Приманка для демона - Нари Орлан

— Знаешь, что? Оставь меня в покое. — Я отшвырнула полотенце в корзину для белья и потянулась к пакету с одеждой. Благо, трусики и лифчик имелись, да и летний сарафан выглядел прилично. — Найди себе другую игрушку. Сходи в любой бар — там с твоей внешностью на тебя девушки вешаться будут. А с Германом и без меня разберешься.

— Нет, нет, я другую не хочу. — Он поймал меня за руку и дернул на себя. Внезапно сильно поморщился, будто от головной боли, и стукнул себя в висок. — Заткнись, ищейка!

— Я не мисс мира, не самая красивая и умная. Найдешь лучше. И, возможно, посговорчивее.

— Не знаю, кто там выбирает мисс мира, но ищейка говорит, что ты для него лучшая. И в этом я с ним солидарен.

Никто никуда меня не отпустит, что бы я ни говорила. Но попытаться стоило? Зардевшись, я потупилась. Уже хоть в чем-то они солидарны.

— Тогда почему вы ведете себя как мерзавцы? — спросила сердито, пытаясь выдрать предплечье из цепких пальцев.

— Ищейку ты сама просила не убивать. Но я его накажу, мы вместе его накажем. А я почему мерзавец? Потому что собираюсь сгинуть? Хочешь терпеть меня всю жизнь?

Хотела выплеснуть на него все, что о нем думаю, но с языка сорвалось только:

— Нет, я… не знаю.

— Верно, ты совсем меня не знаешь. И я не считаю тебя своей игрушкой. Ты моя невеста. Браслеты — это не чепуха, это мощные артефакты. И пока ищейка нас подслушивает, я больше ничего не могу рассказать о себе. Но только мы избавимся от него…

— Нет, Рен. От него не нужно избавляться…

— Он хочет избавиться от меня, я — от него. В итоге кто-то один…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, Рен, нет, я так не хочу! Я не хочу ни от кого избавляться, я не хочу, чтобы только кто-то один… — я вовремя прикусила язык. Вовремя ли? Видимо, уже сболтнула лишнего, ибо демон подозрительно сощурился.

— Вот чего хочет моя плохая девочка… А выдержишь ли все последствия, если желание сбудется?

Рен ведь понял, что на самом деле крылось за моими тщетными попытками уговорить его не избавляться от Германа? Черные глаза смотрели прямо в душу, выворачивали наизнанку, добирались до самых секретных тайников и легко взламывали мощные замки, доставая на свет то, на что я даже в темноте смотрела с опаской.

Герман ведь тоже все слышал! И тоже догадался? С ума сойти… Жгучая краска прилила к щекам, ушам, меня начало мелко потряхивать. Горячее дыхание коснулось моих губ, я прикрыла веки, не найдя в себе смелости продолжать смотреть в глаза демона.

— Боишься… Но так отчаянно просила. Интересно, желание пересилит страх?

— Будто от меня что-то зависит…

— Между прочим, мы сейчас здесь находимся именно из-за тебя, милая Лика. Потому что оба неравнодушны… Ищейка что-то притих. Пойдем, расшевелим его.

Он оставил на моих губах легкий поцелуй и откинул за спину волосы. Оба неравнодушны… И страшно ненавидят друг друга. О каком вообще осуществлении желания речь? А выдержу ли я? Это Рен о чем? О том, что они разорвут меня на части? О том, что если я попробую на вкус желание, то буду хотеть еще и еще? И не смогу остановиться…

А разве я могу остановиться сейчас? Я могла бы сильнее сопротивляться, могла бы не хмелеть от предвкушения, но Рен уже надел мне на голову маску для сна, хорошо ее затянул на затылке, так что мир погрузился во мрак.

Слух обострился. Я слышала глубокое дыхание Рена и прерывистое свое. Мощная опасная энергетика вибрировала в воздухе и покалывала кожу горячим прикосновением. Сердце подпрыгивало в груди.

Еще ничего не началось, а внизу живота закрутилось в спираль возбуждение и волнение. Рен взял меня за руку и повел прочь из ванной комнаты. Далеко по теплому паркету мы не прошли — похоже, остановились у двухспальной кровати, над которой прямо на крыше находилось окно. Мелкий дождь монотонно застучал по стеклу.

Рен провел напряженными руками по моим бедрам, будто с трудом сдерживался от того, чтобы не сжать их и не начать трахать меня безо всяких прелюдий. Но он лишь слегка подтолкнул меня вперед — и я несмело пошла маленькими шажками, пока не уперлась коленями в кровать.

— Ложись на спину.

В этой постели спала я прошедшей ночью. Махровое покрывало Рен снял, и мои руки нащупали лишь хлопковую простынь. Она белая, у изголовья деревянные тумбочки. Я вспоминала, какой окружающий мир, чтобы не потеряться в темноте за маской. Легла на спину как солдат, сгорая от неловкости. И Рен попросил заложить руки за голову.

Потекли тягучие секунды ожидания. Я слышала его движения. Что он делал? Внезапно что-то ласковое коснулось к бедру — я мелко вздрогнула. Будто кисточка или что-то подобное скользило по коже, пробуждая легкой щекоткой нервные окончания. Я улыбнулась. Пока ничего опасного. Или Рен усыплял бдительность?

По ребрам дразнящее касание чувствовалось вопиюще щекотливо! Я невольно дернулась в сторону, убегая от дразнилки, но она быстро догоняла, находила новые отзывчивые местечки, заставляя меня вертеться и выгибаться.

— Ты меня решил щекоткой замучить? — спросила я сквозь смех, и будоражащая ласка спустилась к низу живота. Я замерла. Там она пробуждала вовсе не смех… Там нежно разжигала жадный огонь — жадный до прикосновений, до острых ощущений. Едва я немного развела бедра в стороны, ожидая, что дразнилка спустится ниже, она исчезла.

Секунда, вторая, десятая… И что-то плоское, словно лопатка, потянулось по коже, мягко ее царапая. Рен изверг. Издевался надо мной и Германом одновременно. Будто указкой, водил чем-то по моему телу, мол, смотри на нее обнаженную, изучай каждый изгиб, сходи с ума от желания коснуться рукой… или языком?

Видимо, мои мысли попали точно в цель, ибо Рен злорадно рассмеялся.

— Ищейка дуреет. А я ведь только начал…

— Рен, его зовут Герман.

— А это тебе за то, что ты перед ним назвала меня сокращенным именем…

И мелкие быстрые шлепки обрушились на мое тело — они жалили то тут, то там, то легонько по груди, то сильнее по бедру и животу, то возле коленки, то под мышкой… От того, что я не знала, куда прицелится Рен в следующий раз, каждый шлепок кусал меня неожиданностью, словно током.

Остановился. Его сбившееся дыхание было слышно, даже несмотря на стук капель по окну над головой. Моя кожа вся, везде горела и пульсировала.