📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиСказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 174
Перейти на страницу:
его районов. Ленинский (изначально Сталинский), Восточный и Юбилейный – из них Максим знал Ленинский район как свои пять пальцев. Квартира его родителей – три комнаты с трехметровыми потолками, длиннющий коридор, кухня в пятнадцать квадратов, раздельный санузел – располагалась в номенклатурном доме по улице Социалистической – только не совсем рядом с проезжей частью, а за чугунной оградой, в тихом удобном зеленом дворе с фонтаном, клумбами с бетонными бордюрами, скамейками. Максим учился по соседству – в единственной городской гимназии, ходил в ближайшие магазины (тоже и в Книги), лежал в больнице по Социалистической. Улица эта была главной магистралью Кортубина – прямая как стальной шест. Первоначально она пролегла от площади Труда и до городской окраины – фактически ковыльной степи. По Социалистической ходили трамваи, стояли первая в городе гостиница, Дворец Культуры Сталькон, больничный городок, парк, стадион, металлургический техникум и еще многое другое, относящееся к довоенной постройке. Ленинский район – самый старый и в архитектурном плане самый интересный район. Его главный недостаток – непосредственная близость к комбинату, но так и было задумано – город вторичен, есть продолжение комбината. Несколько трамвайных маршрутов начинались от проходных комбината и шли насквозь – через Социалистическую улицу в спальные районы – Восточный и Юбилейный. К счастью, Максим вырулил на своем Форде Фокусе на Социалистическую, когда время уже было вечернее, но смена на комбинате уже началась, потому машин немного. Прямо перед Максимом высились закопченные трубы – и катил он прямиком в их направлении. Сколько-то не доехав, воспользовался своротком налево – эта дорога вела в Коммуздяки.

Здесь уже не раз упоминался поселок Коммунистический – легендарные Коммуздяки. Немного раскрыта история его возникновения. Коммуздяки благополучно просуществовали, и советское время было для них отзывчивым – хлипкие хибары давно снесли, дети первых поселковских обитателей (и те, и другие – дети и родители – были комбинатовцами – одни строили, а другие позже там работали) возвели крепкие дома, укоренились, обросли скарбом и жили, в общем, неплохо. Над шиферными крышами торчком замерли телевизионные антенны, исчезли деревянные уборные, грубо сколоченные сараюшки, из которых доносились хрюканье и теплая вонь, курицы тоже повывелись с личных подворий. Перемены постепенные, но неуклонные – к лучшему. Старый коттедж Иннокентия Павловича Елгокова тоже не уцелел в первозданном виде. Наследники – дочь Юлия Иннокентьевна и ее муж Василий Петрович Тубаев – потратили немало сил и средств на обновление родного гнезда. Василий стал начальником цеха на КМК, Юлия руководила лабораторией, они могли приобретать стройматериалы, заплатить рабочим. На протяжении нескольких лет меняли гнилое дерево, возводили кирпичные стены, перекрывали крышу, утеплялись, перестилали полы, устанавливали двери и окна – старый коттедж преобразился совершенно. В восьмидесятые годы в Коммуздяки провели газ, водопровод, канализацию, еще раньше распланировали и заасфальтировали улицы, установили освещение. Внутреннее пространство заполнялось цветниками, ягодными кустарниками, дорожками из гравия или бетонных плит. Все становилось вполне цивильным. Семейство Тубаевых – родители и их дети – обжили обновленный дом в Коммуздяках, устроились в нем удобно. Юлия сохранила в обстановке кое-какие раритеты из наследства (например, старинный шкаф с антресолями, выдвижными нижними ящиками и зеркалом), перевезла крепкую мебель из городской квартиры и на этом успокоилась. Дети выросли и разъехались – никто из них не нуждался в жилье. В этом доме умер Василий Петрович, не протянув и трех лет после выхода на пенсию. Юлия осталась одна. Потянулись длинные, не очень радостные годы на заслуженном отдыхе – черт бы побрал их, эти заслуги! что-то не очень отдыхалось…

Превратившись из нищей дыры в очень приличное и престижное место, Коммуздяки и в новую капиталистическую эпоху продолжили совершенствоваться. Что понятно – народ в Коммуздяках обитал непростой, все больше начальство – и комбинатовское, и городское. А в последнее время добавились бизнесмены – примета перемен. Однако те же перемены странно отыгрались на Коммуздяках. Поначалу в поселке в очередной раз закипело строительство. Отпали советские ограничения на частное жилье – по общей площади, высоте, количеству этажей, чердаков, коммуникаций и пр. Собственники могли изощряться, как угодно. А поскольку нынешние хозяева сами еще недалеко ушли от крестьянских корней – да, сараи они уничтожили, выгребные ямы засыпали, подумывали сократить плантации картошки, капусты и кабачков, но идеи их о том, каким должен быть дом – личная крепость – отличались прямолинейностью и гигантоманией. Повсеместно раздвигали стены, надстраивали этажи и мансарды, обязательно навешивали лоджии – вырастали прочные коробки, абсолютно лишенные индивидуальности. Как говорится, нет предела совершенству – точно, и два, и три этажа далеко не предел, однако логика и здравый смысл охладили энтузиазм домовладельцев. Можно бесконечно совершенствовать жилище, подчеркивать свое ощущение успешности, но упрямую действительность не переплюнешь – с любой точки в Коммуздяках открывался великолепный вид на промплощадку, и тогда ясно осознавалось, что эти трубы всегда будут доминировать и выбрасывать тучи пара, песка, сажи и прочих гадостей, накрывать Коммуздяки при первом же попутном дуновении. Проклятая экология! С разумом не поспоришь, тем более в свете новых материальных возможностей, чтобы реально поискать чего-нибудь получше. Коммуздяки потеряли традиционную привлекательность. Новые особняки уже по современным архитектурным проектам, вкупе с коммуникациями строили к югу от Кортубина – за спальным Юбилейным районом. Туда переселялось молодое поколение из Коммуздяков. Но старики цеплялись за прошлое – отказывались переезжать. Юлия Тубаева категорически не желала что-то менять в своем доме, запрещала затевать любые переделки, говорила сыну Марату:

– Эти стены еще отца моего помнят. Вот умру, и хоть по кирпичику разнесите. А пока пусть все будет, как при Василии…

Дети старожил в Коммуздяках еще чувствовали пиетет перед малой родиной – вкладывались и поддерживали семейное наследство. Например, глава Стальинвеста, молодой Сатаров не трогал дома, в котором умер его отец, но самого Генриха с тех пор очень редко видели в поселке. Жаль, Коммуздяки сдали…

За время перечисления всех обстоятельств, постигших славные Коммуздяки на их историческом пути, Максим Елгоков успел подъехать к знакомому дому. Серый вечер незаметно переживал ночное перерождение. Небо стало насыщенного синего цвета, его высокие складки кое-где выделились тонким серебряным абрисом. Звездные огоньки еще не вспыхнули, а вот трубы совершенно потерялись в толще свежего ночного воздуха, хотя тревожные красные сигналы вспыхивали раз за разом, пульсировали. Уличные фонари тихо зацедили бледный искусственный свет – тот упал дрожащими полосами, высветлив фрагментарно крупную зернистость асфальта, сухие комья земли, груду камней, стебли травы, рытвины, часть лучей преломилась на металлических воротах и остро сбликовала. Однако окружающие дома не выступили из тени – лишь кое-где через невидимые шелестящие заросли

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 174
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?