На весах судьбы - Ванесса Фитч

— Есть будем здесь. Я заказал столик, — услышала Бетти, отвлеченная от своих размышлений, и, пока Маклинн припарковывал «роллс-ройс» на автостоянке, устроенной неподалеку от гостиницы, у нее мелькнула мысль, что он ведет себя излишне самоуверенно. Надо же, заказал столик, как будто ей даже в голову не могло прийти отклонить предложение о ланче!

Впрочем, Рой действовал в своей привычной манере, и Бетти не собиралась начинать перевоспитывать его. Слишком хороший сегодня выдался день, и у нее в самом деле было отличное настроение, несмотря на подспудные мысли об угрозе Роя и его обещании помочь с принятием решения о дальнейшей жизни.

Бетти отметила, что они были не единственными посетителями сельского ресторана. На стоянке находилось множество других автомобилей. Неудивительно, что столик пришлось заказывать заранее.

Как она ни старалась держаться спокойно, все же вздрогнула, когда Рой легонько взял ее выше локтя и повел внутрь. Прикосновение его длинных сильных пальцев было волнующим. Оно заставило ее вспомнить о таких вещах, о которых не хотелось думать. Поэтому она не возразила ему, когда он произнес как бы между прочим:

— Пока мы будем есть, ты можешь рассказать мне о себе, потому что я ничего о тебе не знаю и хочу исправить это положение.

— Рассказывать почти нечего, — оживленно произнесла Бетти. Она заметно повеселела. Если ей не придется вновь выслушивать перечень причин, по которым она должна стать его любовницей, если речь пойдет о другом, то она будет болтать хоть до утра. Но Рой, безусловно, умрет от скуки задолго до этого. В сравнении с его властью, положением и богатством события ее собственной жизни казались Бетти совершенно незначительными.

Тем не менее, во время ланча, роскошная обильность которого служила объяснением тому, почему уединенная гостиница пользовалась такой популярностью у посетителей, во внимательных серых глазах Роя не было и намека на скуку. Бетти рассказала ему о своей жизни больше, чем кому бы то ни было. Странно, но это не показалось ей трудным. Доверительная беседа с Роем текла очень естественно, и она получила истинное удовольствие от того, что ей не нужно выбирать выражения и следить за тем, что она говорит. Ей ужасно не нравилась та ложь, которая окутала их отношения, сделав все запутанным и двусмысленным. Обман начался с первого мгновения, как только взгляды Роя и Бетти встретились на памятном приеме в эдинбургском ресторане.

— Так вот почему ты с легкостью переносишь постоянные гастроли. — Рой улыбнулся, добавляя в свой кофе сливки. — И тебе никогда не хотелось отказаться от кочевого образа жизни и обзавестись настоящим домом?

— Нет, — честно призналась Бетти. — Ну, может, иногда. Мне нравилось ездить по всему миру и нравится по сей день. Если я слишком долго нахожусь на одном месте, мне становится не по себе. В детстве я переменила множество школ, но, несмотря на то что у меня появлялись приятельские отношения со сверстниками, я была первой, кто бурно радовался, когда отец объявлял, что его направляют в другой город или другую страну. Моя мать, напротив, не любила переезды. Но вся ее жизнь была посвящена отцу, и она безропотно следовала за ним повсюду. Я уверена, что, когда мать свыкнется с мыслью, что отца больше нет, она будет очень рада тому обстоятельству, что у нее наконец появится настоящий дом. Вот почему я хочу поскорее продать коттедж, хотя мне и жаль с ним расставаться, и перевести деньги на ее счет.

— А мать никогда не хотела устроить настоящий дом для тебя? — тихо спросил Рой.

Бетти покачала головой и улыбнулась, потому что давно уже перестала переживать по поводу отсутствия интереса к ней у ее родителей.

— Ни мать, ни отец никогда не хотели, чтобы я постоянно жила с ними. Я была для них досадной помехой. То есть я не хочу сказать, что они не выполняли родительские обязанности по отношению ко мне, — быстро добавила она. — Они всегда следили, чтобы я была сыта, одета и получила хорошее образование.

— Но ведь ребенок нуждается еще и в любви, — задумчиво произнес Рой.

Бетти прикусила язык. Не могла же она рассказать ему о любви, которой окружали ее Эрл и Анна, о тех восхитительных днях, когда они собирались втроем в коттедже. В отличие от родителей, у дяди Эрла и тети Анны всегда находилось время для племянницы. И Бетти постепенно привыкла считать их своей семьей.

Но она не могла говорить об этом с Роем. Еще не пришло время.

— Не нужно сочувствовать мне, — улыбнулась Бетти. — Я была счастлива. В течение четырех лет я училась в частной школе здесь, в Шотландии, а потом уехала в Испанию и поступила там в хореографическое училище. Сколько я себя помню, я всегда танцевала и к моменту окончания училища, где преподавали отличные хореографы, окончательно утвердилась в выборе профессии. Два года в Испании помогли мне отшлифовать навыки и заставили по-новому взглянуть на некоторые вещи. — Она помолчала. — В течение всего этого времени я нечасто виделась с родителями. Мы лишь изредка встречались летом в коттедже. Таким образом, — заметила Бетти, блеснув озорными искорками в глазах, — ты, очевидно, уже понял, что я человек независимый, могу сама заработать себе на жизнь и не нуждаюсь в поддержке мужчины.

Это было самое большее, что она осмелилась сказать Рою, чтобы слегка исправить его заблуждение на ее счет. Но эффект оказался неожиданным. Взгляд его потускнел, а в голосе появилась горечь.

— Значит, ваши отношения с Эрлом базировались на более глубокой основе, чем его способность оплачивать твои счета… Не этим ли объясняются твои отчаянные и, если так можно выразиться, целомудренные усилия удержать меня на расстоянии?

Бетти похолодела. У нее появилось сильное желание надавать себе пощечин. В течение двух последних часов они дружески беседовали, чего прежде никогда не было, и между ними установилась хрупкая близость, которой невозможно было достичь вплоть до сегодняшнего дня. А она все испортила, произнеся несколько опрометчивых слов и возродив былую напряженность. Когда они в глубоком молчании покидали ресторан, она уже знала, что впоследствии будет сильно переживать допущенную оплошность, и радость солнечного дня внезапно улетучилась из ее сердца.

К тому времени, когда они вернулись в коттедж, напряжение достигло такого уровня, что Бетти едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. И ей совсем не помогала мысль о том, что рано или поздно все так и должно было кончиться. Что у такого мужчины, как Рой, и такой женщины, как она — или какой он ее считал, — ничего иного и не могло получиться.

— Прости, Бет. Я вел себя как последний негодяй.

Рой остановил «роллс-ройс» на крошечной парковочной площадке перед коттеджем. Бетти посмотрела на него, не веря собственным ушам. Как, он признает, что был не прав? И приносит искренние извинения?

Выключив мотор, Рой повернулся к девушке, и его губы судорожно вздрогнули.

— Я не хочу думать о том, что между тобой и Эрлом Фрименом существовали глубокие чувства. — Он протянул руку и прикоснулся пальцами к ее щеке. — Ты можешь это понять? Я хочу быть единственным мужчиной в твоей жизни. И с каждым днем это желание растет все сильнее.