том, что он — мой шеф. Я просто хочу забыться.

Скоро наше дыхание становится размеренным, он больше не прижимает меня к стеллажам, и я снова контролирую свое тело. Черт побери…

Что я опять натворила? Почему я становлюсь такой идиоткой каждый раз, когда его вижу?

Кажется, он догадывается, о чем я думаю. Теперь у него обычный ледяной взгляд.

— Ты подумала над моим предложением? — спрашивает он.

Пытаюсь посмотреть на Айсмена и чувствую, как теряю самообладание.

— Я вчера тебе ответила, что не согласна.

Он сжимает губы, а я глубоко вдыхаю.

Удивленно смотрю на него.

— Почему ты такая упрямая? — спрашивает он. — То, что я предлагаю, принесет тебе денежную выгоду.

— Только денежную?

Эрик улыбается.

— Все зависит от того, что ты хочешь. Джуд, тебе решать. Сейчас мне нужен секретарь. Если захочешь, будет и секс.

— А если я не захочу, чтобы он был? — отвечаю, пытаясь поверить в собственную ложь.

Эрик застегивает мне брюки.

— Я приму твой отказ, — спокойно говорит он. — Согласится другая.

Самонадеянный и нахальный идиот!

Он выходит из архива и оставляет меня одну. Я на несколько секунд зажмуриваюсь и браню себя. Почему я такая мягкотелая? Наконец поправляю блузку, волосы и следую за ним. Он сидит за столом и, хмурясь, смотрит на монитор. Я спокойно направляюсь к двери и перед тем, как выйти, слышу:

— Я сказал, что ты должна дать ответ до вторника. Теперь можешь возвращаться на рабочее место. Если ты снова мне понадобишься… я тебе позвоню.

Я краснею как помидор.

Выхожу из кабинета, закрываю дверь и, опершись на нее, некоторое время осматриваюсь. Все вокруг работают. Кажется, никто ничего не заметил. Беру сумочку и направляюсь в дамскую комнату. Мне срочно нужно привести себя в порядок.

Двадцать минут спустя возвращаюсь и вижу, что начальница и Мигель снова здесь. Я больше не разговариваю с Эриком. В два часа дверь его кабинета открывается, и он выходит вместе с Моникой. На меня он не смотрит. А начальница сообщает:

— Джуд, мы идем обедать.

Киваю и вздыхаю с облегчением. Вижу, как Мигель собирает вещи, и вдруг звонит мой телефон. Это сестра.

— Джуд… ты должна приехать домой. Сейчас же!

Закрываю глаза и опускаюсь на стул. У меня дрожат ноги. Ей не нужно продолжать. Я знаю, что произошло.

Сглатываю застрявший в горле комок и сдерживаю слезы. Не хватало еще расплакаться при всех. Ни за что. Я сильная, и такие номера со мной не проходят. Ищу взглядом Мигеля — он разговаривает с Евой. Вероятно, между ними что-то есть. Подхожу к нему и сообщаю, что у меня случилась неприятность и после обеда я на работу не выйду. Он кивает, почти не обращая на меня внимания. Возвращаюсь к своему столу, сажусь, выпиваю немного воды и наконец собираю вещи.

У меня дрожат руки и пылают щеки. Мне нужно поплакать. Делаю над собой усилие, чтобы выключить компьютер, подавляю боль и спешу к лифту. Выйдя из него, бегу на стоянку и только теперь даю волю слезам.

Дома меня встречает сестра с распухшими от слез глазами. Курро еле дышит, и, не теряя ни секунды, я звоню ветеринару, с которым мы знакомы уже несколько лет. Он говорит, что ждет меня в клинике.

В половине пятого после укола ветеринара Курро покидает меня навсегда, оставив разбитое сердце и чувство неизгладимой потери. Я склоняюсь над столом, где покоится его бездыханное тело, в последний раз целую и глажу пушистую мордашку, и слезы застилают мне глаза.

— Прощай, мой хороший, — шепчу я.

В семь часов вечера я сижу на диване в доме своей сестры.

Звонит мой мобильный. Друзья приглашают отметить победу в Еврокубке возле фонтана Сибелес. Но мне не до веселья. Отключаю мобильный. Не хочу никого и ничего слышать. Мне больно, очень больно. Мой дорогой друг, с которым я делила все горести и печали, покинул меня.

Я плачу… плачу, плачу.

Сестра меня обнимает, а мне необъяснимо хочется в объятия одного наглеца. Что же это со мной?

Не желая, чтобы Лус видела нас в таком состоянии, мы оставили ее у соседки. Нам и так было тяжело ей объяснить, что Курро полетел на небо к другим котикам.

Вскоре приходит мой зять, Хесус, и присоединяется к нашему трауру. Теперь мы плачем втроем.

А когда я звоню сообщить об этом отцу, нас становится четверо. Как же это тяжело!

В девять я включаю мобильный, и мне сразу же звонит Фернандо. Сестра ему все рассказала, и он предлагает приехать в Мадрид, чтобы меня утешить. Но я отказываюсь и, перебросившись с ним парой слов, завершаю разговор и снова выключаю телефон. Перекусив, решаю вернуться домой. Ничего не поделаешь, но мой дом стал пустой, и я должна принять это.

Как только я вхожу, мной овладевает странное чувство. Такое впечатление, что в сейчас выскочит Курро, мой любименький Куррито, и замурлычет у моих ног. Закрываю входную дверь и опираюсь на нее. Слезы заливают мне глаза, и я их не сдерживаю.

Я все плачу, и плачу, и плачу, на этот раз в полном одиночестве, и мне намного легче.

С распухшими от слез глазами отправляюсь в кухню. Смотрю на миску Курро, выбрасываю остатки еды в мусорное ведро, мою, вытираю и теперь не знаю, что с ней делать. Ставлю ее на кухонный стол, беру пакет с сухим кормом, лекарства, сгребаю все в кучу и опять начинаю рыдать.

Открывается входная дверь. Это Ракель. Она обнимает меня.

— Я так и знала, что ты будешь в таком состоянии, Булочка. Пойдем. Пожалуйста, успокойся.

Я пытаюсь сказать, что не могу. Что не хочу. Что отказываюсь верить в то, что Курро больше не вернется. Но из-за рыданий не могу произнести ни слова. Спустя полчаса убеждаю сестру уйти. Забираю у нее свои ключи, чтобы она больше не приходила ко мне без предупреждения и не беспокоила меня. Мне нужно побыть одной.

Захожу в ванную, вижу лоток с песком для Курро и снова начинаю рыдать. Сажусь на унитаз, готовая проплакать несколько часов напролет, но слышу, как кто-то барабанит в дверь. Уверенная, что это снова Ракель, открываю.